Эпидемия. Начало конца
Шрифт:
— Дон! У нас нет времени на…
— Пусть девочка попробует. — Головы всех повернулись к Патрику. — Иди, дитя. Открывай калитку.
Проскользнув мимо отца, девочка прислонила ухо к замку и несколько раз повернула диск, набирая цифровую комбинацию. Дух явно руководил ее действиями.
Сзади стал виден свет головных фар автомобилей. До армейских «хаммеров» оставалось не более ста ярдов.
Но чудо свершилось! Щелкнув, дужка замка откинулась.
— Ты смогла! — обнимая дочь, воскликнул Панкай.
— На это нет времени.
Франческа толкнула калитку от себя. Ржавые
Увидев жену, Паоло поспешил ей на помощь.
— Что случилось? С тобой все в порядке?
— За нами гонятся. Садимся в машину и уезжаем отсюда… Подожди остальных.
Маниша и ее муж помогли Патрику спуститься по ступеням винтовой лестницы. За ними шли Дон и Вирджил. Все забрались в автомобиль-фургон. Паоло на большой скорости повел «додж караван» на восток по туннелю, освещая себе дорогу только подфарниками.
Два армейских «хаммера» резко затормозили у моста. Получив инструкции через свой шлемофон, майор Дауни быстро нашел лестничный колодец, ведущий к туннелю 79-й улицы. — Черт побери!
Чугунная калитка не поддавалась, казалось, ее намертво заварили…
Потерянный дневник Ги Де Шолиака
Отрывок взят из недавно обнаруженных, но еще не опубликованных воспоминаний хирурга Ги де Шолиака, жившего во времена «черной смерти» 1346–1348 годов.
Перевод со старофранцузского.
18 мая 1348 года
Записано в Авиньоне, Франция
Я заразился.
Прежде я думал, что Всевышний намерен оставить меня в живых, чтобы я мог заботиться о его пастве, но я ошибался. Возможно, дав мне заболеть, Он хочет, чтобы я лучше понял симптомы чумы? Не знаю. В любом случае, сейчас я так слаб, что не поднимаюсь с постели. Меня мучает сильный жар. Один красный бубон вскочил под мышкой левой руки, другой, и это тревожит меня гораздо больше, в паху у гениталий. Кровотечения пока нет, но я уже чувствую, что мой пот воняет злокозненными миазмами смерти.
21 мая 1348 года
Тому, кто найдет этот дневник после моей смерти. Существует два вида смерти в зависимости от погодных условий. Зимой люди умирают за два-три дня. Летом, когда тепло, их страдания продлеваются. Кажется, я буду умирать долго. Не знаю, к добру это или ко злу, проклят ли я или в этом сказывается милость Господня.
25 мая 1348 года
Меня разбудили колокольный звон и пение на улице. Сначала мне почудилось, что где-то справляют свадьбу. Находясь в бреду, я подозвал слугу, который поведал плохую новость: в Авиньон прибыла процессия флагеллантов.
Я уже прежде слыхал об этих религиозных фанатиках. Они одеваются в грязные белые одежды и, взвалив на плечи большие деревянные кресты, ходят от деревни к деревне, проповедуя самобичевание как единственное спасение от великого мора. Они на виду у мирян
И отчаявшиеся люди следуют за ними. Во времена чумы, мора и разложения страх лишает выживших остатков здравого смысла. Фарисейство и лицемерная набожность охватили жителей Авиньона. Фанатики изгнали единственного оставшегося здесь священника из церкви и, вытащив евреев из своих домов, сожгли их живьем.
Я ошибался. Грех и зло уничтожают человечество. Чума — лишь наказание за наши прегрешения.
Умирать тяжело. Я начинаю завидовать тем, кто заразился зимой.
27 мая 1348 года
Лихорадка. Боль в животе все усиливается. Меня морозит. Не могу есть. Диарея со следами крови. Теперь смерть близка. Климент, прежде чем покинуть Авиньон, отпустил мне грехи.
Пусть Жнец приходит…
(конец)
Круг седьмой
Насилие
Так мощно дрогнул пасмурный провал,
Что я подумал — мир любовь объяла,
Которая, как некто полагал,
Его и прежде в хаос обращала;
Тогда и этот рушился утес,
И не одна кой-где скала упала.
Но посмотри: вот, окаймив откос,
Течет поток кровавый, обжигая
Тех, кто насилье ближнему нанес.
О гнев безумный, о корысть слепая,
Вы мучите наш краткий век земной
И в вечности томите, истязая!
Данте Алигьери. Ад
21 декабря
Остров Говернорс
05:17
2 часа 45 минут до предсказанного конца света
Мешок на голове затруднял дыхание. Ее кровь превратилась в свинец, а тело стало трупом, который, держа под руки, вели на казнь.
Двое военных полицейских практически стащили Ли Нельсон вниз по ступенькам в подвал.
Сердце женщины затрепетало в груди, когда из колонок зазвучала панк-рок-музыка. Она узнала песню «Блицкриг-боп» группы «Рамоунз». В темноте мешка ее чувства взбунтовались против какофонии звуков. Ее тело прижали вниз к невидимой, чуть наклонной плоской поверхности. Голова оказалась ниже уровня ног.
— О, нет! Боже мой! Господи! Пожалуйста! Не делайте этого! Я не имею никакого отношения к той женщине!