Эпицентр
Шрифт:
В котелке булькала еда, а старик вслушивался в ночную тишину: ни птиц, ни летучих мышей, ни цикад... Только безмолвие пустыни, непроницаемая мгла, в которой слышишь собственное дыхание, толчки пульса в ушах. Слышишь даже свои мысли: ведь здесь тебя ничто не отвлекает. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, смакуя острый запах специй и жареного перца.
Внезапно тишину нарушила пегая: она фыркнула и заржала.
– Угомонись!
– прикрикнул на нее Маккэррон, но пегая все не унималась: шумно фыркала, перебирала копытами, нервно
– Да что с тобой?
– спросил он, тяжело поднимаясь на старческие ноги. Кобыла вела себя так, будто рядом бродит кугуар или медведь, но ведь такого быть не может. В пустыне Хорнада-дел-Муэрто выживают только мелкие твари: ящерицы, гремучие змеи да кенгуровые крысы.
Тут он услышал голоса, чей-то шепот, поток слов на непонятном языке, обрушившийся на него неизвестно откуда, пение, барабанный бой, а потом истошный крик. А еще слышалось какое-то шипение, вроде шума атмосферных помех, когда телевизор включен на всю катушку, а передача или видеокассета уже кончилась.
– Что за чертовщина? Да что там такое? Маккэррон подошел к седлу и взял ружье. Поднялся ветер, и он почувствовал на щеках его горячее прикосновение. Но ведь ночью в пустыне бывает прохладно. Что это: пыльная буря? Пожар?
Закатывая глаза, пегая металась на привязи. Вдруг она отпрянула, а потом рванулась и налетела боком на шершавую вулканическую скалу, словно какая-то невидимая сила швырнула ее на склон лощинки.
– Спокойно, девочка! Спокойно!
– По пятну на камне Маккэррон понял, что лошадь ободрала бок в кровь, но сейчас было не до этого.
Откуда же взялся гул и рев? Он угрожающе потряс ружьем и закричал неизвестно кому или чему:
– Вздумали со мной шутки шутить? Я вам живо отобью охоту!
– У старика слезились глаза. Он выстрелил в воздух, но хлопок выстрела растворился в оглушительном хоре голосов.
Как жар из раскаленной печи, воздух пустыни опалил старику губы, обжег зубы, горло. Он пошатнулся. Обезумев от страха, дико закричала лошадь, и ужас животного передался ему быстрее, чем он успел разобраться в хаосе своих ощущений.
Вдруг ночь вокруг Маккэррона взорвалась, и в лощину вместе с разъяренными голосами, шепотом и криками хлынул ослепительный свет и нестерпимый жар, словно прямо ему на колени кто-то бросил маленькое солнце.
Вспышка ядерного огня оборвала жизнь Оскара Маккэррона.
Нью-Мексико.
Окрестности Аламогордо, Тринити-Сайт.
Пятница, И.08
После Альбукерке за руль взятого напрокат "форда-таурус" села Скалли. Они ехали на юг по плоской южной части Нью-Мексико. Сначала дорога круто поднялась наверх, а потом начала плавно спускаться, углубляясь в пустыню, и тут в машине забарахлил кондиционер.
Сидевший рядом Малдер то сворачивал, то разворачивал сводку необычных происшествий, которую рано утром принесла представительница Министерства энергетики Розабет Каррера.
– Думаю,
– Министерство извещает заинтересованных лиц о необычных происшествиях, связанных с радиацией. И меня в том числе. Данный случай явно из этой категории.
Скалли взяла из рук Малдера лист и пробежала глазами краткое описание еще одного трупа, сгоревшего при таинственных обстоятельствах, предположительно в результате вспышки ядерной радиации. Произошло это далеко от Центра ядерных исследований Тэллера, на полигоне Уайт-Сэндз, рядом с печально знаменитым Тринити-Сайт, где в июле 1945 года провели первые испытания атомной бомбы.
– Какая же тут связь со смертью доктора Грэгори?
– спросила Скалли. Погиб старый фермер, хозяин ранчо, не имевший ни малейшего отношения к разработкам нового ядерного вооружения.
Розабет Каррера пожала плечами.
– Обратите внимание на подробности. Думаю, связь есть. Вряд ли это простое совпадение: такая смерть не каждый день встречается.
Малдер взял сводку и, прочитав краткое описание еще раз, сказал:
– Надо бы проверить, Скалли. Может, именно так мы и выйдем на версию. И тогда у нас будет не один, а два ключа.
Вздохнув, Скалли согласилась:
– Может, ключ именно в том, что на первый взгляд никакой связи нет. Разберемся на месте.
Они помчались в аэропорт Окленд, купили билет на ближайший рейс до Солт-Лейк-Сити, оттуда полетели в Альбукерке, взяли напрокат машину и отправились на юг.
Скалли превышала предельно допустимую скорость километров на двадцать, но остальные ехали еще быстрее. Когда мимо проскочил огромный грузовик с тремя прицепами, она инстинктивно вцепилась в руль, но продолжила разговор:
– Насколько я поняла, Малдер, пока рабочая версия у нас следующая: в лаборатории доктора Грэгори произошла трагическая ошибка или кто-то из активистов антиядерного движения ее ловко подстроил. Ну и какая в обоих случаях может быть связь со смертью фермера на пустынном полигоне?
Малдер в очередной раз сложил сводку и спрятал в карман куртки.
– Мы мыслим слишком узко, Скалли. Может, есть неявная связь, какое-то общее отношение к ядерному оружию. Ракетный поли гон... лаборатория ядерных исследовании...
– С таким же успехом в этот ряд можно включить и весь государственный аппарат.
– Ну что же, зато у нас будет более широкое поле для маневра.
После минутной паузы он, покосившись на Скалли, добавил:
– Надеюсь, на месте многое прояснится. Я позвонил из аэропорта в Вашингтон и думаю, в Уаит-Сэндз уже прислали по факсу данные на Оскара Маккэррона. Посмотрим, может, между ним и доктором Грэгори и на самом деле есть некая связь. Это было бы весьма кстати.
Оторвав глаза от ленты дороги, Скалли задумчиво ответила: