Эовин. Выбор воительницы
Шрифт:
– Осторожно! – строго предупредил он Беррона и сам убрал лезвие с ее горла.
Почему?..
Эовин не стала тратить время на поиск причины столь странного и нелогичного поведения. Поспешно открыла веки, вновь произнесла про себя нужное заклинание и окончательно заперла дверь.
Ульфаратец язвительно рассмеялся.
– Какая упрямая девчонка.
– Это можно легко исправить. – Беррон выхватил свой кинжал.
– Но-но! Она нужна мне живой! – прорычал его сообщник.
Эовин застыла в удивлении. В прошлый раз
– Ладно, тогда поступим по-другому, – сердито фыркнул Беррон и прижал указательный палец ко лбу Эовин. – Сомнара!
Представив, как непроницаемая хрустальная стена окружает все ее тело, она почувствовала, как сила князя обрушивается на этот барьер и, подобно волне, откатывается назад.
Беррон выругался.
– Говорю же, очень упрямая девчонка, – повторил воин со смесью злорадства и любопытства. Очевидно, он ни во что не ставил Беррона.
Князь бросил на него сердитый взгляд. Прежде чем Эовин осознала, что происходит, он поднял кулак и приставил рукоять кинжала к ее виску.
Чернота постепенно заполняла сознание, однако Эовин из последних сил цеплялась за мысль о том, что дверь должна оставаться запертой.
Стоило только прийти в себя, и все тело затопило болью. Неприятная пульсация в голове, казалось, отдавалась в каждой клеточке. Шея горела в том месте, где ее оцарапал кинжал незнакомца. А в сердце зияла пустота.
Харад… Эллин… Гвидион…
Эовин резко выпрямилась, слишком поздно осознав, что так делать не следовало. Не только потому что ее пошатывало и тошнило, но и потому что тем самым она лишила себя возможности незаметно для других оценить обстановку.
Чужеземец как раз убирал в сторону тела двух охотниц и четырех стражников. Значит, не так уж долго она провалялась без сознания. Князя Беррона нигде не было видно.
Должно быть, незнакомец услышал ее возню, поскольку сейчас же направился к Эовин.
Поискав глазами Харада, Эовин обнаружила его в нескольких шагах от остальных погибших и в панике позвала по имени.
Ульфаратец шагнул ближе и небрежно бросил:
– Он тебя не слышит.
– Он умер? – спросила Эовин дрожащим голосом, даже не стараясь скрыть страх.
– Еще нет, но уже скоро, – невозмутимо отозвался воин.
Словно в подтверждение его слов с губ Харада сорвался слабый вздох.
Эовин метнулась к нему. Она была связана по рукам и ногам, поэтому передвигаться пришлось ползком.
– До чего же трогательно.
Ульфаратец медленно шагал рядом, пока она пыталась добраться до Харада. Все тело ныло, а в голове страшно гудело.
Эовин понимала, что чужеземец пытается ее задеть и унизить, но сейчас это уже не волновало. Лишь бы не мешал попрощаться и не останавливал.
– Харад, – хрипло выдохнула она, наконец оказавшись подле него. Он лежал в огромной луже крови, и стало понятно, что надежды на исцеление
– Эовин… – чуть слышно прошелестел он и вымученно улыбнулся.
– Да, я здесь, здесь, – глухо проговорила она. – Прости, что я…
– Нет, – тихо возразил он. – Ты меня прости… – Его веки слегка дрогнули. – Гвид?..
– Он в безопасности.
По крайней мере, Эовин на это надеялась. Ее слезы капали на щеку Харада. С большим трудом ей удалось коснуться руками его лица и нежно погладить.
– Хорошо… – прошептал он так тихо, что Эовин с трудом его расслышала, и улыбнулся шире. – Спасибо…
Он вздохнул, повернул голову в сторону и замер.
– Харад? – тихо окликнула она, понимая, что он мертв.
Испытывая глубочайшее потрясение, Эовин прислонилась лбом к его лбу и закрыла глаза. Не верилось, что этот верный, теплый, заботливый, родной мужчина ушел навсегда. Харад никогда больше не обнимет ее, не утешит, а у Эовин больше не возникнет желания осесть где-нибудь, поскольку на это она была готова пойти только с ним.
А теперь он умер. И его уже не вернуть.
Харада убили те же чужеземцы, что отняли у нее дом и отца.
Они отняли у Эовин все, что она любила.
Издав нечеловеческий крик, она поднялась и бросилась на стоявшего позади незнакомца. Он не ожидал столь стремительного нападения, да еще с такой силой, а потому отреагировал недостаточно быстро, позволив вцепиться себе в шею. Пусть сейчас Эовин была ранена и безоружна, это не имело значения – если понадобится, она собиралась даже перегрызть ульфаратцу горло.
Он качнулся назад, но быстро восстановил равновесие. Его пальцы, как клещи, крепко сомкнулись на запястьях Эовин. Чужестранец принялся медленно убирать ее руки со своей шеи, но девушка продолжала царапать его ногтями до крови, проклиная сковывавшие лодыжки веревки. Эовин хотелось пинать и бить его, хотелось, чтобы он ощутил ту же боль, что сейчас испытывала она.
Он сжал зубы от ярости, обхватил одной ногой колено Эовин и, зажав нижнюю часть туловища между ног, резко оторвал ее конечности от своей шеи. При этом незнакомец совершенно не обратил внимания на глубокие кровавые царапины, которые она оставляла на коже.
Эовин отчаянно сопротивлялась хватке.
Резким движением он развернул ее и швырнул на пол. Эовин только успела повернуть голову так, чтобы не удариться носом. Прежде чем она сумела подняться, чужестранец надавил ей коленом на спину, точно между лопаток.
Веревки на запястьях Эовин больно впились в кожу, но это была мелочь по сравнению с почти невыносимой болью от резкого растяжения суставов. Даже показалось, будто она отчетливо слышит хруст костей и разрыв сухожилий.
Эовин стиснула зубы, чтобы не закричать.