Энни - третий клон
Шрифт:
Чтобы выживать, этим людям пришлось стать лучшими в нашей профессии. Они могли передвигаться в абсолютной темноте по поверхности любой степени сложности, подчиняясь только голосу командира, ориентироваться под землей, выбирая правильное направление, например, в лабиринте ходов. А уж о физической подготовке и говорить не приходится, она была на порядок выше, чем у наших ребят.
Так случилось, что две наши базы задействовали для эвакуации людей с очень сложной в геологическом отношении планеты. Почти все население находилось под землей, выводить их необходимо было через шурфы
В подобных условиях наши ребята ещё никогда не работали, на подготовку нам дали один месяц.
Две наши базы дислоцировались на одной территории, во избежание инцидентов база с заключенными была отделена от нас энергетическим забором.
Изучив условия, в которых должны были работать наши ребята, я схватилась за голову. Мне нужны были инструкторы, причем, самые лучшие, как раз такие, какие находились за энергетическим забором… и я отправилась к ним в гости.
Меня встретили сдержанно и настороженно. Женщин тут не любили, так как большинство заключенных находилось здесь именно из-за них. Офицеры были грубы, и делать для меня исключение не собирались. Мне это было безразлично, я хотела получить инструкторов, и была уверенна, что добьюсь этого любым способом.
На мою просьбу выделить для нас несколько инструкторов, мне внешне любезно, но со скрытой насмешкой, предложили самой выбрать подходящих людей и добиться их добровольного согласия. Было понятно, что мне предлагают осуществить неосуществимое. Но они меня плохо знали. Без малейшего страха, в полном одиночестве я отправилась на тренажерные площадки в поисках кандидатов.
Почему мне разрешили идти одной? Они бравировали, изображая полное безразличие к моей судьбе и возможным неприятностям, что могли со мной произойти. Но я отлично понимала - если со мной что-то случится, командиру базы несдобровать. За мной, разумеется, приглядывали, но издалека и очень осторожно.
Наконец, я выбрала один взвод - парни были все, как на подбор, резкие, дерзкие, быстрые. Я остановилась около них и стала внимательно наблюдать за тренировкой, одновременно раздумывая, как мне уговорить их стать на один месяц инструкторами для наших ребят.
Под моим взглядом они подтянулись, стараясь выглядеть поэффектнее, но выглядеть ещё эффектнее просто невозможно. Все они были покрыты татуировками от шеи до пяток. Наносить татуировки на лицо запрещалось, иначе и лиц невозможно было бы разглядеть.
Они любили татуировки! Это и был тот крючок, на который я их смогла поймать.
Заметив, что я внимательно вглядываюсь в рисунки, командир взвода не выдержал и нагловато спросил:
– Вы любите татуировки? Или татуированных мужчин?
– при этих словах весь взвод заржал, другого слова для характеристики такого смеха я подобрать не могла.
– К сожалению, не на что смотреть, рисунки, прямо скажем, так себе, - я умышленно проигнорировала вторую часть вопроса. Это было сигналом, в ту же секунду они бросили заниматься и окружили меня.
– Мадам где-то видела лучше?
– с позывами на учтивость спросил один из команды, вероятно, самый образованный из них.
– Не просто видела, татуировка, при виде которой все ваши наколки покажутся
– И мадам сможет её продемонстрировать?
– в голосе говорившего было столько недоверчивого сарказма, что если бы я заранее не планировала показать свое тату, то сделала бы это обязательно.
– Хорошо, я покажу вам свою татуировку, но с двумя условиями. Первое - вы никому и никогда не расскажете то, что видели. Вы потом поймёте, почему я этого требую. Второе - вы целый месяц будете инструкторами по подготовке наших ребят к предстоящей операции, и учить будете на совесть.
– Вы оголите плечо, и за это мы будем целый месяц “горбатиться” на вас, подвергаясь насмешкам со всех сторон?
Я посчитала это замечание резонным и немного изменила второе условие:
– Если вы признаете, что моя татуировка в сто раз лучше всех ваших, вместе взятых, вы станете нашими инструкторами.
Против такого условия они не возражали. Первое условие было чисто формальным, я отлично знала, что моя тайна скоро станет известна всем, информация о ней пойдет гулять среди спасателей всех отрядов и баз, обрастая немыслимыми подробностями. Ну и пусть.
Я расстегнула китель, стащила его с одного плеча вместе с нижним бельем и оголила часть спины.
То, что я так долго задержалась около одного взвода, не могло не остаться незамеченным. За нами следили сотни человек, но подойти не могли, это было бы нарушением всех неписаных правил военного этикета. Когда же я стала стаскивать одежду, переполошились и все офицеры вместе с командиром. Но что происходит в действительности, никто не понимал.
Моя змея на плече была уже совершенно ручной: я могла сделать ее неподвижной, могла заставить двигать только языком, или собираться кольцами, это было очень красиво. Чтоб добиться наибольшего впечатления от зрителей, открыв татуировку, я представила им неподвижно замершую змею.
Они столпились вокруг меня, вглядываясь в рисунок:
– Змея. И что в ней такого осо…, - не успел командир закончить фразу, как моя змейка резко приподняла голову, и, высунув раздвоенный язык, стала гневно свиваться в кольца.
– А-а-а!
– заорал командир, резко отпрянув от меня, вместе с ним отшатнулись и остальные.
– Не бойтесь, мальчики, эта змейка не живая, она вас не укусит, - насмешливо сказала я. Когда прошел первый шок, “мальчики” с радостным восторгом склонились над рисунком.
– Как такое может быть, как такое возможно?
– посыпались вопросы со всех сторон.
Я с садистским наслаждением описала весь процесс нанесения таких рисунков, не забыла и о болевых шоках, сопровождающих каждую третью попытку вытерпеть боль.
Парни слушали меня, открыв рты, так слушают дети страшную, но невероятно интересную сказку. Потом я таинственно намекнула о принесённой клятве, сохранить в секрете место, где мне наносили этот рисунок (это я упомянула для того, чтобы они мне не надоедали с просьбами рассказать, где наносят такие татуировки, поскольку, судя по их лихорадочно блестевшим глазам, они теперь только и будут мечтать об этом).