Enigma
Шрифт:
Страшно представить, что я по своей глупости, не сберегла ее…
Я какая-то неправильная. И всем несу боль и несчастья. Сестре – смерть, Руфусу – кому, маме – безумие. Надеюсь, и Макколэя настигнет печать моей кары. Как насчет казни на электрическом стуле, за нечеловечное обращение с себе подобными?
Еще через какое-то время я начинаю плыть в пространстве. Точнее, меня куда-то перемещают, но уже не на твердой поверхности капсулы, а на мягком матраце.
Образы ярких геометрических фигур вспыхивают под веками, рассыпаясь звездами, превращаясь в блики, от которых кружится голова, и желудок скручивает от острого
Первое апреля. Скорее всего, я провела в «банке» около двух недель.
Не обращая внимания на то, что ноги словно налиты свинцом, я вскакиваю с постели. Абсолютно обнаженная кожа мгновенно покрывается мурашками, но даже осознание этого факта не мешает мне рвануть к двери.
В полумраке я инстинктивно бегу к тому, что похоже на ее очертания, синхронно сжав зубы и кулаки. Первый прыжок, второй, третий… босые стопы касаются ледяного пола, и как только я цепляюсь за дверную ручку, мое тело испытывает на себе все радости «короткого замыкания».
Мощный поток тока пронзает насквозь, заставляя содрогнуться всем телом, и без пощады ставит на колени.
Я в очередной ловушке.
Я нахожусь в таком диком состоянии аффекта, что не в силах плакать, и растекаться безвольной лужицей у запертой двери, снабженной электрошоковой системой защиты. Я лихорадочно оглядываю свою новую темную «банку» пытаясь предугадать, чего мне ждать от Карлайла ближайшее время.
В темноте невозможно разглядеть интерьер моей комнаты, но инстинктивно я чувствую, что она большая. И скорее всего, здесь есть много окон, закрытых портьерами, потому что я жадно вдыхаю свежий воздух, и содрогаюсь от порывов ветра, пронизывающего до костей. Я не успеваю подумать о том, что меня ждет, потому что мое новое пристанище вдруг наполняется легким светом. Голограммой, появившейся возле кровати.
Знаете, я ненавижу современные технологии. Мощная фигура Макколэя размытая и созданная световыми лучами, нарушает мое одиночество, и я стыдливо отвожу взгляд от его образа, не в силах смотреть даже на проекцию Карлайла…
Стоит лишь закрыть глаза, и я невольно вспоминаю то, при каких обстоятельствах мы виделись в последний раз. Его физически нет здесь, в этой комнате, но я вдыхаю запах его тела, потому что… он остался на моей коже. Во мне.
Образы того, как этот внушающий страх мужчина бесцеремонно т дико трахает меня, и как мое тело, какого то черта смеет получать удовольствие в его напряженных до предела руках, мучают, изводят, терзают… такое чувство, что мою душу залили бензином и бросили туда спичку.
Я вижу его рваные толчки в меня, глубже. И я снова ощущаю, капли его пота на кончиках пальцев, и врезаюсь ими в твердую и широкую спину, кажущуюся мне необъятной.
Щеки обдает пламенем, и я просто закипаю от гнева. В первую очередь, на себя.
– Лучше убей меня. Но в твой питомник я не вернусь. У тебя нет никакого права так поступать. Держать живого человека в коробке из стекла, – не выдерживаю я, вскакивая на ноги. Поразительно, откуда у меня вообще еще есть силы. Сжимаю кулаки, непроизвольно топнув ногой, стараясь смотреть чуть выше голограммы Карлайла.
Я
– У меня есть все права на то, чтобы распоряжаться Бесправной особью так, как я хочу, Энигма. Но, мне очень жаль, что пришлось держать тебя взаперти. Ты нужна мне физически здоровой и эмоционально сильной, но последние две недели ты не питалась естественным путем. Если бы я мог провести свои работы как-то иначе, я бы это сделал. Твоя агония была моей необходимостью, – лениво проговаривает Мак. Тон такой, словно говорит о погоде, а не о живом существе. Сволочь. Ледяной, безэмоциональный ублюдок. Машина.
– Твоя смерть – вот моя необходимость, – цежу сквозь зубы я, сомневаясь в том, что он расслышал.
– Ты вспыльчивая. Чертовски вспыльчивая, Энигма. Но такая отходчивая. Завтра мы начнем все сначала. А пока, тебе нужно хорошо поесть. Эта комната принадлежит тебе, и все, что находится в ней – тоже. Ты можешь выходить на террасу. Уверен, она тебе понравится. Это мой подарок за твою работу и старания.
Урод. Что он назвал «работой и стараниями»? Связывание, насилие, или двухнедельную жизнь за стеклом?
Пошел к черту. Как только я окончательно приду в себя, ноги моей в этом доме не будет. Я сравняю особняк Руфуса с землей, но сбегу отсюда.
Если бы я только знала, как все изменится… очень скоро, дала бы я себе такое обещание?
Мама. Я должна узнать, что с мамой…
– О маме не беспокойся. Она в безопасности, – словно читая мои мысли, отвечает на немой вопрос Мак, и спальня вновь погружается в кромешную тьму. Проекция моего палача исчезает.
Я ненавижу современные технологии. Если бы два века назад, люди знали, к чему приведет слишком резкий скачок в этой области, они бы уничтожили электричество. Или… нет?
Макколэй
Все это время, я старался не думать, не анализировать, а главное – не вспоминать вспышку антиконтроля и безумия. Всегда был уверен в том, что встроенный отцом чип полностью контролирует мои эмоции, и просто блокирует их, оставляя мне лишь их отголоски для того, чтобы я окончательно не превратился в бездушного робота.
– Мак, посмотри на меня, – спокойный голос отца сопровождается яркой картинкой воспоминаний. Это был один из наших уроков. – Скажи мне, что ты чувствуешь.
– Ммм… – медленно оглядев его кабинет, я лениво пожимаю плечами: – Я ощущаю себя быстро вибрирующим скоплением атомов в данном метафизическом пространстве. Говоря «данном», я имею в виду то пространство, на котором заострен фокус моего внимания. В момент времени «сейчас», если брать в расчет, что я смотрю на время, также как ты – линейно. Я говорю, чтобы ты…
– Так, – отец прерывает меня легким движением руки, и тут же накрывает свои губы ладонью, скрывая удовлетворительную улыбку.