Эпицентр

Партыка Кирилл

– Четыре года назад,- сказала Ольга наконец,- радары – и наши, и чужие – засекли при подходе к земной атмосфере неизвестное тело. Засекли поздно из-за малых размеров, не больше самолета. Но это был точно не метеорит. Тело вошло в атмосферу, и его сбили ракетой. Сбили, но не уничтожили. И оно упало сюда. А потом, почти сразу, началась Чума.

Она умолкла.

– И все?

– Почти.

– Мы теперь полезем в воронку обломки искать? Или почти?…

– В воронку мы не полезем. Там ничего нет. С орбиты отследили: тело полностью распалось. Без следа. Но кое-что все-таки

осталось. Сам же понимаешь, по такому случаю задействовали самую продвинутую технику, и не только мы. И в одном из уцелевших цехов обнаружили нечто постороннее. Такое, чего там быть никак не должно.

– Что?

– Установить не удалось.

– Это машина?

– Если б оно лежало на поверхности, можно было бы что-то определить. Но оно под многометровым слоем земли и бетона.

– Что-то я не догоняю,- сказал я,- как оно там очутилось, если космическое тело разбилось, а остатки испарились? Или ты что-то недоговариваешь?

Ольга взглянула мне в глаза.

– Я и сама многого не знаю. Думаешь, меня во все посвятили? Не та фигура. Такое впечатление, что содержимое от удара не пострадало. Каким-то образом переместилось в один из уцелевших цехов, а потом спустилось в подземные коммуникации. Есть под цехами такие. Тоннели автономного энерго- и водоснабжения; стоки для производственных отходов, ведущие к очистным сооружениям;

запасные секретные путепроводы. Завод-то военный, когда-то был сверхсекретный оборонный объект. Там столько всего понатыкано и понарыто. Вот там оно и сидит. И Чума, и все прочие чудеса Зоны, пошли не от воронки, а от него. По-другому просто быть не может.

– Тебе известно, где оно там, в этом андеграунде?

– Есть план. Место и подходы указаны точно.

– Наши действия?

– Максимально приблизиться к объекту, сделать замеры, попытаться выяснить, что это такое.

Я усмехнулся.

– Чем же мы будем замерять? Оборудование-то по дороге того… тю-тю.

– У меня в рюкзаке мини-лаборатория. Японская. Просто металлическая коробка. Но этого достаточно.

– Да? – удивился я.- А я полагал, у тебя там косметика.

(Интересно, что у нее еще в рюкзаке, кроме мини-лаборатории.)

Ольга пропустила мое замечание мимо ушей.

– И что же мы станем измерять? Радиации в Зоне нет. Если ее излучает объект, то в столь малых дозах, что ни о каком воздействии речи быть не может. И вируса там никакого нет. Поначалу люди в герметичных костюмах заходили в Зону – ни одна бацилла не просочится – и мерли все равно что голые. К тому же вирусы границ не знают…

– Давай так,- перебила Ольга.- В чем не смыслишь, в то не лезь. Объяснять долго, и ты не поймешь. Действительно никаких материальных факторов нет, но можно поискать косвенные признаки. Какие и как – оставь это мне.

– А может, попытаться взорвать это к чертовой матери,- предложил я.- На заводе наверняка немало еще взрывчатки осталось. Соберем, обложим заветное гнездышко. Где ОНО сидит. Запал я тебе любой в два счета сделаю, хоть простой, хоть дистанционный. Из чего – здесь найдется.

Ольга усмехнулась:

– Боевой ты парень. Бац – и к чертовой матери! Оно после падения выдержало удар о землю.

Ты уверен, что твоей взрывчатки хватит? А может, оно и не позволит себя взрывать.

– Н-да, не позволит,- сказал я.- Крик поднимет, ножонками засучит, отстреливаться станет или мор нашлет? Так у нас к Чуме иммунитет. Оно что, разумное, по-твоему?

– Это абсолютно неизвестно. Есть предположения…

– У меня вот тоже есть предположение. Если б хотели взорвать, давно бы попытались. Пусть не ядерной боеголовкой, а обычными. Обычные тоже, знаешь, всякие бывают! Террористов из гор выковыривают. Но не попытались. Потому что уничтожение не предусмотрено. А предусмотрено скорее всего попытаться как-то освоить находку, использовать ее. Не так ли?

– Ты абсолютно прав,- заявила Ольга.

– Эй, ребята,- подал снизу голос Профессор.- Прошу прощения, у вас там все в порядке?

– Давай спускаться,- сказала Ольга.- В подземелья все равно заглянуть придется – так и так.

– Да, любимая.

Ольга фыркнула и направилась к лестнице.

Сойдя на землю, я подумал о том, что мы сейчас в нескольких сотнях метров от Эпицентра. На гораздо большем расстоянии его ментальный рев оглушал меня. А сейчас он был чуть слышен и не создавал никакого дискомфорта. Я вспомнил о Кошках. Не иначе они постарались. Очень я им чем-то дорог, сильно для чего-то нужен.

Кошки немедленно дали о себе знать. Я не слышал их, пока мы пробивались через улицы поселка. Но теперь они были рядом и, кажется, опять готовы окружить меня заботой и вниманием. На всякий случай я послал им вопрос. Просто вопрос, без конкретного содержания. Они откликнулись мгновенно. В моем сознании нарисовался глубокий колодец (в разрезе). На дне его клубилась чернота. А над колодцем склонялась человеческая фигурка. Чья она, я догадался без труда.

ГЛАВА 7

Территория завода тоже буйно заросла кустарником и молодыми деревьями. Учитывая их ускоренный рост в Зоне, нам пришлось пробираться почти по лесу. Но Ольга знала дорогу. У нее в руках я не видел никакого плана или карты. Маршрут, похоже, ей вдолбили накрепко – ночью разбуди, не ошибется.

В зарослях странными чужими голосами кричали какие-то твари. Один раз впереди через заросли наперерез нам проломился кто-то большой, тяжелый, громко хрустя ветвями и сминая стоявшие на пути кусты. Я сделал знак остановиться и помалкивать. Там, в чаще, разгуливал медведь. Медведь в Зоне, конечно, не то, что Тигр. Но встречаться с ним все равно не стоило.

Пока мы сидели на корточках, притаившись, я раздумывал о том, что хищники остались хищниками, но не везде. Тигры, конечно, превратились в монстров, а вот медведи попадались сугубо травоядные. Внешне такие почти не изменились, только сделались помельче, и шерсть у них поголовно рыжая и пушистая, как у лисы. А те, что полностью перешли на мясной рацион, наоборот, выросли, головы у них стали плоскими, с широченной пастью, в которой торчали ряды волчьих зубов. Они больше не вставали на удлинившиеся задние лапы и охотились, догоняя добычу и прыгая ей на холку. Совсем не по-медвежьи.