Эон Арс

Финова Ева

– О чем задумался? – спросила я, убирая со стола и забирая многострадальную еду у него из рук.

– О том, где спать в этот раз, – почти машинально ответил тот.

Мой обеспокоенный взгляд остался незамеченным. Он продолжил молча разглядывать свои руки, которыми еще минуту назад мял лепешку.

– Сегодня вечером не моя смена. В насосной не поспишь. Будет занято. В лифтерной места мало. А до приюта чесать 72 этажа по лестнице.

– Слушай, а тебе как работнику не дают разве пропуски на лифт?

– То-то и оно, что дают. Но недостаточно. Да

и часть пропусков я продал, чтобы хоть как-то питаться.

– А вам что не платят?

– Платят, но сразу снимают в счет долга за мое проживание и пропитание в приюте до 12 лет.

Как мне это знакомо. Сама этот долг закрыла только три года назад.

– Может, ты поспишь здесь?

– А можно?

– Не знаю. А Дрин против?

– Не то чтобы. Он просто боится спать со мной в одной квартире.

– Дрин боится? Чего?

– Ты видела мои глаза.

– Ну да, и что с того?

– Мою мать укусила Гидра. Она чудом выжила. Но спустя несколько лет сильно мутировала. Из-за этого ее отослали подальше. Куда – даже я не знаю.

– А как же ты?

– А что я? Пока мутация не проявлялась, мать забеременела, родила меня. Потом после родов понеслось. Первыми изменились глаза. – Дальше он продолжать не стал, боясь напугать. Повинуясь внутренним инстинктам, я подошла к нему, присела на колени и обняла этого мальчика. Не ожидая такого, Гэс попытался вырваться.

– Я мутант! Отпусти!

– Скажешь тоже. Ну все. Успокойся. Все хорошо. Я уверена, что есть и положительная сторона твоей способности, не так ли?

– Да, – неуверенно ответил парень. – Я хорошо вижу в темноте, особенно людей.

– Тепловизорное зрение? Вау!

– Нечего тут радоваться. Меня это пугает!

– Да брось. Ты не думал, что ты просто особенный? И вовсе не мутант.

– Особенный? – неуверенно, шмыгая носом, спросил Сэмигэс.

– Да! – тепло ответила я и прижала сильнее этого напуганного мальчика. – И я тебя не боюсь. Ты же хороший малый. Чего тебя бояться?

– Спасибо. В смысле – хорошо.

– Вот и ладненько. – Я поднялась с колен, размяла затекшие ноги и пошла искать место для его ночлега.

– А ты расскажешь сказку? – тихо мне вслед спросил Гэс, но я его услышала, поэтому из своей комнаты крикнула:

– Да, но вначале помоюсь.

– Здорово. У Дрина там, в шкафу, старые подушки были, я на них могу лечь.

– Я думала постелить тебе на диване.

– Нет, диван – это святое. Я на него даже не сажусь.

– А, понятно.

– Диван – это напоминание о его бывшей жене. Он его со старой квартиры перетащил. Столько денег потратил на транспортировку.

– Ну тогда тащи подушки, постелю у себя в комнате.

– Ты точно не боишься? – тактично переспросил Сэм.

– Точно! Тащи, говорю. А то помыться не успею.

Пока шустрый малый орудовал с подушками, сооружая себе спальное место рядом с моим матрасом, я взяла полотенце и старую одежду жены Дрина, светлая ей память. У меня почти не было своих вещей. Поэтому выбирать особо не приходилось. Потом я быстро помылась. А

когда пришла, Сэм уже лежал на старых подушках в одежде.

– Нет, так не пойдет!

– Но ты же сама сказала, – разочарованно промямлил Сэмигэс, вскакивая с подушек.

Отмахнувшись от него, я достала простынку, постелила поверх импровизированного спального места.

– А теперь раздевайся, я отвернусь. Вот – укроешься пододеяльником, – скомандовала и тактично замолчала, дожидаясь, пока шорохи за спиной стихнут.

– Ты уже лег?

– Да.

– Ну тогда давай так. Ты вначале рассказываешь про Закар-15 и что я должна знать для выживания здесь. А я после рассказываю тебе сказку и мы ложимся спать. Идет?

– А у меня есть выбор?

Вот хитрец, еще и препираться вздумал.

– Да, есть, я могу рассказать тебе ужастик. Хочешь?

Сэм не ответил и, немного задумавшись, начал свой сбивчивый рассказ про просторечные названия, сокращения слов и их значения. Оказывается, эти башни, в одной из которых мы сейчас находились, называются стеллами – что бы вы думали? – тоже со своей нумерацией. Но все жильцы называют их просто – труба.

Между трубами курсируют маятниковые коридоры. Их всего несколько штук, и они перемещаются механическим способом по полукруглой траектории, с определенным временем прибытия. Расписание открытия коридоров висит рядом со стыковочным шлюзом. В отличие от Эонара, тут есть сеть Виртнета, но она очень дорогая. Дрин использует ее только для скачивания карт маршрутов своих поездок, да для связи с клиентами.

Почти на каждом этаже есть квартира-забегаловка. Либо лавка по продаже полуфабрикатов. Только у нескольких этажей, как например, 104 или 105, нет такой роскоши. Тут половину жилой площади занимает насосное оборудование, машинное отделение лифтов. Всего, в каждой стелле не более 210 этажей. Выше строить нет смысла. Так как соседние растения начинают беситься и играть в гонку роста за «солнечным» светом. Светило этой системы для упрощения так же называют Солнцем.

Теперь по поводу растений.

Есть несколько типов деревьев. Самые безобидные из них относят к «обычным». Конечно, они не похожи на растительность планеты Земля, так как достигают размеров трехсотметрового здания. Но зато почти неподвижные. Растут себе молча и никого не трогают. Потому и обычные.

Есть деревья – ревуны. Нагоняют жуть, но тоже никого не трогают. А есть так называемые жадные деревья. Вот они уже проявляют активность, могут перемещаться, постепенно прирастая вначале корневищем, потом притягивая свою жертву к себе, скручивают ее своими толстенными ветвями, превращая в кашу или в опилки, выжимают и втягивают все полезные вещества, а потом отпускают на землю для образования перегноя. Они, как правило, проявляют свою активность ближе к так называемой зиме. Когда в почве наименьшее число полезных элементов. Но зиму тут угадать сложно. Планета вращается по параболической траектории, поэтому рассчитывать циклы времен года отдают технике. А та, бывает, все же ошибается.