Энтропия
Шрифт:
– Так она ещё и сама пришла. Предложила вас разъебать, баблом вашим поживиться. Мы уши развесили похлеще вас.
– Харе всё рассказывать, – вмешался до того безголосый хмурый бандит.
– Да какая разница. Ему всё равно недолго осталось. Так вот. Родителей её кто-то из ваших завалил. Она и решила отомстить. И рассчитала же всё. Всех снесли. Только вот незадача, и нам от вас и вашего мутанта досталось, – говоривший переменился в лице, хотя огонёк рассказчика из глаз не ушёл. – Когда ваших не осталось, она этого мутанта на нас натравила. Вот и остались мы да ты. Нет больше банд, но деньги всё равно нужны. Считай, спасли тебя, чтобы показал,
Молодая девочка тонко поимела всех. Миша покачал головой – люди с таким интеллектом вызывали зависть и уважение.
– Проблема. Огромная проблема в том, – затянул Миша, чуть запрокинув голову, – что она и нужна была нам для разгадки. В башке нашего мутанта эта информация, а Мая могла вытащить её оттуда. И никто ей особо не нужен для этого, кроме самого Смуты. Мы так и не узнали.
– Мелкая пизда поимела нас всех! – поразился болтливый бандит, схватился за голову и сделал разворот.
– Это мы пёзды.
– Сука, я даже убивать тебя теперь не хочу, чтобы тебе было также мерзко, как и мне.
Он ушёл, за ним двое. Миша не мог пошевелиться. Не было сил порвать скотч. Он просто сидел, рассасывая сгустки крови во рту.
Руки Ала измазались в земле. Небольшая яма, которую он раскопал, ударила воспоминанием в мозг. Картины из прошлого смешались в голове. И среди безумия показались воспоминания из детства. Вероятно, Ал спрятал их за стеной, потому что никогда прежде не прокручивал в сознании.
Что за дружелюбный пёс? Это же мой пёс, взбесилось где-то внутри, Таша, это я, Таша! Как неожиданно в цементной смеси всплыл бы незапачканный цветок, так и воспоминание о питомце поразило Ала. Пёс тоже когда-то оставил мальчишку без предупреждения, а мозг попытался спрятать каждую мелочь, чтобы затереть боль.
Руки снова потянулись к земле, продолжили копать. Тут, только глубже, и остался Таша. Отец закапывал пса в один неудачный день. Маленький Ал захотел посмотреть, вероятно, надеясь, что пёс передумает. Таша не передумал, а маленький человек не смог оживить. Теперь же Ал хотел исправить упущение. Или не Ал вовсе; в подчинении у сознания осталась малая часть себя, в остальном – точно другой он.
Ни частички плоти. Только кости. Время взяло своё.
В этот момент не стоило никаких усилий создать волну оживления. Кости, лежавшие беспорядочно, задвигались и быстро сложились в скелет. Из-за периодических вспышек, похожих на солнечный свет в том саду, Ал не мог разглядеть Ташу. А если бы и разглядел, то не смог бы узнать. Хотя точно знал, что это он. А Таша видел человека даже без глаз и был преисполнен злобы. Он хотел покоя, как и остальные.
Прыжок. Ссохшиеся, оттого более тонкие, зубы нацелились на шею оживителя, который был слишком запутан, чтобы сопротивляться. Он даже не замечал давнего своего спутника с жёлтыми глазами.
Зубы уже коснулись шеи, но ещё не пробили кожи. Пёс замер в воздухе. Ал замер на коленях. Только кто-то с жёлтыми глазами и крыльями обошёл двоих полукругом.
– Ты нас извини, – бывший то жёлтыми глазами, то контуром образ прорисовался в мельчайших деталях. Мягкий голос обратился, наконец, к замершему Алу. Красивый молодой мужчина с большими белыми крыльями завершил полный оборот вокруг человека и пса. – Думаю, ты был лучшего мнения об ангелах. Наверняка, как и другие, называл нас ангелами-хранителями. Неправильно, как по мне, но люди любят верить в обереги.
Ангел точно знал, что Ал не слышал его,
– Мы ведь не всемогущи. И тоже допускаем ошибки. Я непреднамеренно оказался на пути гипноза твоей подруги. Жаль, что в твоей голове всё смешалось из-за моего присутствия, но это поправимо. Обещаю, я скоро всё исправлю. Я же ангел. А одна большая Ошибка поможет сделать даже больше.
В руках ангела злой, зависший в воздухе скелет обернулся псом, каким был до последнего выдоха. Ангел поставил его на землю рядом с Алом.
– Я вернусь позже. Я помогу тебе.
Он коснулся ладонью затылка оживителя, точно старый учитель хвалил лучшего ученика, и исчез.
Новохозяйка
– Только не кончай в меня, пожалуйста, – очень робко через стоны попросила Лада.
– Хорошо, хорошо! – раздражённый требованием и разгорячённый подходящим оргазмом прорычал безымянный парнишка.
Лада и не пыталась запомнить его имя. Зачем вообще думать о трупах?! Он, конечно, ещё жив, но ненадолго. Она улыбнулась, но парень этого не заметил, потому что улыбнулась настоящая Лада, которая наблюдала со стороны. Именно эта её версия видела, как разгорячённый парнишка трахает матрас и обещает не кончать внутрь. Но он обманул и кончил в девушку. Точнее, думал так. И это было уже третье агрессивное действие против неё. Сначала нагло схватил за жопу в метро, прямо в час пик. Потом настоял трахаться без презерватива. А теперь это. Мерзкий бессовестный лжец.
– Прости. Я не хотел, – пробубнил он, совершив ещё пару движений.
– Ничего, – ответила Лада, но той версией себя, что сидела в кресле и наблюдала.
Парень дёрнулся и увидел её. Обе девушки отличались только цветом волос: в кресле сидела брюнетка, а под ним лежала блондинка. Ну и взглядом: блондинка выглядела неуверенно, а в кресле сидела полная наглости и удовольствия кошка.
– Но простить не смогу, – откликнулась уже блондинка.
Взгляд вернулся на неё. Он хотел встать, но член крепко зажало в девушке. Он несколько раз дёрнулся. Безуспешно. Лицо блондинки исказилось болью: она заплакала и закричала. Прямо на глазах её кожа сохла, превращая девушку в старуху. Её затрясло. Ногтями царапала его. Теперь и парня охватил страх, даже ужас, подпитываемый болью. Он закричал в ответ. Выбраться не удавалось. Откинувшись, насколько оказалось возможным, назад, он схватил её за руки после очередной атаки; кости хрустнули, кожа порвалась. Руки девушки остались в его руках. Мужской крик усилился и перебил женский.
– Помоги! Помоги мне! – прокричал и обернулся парень, но в кресле было пусто.
Крик блондинки стих. Он снова посмотрел на неё. Человек или уже мумия без рук смотрела на него помутневшими глазами и улыбалась так, что губы лопались. Кожа повсюду отслаивалась. Показались побледневшие истончённые мышцы.
– Пощупал, и хватит, – улыбнулась она ещё шире беззубым ртом и взорвалась.
В высохшем теле осталось достаточно крови, чтобы отбросить парня к потолку. Он упал и теперь лежал на полу, а в руках до сих пор сжимал высохшие руки. Хотел выбросить их, но пальцы не слушались. Жутко заболел член. Он снова закричал, потому что терпеть такую боль было невозможно. Мир вокруг изменился: он не в крови, в руках нет оторванных рук, а над ним брюнетка с окровавленным ножом. Её широкая улыбка обнажала белые зубы.