Эпилог к концу света
Шрифт:
– Не ревнуй, – мурлыкнула тихо.
– И не злись. Мы договаривались, никаких других мужчин, а я свои обещания выполняю.
Вождь в ответ улыбнулся, обдав меня жарким, жаждущим взглядом и аккуратно поставил баночку с чернилами на стол. А потом перекатился по полу, подминая меня. Острия нанизанных на нитку клыков царапнули нежную кожу шеи, а кончики остриженных волос неприятно пощекотали лицо. Ну да что теперь жаловаться, сама испортила...
С этой мыслью я запустила обе ладони в густую гриву мужчины, собирая волосы и заодно обхватывая его голову, чтобы притянуть к себе для поцелуя.
Как
– Стай, почему ты запрещаешь себе быть слабой? – вдруг спросил вождь некоторое время спустя, когда мы блаженно остывали после вспышки страсти, сплетясь ногами. Я, конечно, лежала сверху на нём – это Чингару почему-то очень нравилось. Мне тоже, если бы ещё не было так жарко!
– Ты это к чему?
– лениво уточнила я. Расслабленной и удовлетворённой, мне совершенно не хотелось сейчас ругаться.
– Ты умеешь быть слабой. Я видел там, на озере, когда на тебя напал обезумевший мальчишка. Почему?
– Мы вроде бы договаривались, никаких «женщина должна», - проворчала я.
– Я не говорю, что должна, – поспешил заверить он. – Я пытаюсь понять.
Несколько секунд мы помолчали, а потом я всё-таки ответила:
– Ты же видел мою магию, это со мной и во мне с детства. А маг крови может быть либо сильным, либо мёртвым. Позволишь себе слабость сейчас – завтра не сумеешь поднять нож или, хуже того, не успеешь вынуть.
– И ты сама выбрала этот путь?
– Сложно сказать, – я пожала плечами. – Это слишком редкий дар, чтобы им разбрасываться, поэтому нас натаскивают с детства. Нет, существует процедура лишения дара, но я не знаю, как надо ненавидеть собственного ребёнка, чтобы так его покалечить. А взрослые от подобного чаще всего сходят с ума, это, на минуточку, один из способов казни. Так что вроде бы о добровольности сложно говорить. Но с другой стороны, этот путь мне вполне подходит и он лучше многих других.
Некоторое время мы молчали. Чингар, к счастью, не спешил спорить со мной и объяснять, насколько я не права. Неужели выучил, что это бессмысленно и каждый в итоге останется при своём мнении? Он только лежал, мягко поглаживал меня по голове, перебирая волосы, а потом тихо заметил:
– Ты пришла к нам из страшного места. Мне сложно представить, что с женщиной могут обходиться... так. Сложно принять твои слова, хотя я понимаю, что для тебя это правда и твоя жизнь.
– Да брось, дело привычки. Хотя, конечно, я не представляю, как бы ты туда вписался, - я тихонько засмеялась, представив Чингара в одежде иналей и среди них. Просто боевой конь среди табуна пони.
– Ты скучаешь по дому? – с расстановкой, напряжённо спросил он.
– Хочешь вернуться?
Я открыла рот, чтобы безжалостно и прямо заявить, что – да, конечно, ведь там мой дом. Но с удивлением закрыла, понимая, что всё не так уж очевидно...
– Забавно, – хмыкнула я через весьма продолжительное время, которое вождь терпеливо ждал ответа,
– Что именно?
– Да вот еще несколько дней назад я уверенно отвечала себе на этот вопрос «да». А сейчас подумала... Выходит, мне ведь особо и не о чем скучать. Ну да, там привычные условия, лица кругом знакомые. Стулья, нормальная кровать. Но здесь гораздо интереснее. У вас, Бездна меня сожри, есть тайюн!
– Ты этому рада?
– опешил вождь.
– Ну... как сказать, - засмеялась я. – Мне выпал шанс разгадать огромную, сложную, интересную загадку. Это такая удача – я даже не знаю, с чем сравнить. И в связи с этим глупо думать о каких-то бытовых мелочах вроде нормальных письменных принадлежностях вместо вот этого безобразия, которым вы пользуетесь.
Подумала ещё сделать Чингару приятно и добавить, что с ним мне лучше, чем с прочими мужчинами, но благоразумно промолчала. Не уверена, что он поймёт всё правильно – как степень моей привязанности,так и её направление, а пускаться в долгие объяснения и уточнения сейчас не хотелось совершенно.
– А когда ты найдёшь ответ? Что будет тогда? – продолжил расспросы Чингар.
– А до «тогда» сначала дожить надо, – отмахнулась я, потянулась и сложила ладони на груди мужчины, после чего устроила на них подбородок.
– Если Бездна не сожрёт раньше,и если я вообще сумею разобраться.
– Ты не можешь не разобраться, – уверенно возразил вождь.
– Ну надо же, какая вера в мои силы, - хмыкнула я скептически. Несколько секунд задумчиво разглядывала мужчину, а потом всё-таки заметила: – Ты подозрительно покладист. То сопротивлялся каждому лишнему движению, запрещал совать нос в опасные места, потому что «работает – не трогай», а как от ранения оправился – всё больше молчишь и хмуришься. Я уже почти волнуюсь, потому что жду подвоха, – добавила и пальцем попыталась разгладить складку между нахмуренных бровей. – Это тебе Тармир, что ли, мозги промыл?
– При чём здесь Тармир?
– озадачился инчир. – И как он мог промыть мне голову?..
– Не обращай внимания, это просто выражение такое, - поморщилась я.
– Имеется в виду, что он объяснил тебе ситуацию и серьёзно поговорил. Но если это не он,то у меня других гипотез нет. Откуда такие перемены?
– Я помню, – веско проговорил Чингар. – Думал, это сон, но теперь знаю – нет,так и было.
– Помнишь что?
– озадачилась я.
– Боль. И смерть. И чувство, когда яд тайюн ломает всё внутри, и перестаёшь быть собой,и ничего не можешь с этим сделать. А потом помню сжигающее всё пламя – тебя. И твою кровь, и нож в руке, - с расстановкой и непонятной тяжестью перечислил он.
– И что?
– не поняла я.
– Ты же и без того знал, как действует моя магия, буквально посреди ритуала в прошлый раз застал. Да и почувствовал тогда очень многое, разве нет?
– Это другое, - возразил вождь.
Помолчал, прикрыв глаза, усугубляя моё недоумение: мужчина вёл себя так, будто хотел признаться в чём-то страшном, но язык не поворачивался. И я терялась в догадках, в чём именно. А еще понимала, что разговор в целом выходит очень глупый, но любопытство в этом случае оказалось гораздо сильнее раздражения.