Enigma
Шрифт:
Одновременно я жажду утешения, одиночества и, конечно, кровавого возмездия. Мысленно я представляю, как раскраиваю идеальное лицо Карлайла и заставляю его захлебываться своей же кровью.
Сейчас – я сплошной клубок, сотканный из противоречий. Клубок… это уже не смешно.
– Ты опоздал к началу. Мы уже почти закончили. Модель скоро пойдет отдыхать, – сухо бросает Мак, скрывая за стальным равнодушием свои истинные эмоции. А есть ли они у ходячего камня, возомнившего себя.
На несколько долгих минут, комната погружается в такую тишину, что я слышу легкий треск веревок, натягивающихся до предела при каждом вдохе. Быстрые шаги, разрезают мертвую тишину, и
Нет. Только не Джеймс.
– Что за хрень, Карлайл? Ты совсем дол*анутый? – я не вижу, что происходит в комнате, но звук такой, словно кто-то хватает Джека за предплечья, когда он направляется в мою сторону.
– Прежде всего, успокойся, Джеймс. И ответь на вопрос: она нужна тебе? – я практическую перестаю дышать, прислушиваясь к разговору мужчин.
– Я бл*дь, люблю ее. Какого черта ты с ней сделал? Руки убрали, – в комнате раздается приглушенный смех, принадлежащий мужчинам – напыщенным Элитам и отморозкам, которым Карлайл выставил меня на обозрение. Словно я товар, кукла, бесчувственный кусок плоти…
Так было всегда. Мы с Элли были для тех Элитов биоробатами, созданными для удовлетворения их потребностей, «боксерскими грушами» на которых вымещали злость, гнев и ярость. Играли в Богов, в погоне урвать ощущение всеобъемлющей власти.
Я не могу отреагировать адекватно на слова Джеймса, не сейчас. Кажется, что я теряю сознание, пытаюсь уйти в себя, умоляя про себя, чтобы эта сладкая пытка и одновременно агония души поскорее закончилась.
– Хорошо. Джек, не стоит так буянить при столь важных для тебя гостях. Что они о тебе подумают? Открою тебе маленькую тайну: ты полюбил Бесправную девушку. Если говорить проще: невольницу, рабыню, товар. И он принадлежит мне, Джеймс. И всегда принадлежал, и до тех дней, когда вы скрывались в библиотеке, и после. А теперь ответь на мой вопрос снова: она нужна тебе? Если да, то освободи ее прямо сейчас, и забирай. Я не стану тебе мешать, – спокойно заканчивает свою тираду Мак, продолжая говорить все это с таким превосходством, что меня снова и снова бросает в дрожь.
Идиот. Конечно, Джек освободит меня… он меня любит и теперь я в нем уверена. Вскоре этот кошмар с пленением будет позади, я навсегда забуду о Карлайле, а эта жуткая ситуация еще больше сблизит меня с Джеймсом.
Макколэй
Я никогда не видел Джеймса Грейсона таким. Как только он вошел в основную комнату для проведения шоу «Связанные чувства», и увидел свою загнанную в плети птичку, все в нем изменилось, и я мгновенно почувствовал волну исходящей от него ярости, так похожую на ту, что сейчас бушует внутри меня. Разница лишь в том, что какой бы шторм не царил внутри, я никогда не позволю заглянуть всем им дальше, чем за поверхность его глубин. А на поверхности – либо безмятежные волны, либо корка льда, а порой и целый айсберг.
Идеальные черты лица лучшего друга исказились в зверином оскале, а взгляд метал молнии, то на меня, то на всех присутствующих, что с упоением рассматривали Кэндис.
Но больше всего меня забавляли волны облегчения, счастья и надежды, исходящие от Грейсона. Глупец, он действительно неравнодушен к этой девчонке. И даже его слова, сказанные на эмоциях, самая, что ни на есть правда.
Он влюблен в Кэнди, и его чувства могли бы стать такими сильными… на какие я, не способен.
Такие,
Но разве она заслужила столько любви? Почему мой безумный отец, плевавший на родного сына, так любил ее? Почему посвящал ей все свободное время, тогда, когда со мной общался лишь в пределах лаборатории?
Нет, у меня нет никакой обиды на отца. Совсем. Я просто хочу знать ответ, на простой вопрос: «почему?» Что в ней такого, помимо того, что она красивая, глубокомысленая, смелая?.. Настоящая.
«Особенная».
И я непременно узнаю в чем ее загадка. Лишь вопрос времени.
Судя по тому, как сильно изменился в лице Джеймс, его чувства сейчас не настолько сильны, чтобы он мог отказаться ради Энигмы от своего будущего – от покровительства отца, от политической карьеры и своего высоко положения. От идеального, чистокровного потомства.
И, разумеется, от власти. Жажда власти – вот, что течет по венам любого уважающего себя Элита.
– Что ты несешь… – тихо вдыхает Джеймс, и по его взгляду я понимаю, что Грейсон в шоке, и незамедлительно теряет почву под ногами. Даже вырываться из лап моей охраны перестает, слегка опуская плечи.
– Марк, проводи всех нашей гостей в бильярдную, – начальник охраны поспешно кивает, и к счастью, ему не нужно повторять дважды, и он сразу отрывает взгляд от обвязанной девушки. – Мы скоро присоединимся к вам, – а вот для гостей, засмотревшихся на Кэнди, приходиться напомнить: – Шоу закончено. На сегодня. Вас будет ждать еще один «сюрприз», который поможет вам снять напряжение, – произношу я, имея в виду «своих девочек», а не шибари-моделей.
– Какой в этом толк, если ее нельзя купить… – слышу чей-то раздраженный голос.
– А меня наоборот это заводит. И почему здесь нельзя курить?
Потому что всякая гадость не должна попадать в легкие модели, во время транса, который она испытывает, находясь в связке.
Наконец, мы с Джеймсом остаемся одни, не считая Кэнди, что остается здесь лишь безвольным слушателем.
– Я этого так не оставлю, Мак. Ты слышишь меня? – рычит он, снова делая рывок, пытаясь вырваться из рук охраны. В ответ я лишь нажимаю пару кнопок на своем браслете, и в воздухе мгновенно появляется световой экран со всеми документами на Кэндис Сторм, которую мой отец приобрел у некой компании «Mirror», о которой ничего не известно. Еще одна его тайна, возможно, это даже не настоящие документы. Думаю, отец хотел скрыть бывшего владельца Кэнди и ее матери, потому что информацию о данной компании не выдает ни одна база данных.
– Выключи это нахер. И отпусти ее. У тебя точно проблемы с головой, я всегда это знал… – шипит Грейсон сквозь зубы, и я с удовлетворением замечаю, как вздуваются вены на его лбу.
Что ж, такая сильная привязанность к девушке, для политика – непозволительна. Так что я сделаю Джеймсу большое одолжение, расторгнув их недолговременный союз.
Как приятно, когда в твоих руках целые судьбы. Сразу жить хочется.
– Прежние модели вызывали в тебе другую реакцию. И ты всегда был рад новеньким. Я разрешу тебе забрать свою маленькую лгунью, – вплотную подхожу к Джеймсу, и мимолетно киваю охране: – Отпустите его, – друг мгновенно замахивается на меня, как только вырывается из плена чужих рук, но я естественно, предугадал подобную реакцию. Поймав его запястье в воздухе, я сжал их с неимоверной силой, и пристально посмотрел в его глаза, концентрируясь на своем отражении в его зрачках.