Эпизод 1
Шрифт:
– А диагноз какой?
– Атарва внимательно уставился на Нестора поверх очков.-Как и было сказано-шизофрения! С отцом поговорил. Он в здравом рассудке, от лекарств только слабость. Прощаясь, он передал мне кучу листов с записями. Сказал, что это отчеты его эксперимента, написал по памяти в своей палате. Я в самолете прочитал и думаю, что вам тоже нужно изучить это. Нулевого результата вовсе не было! Они действительно общались! Был контакт!
– А где отчеты?
– не унимался Атарва.
– А все отчеты и документы забрали. Лаборатории тоже нет, пустой зал. Квартиру отца всю перевернули, нет ни
После таких известий, хорошее настроение как-то сразу покинуло всех, и группа молча двинулась в сторону здания столовой.
В это же время в кабинет директора Научного Центра вошла девушка секретарь в бежевом сари, почтительно поклонилась и молча остановилась у дверей.Хозяин кабинета неподвижно стоял напротив большого окна с затемненными стеклами, заложив руки за спину. Это был мужчина лет за пятьдесят, высокий и хорошо сложенный, одетый в хорошо пошитый светло-серый костюм из тонкой шерсти шелком и белую рубашку без галстука.
Прямая осанка и строгий взгляд говорили о нем, что этот человек привык отдавать распоряжения, и хорошо знаком с такими понятиями, как власть и ответственность.-Сангита, для начальника охраны есть дополнительные инструкции, найдешь их у себя в компьютере. Голос начальника был неторопливый и задумчивый.
– Группа Атарвы теперь на особом статусе. По ним отдельная инструкция. Это все.
Секретарь молча поклонилась и бесшумно вышла за дверь. Директор еще некоторое время стоял, наблюдая за белками, которые бегали по толстым ветвям исполинской шореи, растущей напротив здания администрации.
Благородное дерево было обнесено красивым низким забором, мраморная плита рядом с деревом хранила запись о том, что дерево было посажено в день открытия здания с лабораториями, где люди науки могли найти приют, жить, вести свои исследования, писать научные труды. Теперь это часть истории Научного Центра.
Входная дверь за его спиной отворилась. Входить к начальнику без доклада мог только один человек. Это был Директор по научным разработкам Джагдиш Чандра. Со студенческих лет они хорошо знали друг друга, и только этому человеку директор мог доверить свои мысли.
– Хорошего дня тебе, Раджеш,- приветствовал его Джагдиш бодрым голосом и быстрыми шагами направился к другу, раскрывая руки для объятия. Это был человек среднего роста, худощавый и очень энергичный.
– Здравствуй, мой друг!
– глаза директора сразу потеплели, он живо повернулся и направился приветствовать друга юности.
На Востоке не принято сразу переходить к делу, прежде нужно проявить внимание, показать свою расположенность и спросить о семье.
– Пройдем во вторые апартаменты, сейчас время для чая, там нам будет удобнее,- и директор показал глазами на небольшую дверь, затем положил руку на плечо Джагдишу, при этом слегка потянул его к этой двери. Тот моментально все понял, коротко глянул в глаза директору и сообщил громким голосом:
– Вот за чаем ты мне расскажешь, как жена, как дети, а я расскажу тебе о матче по крикету на котором был вчера.
За небольшой дверью находилась личная комната директора центра. Это было просторное помещение с прекрасным дизайном и обстановкой, располагающей для отдыха.
Плотно закрыв за собой дверь, Джагдиш привычно направился к большому креслу напротив чайного столика, на котором были расставлены старинные шахматы.
– Радж, объясни мне, что у нас происходит. Кураторы, которых нам навязал заказчик, ведут себя более, чем странно. Они практически ночуют у нас в лабораториях, их автобус всегда дежурит около ворот.Ты видел крышу их автобуса? Да он просто напичкан электроникой!
Кто вообще этот заказчик? Я чувствую, напряженность во всем этом, и чем ближе к концу работ это неприятное чувство только возрастает.Это все из-за квантового процессора? Группа Атарвы закончила разработку, провела испытания. Результаты более, чем впечатляющие! Нужно радоваться! А ты ходишь очень напряженный. Я же вижу твое состояние!
– Подожди, Джагдиш,- прервал многословие друга Радж, усаживаясь в глубокое большое кресло напротив своего друга.
– Во-первых, я всегда очень серьезно относился к твоим предчувствиям. Ты прав, и мне нужен совет. Перечислим факты, которые порождают вопросы: квантовый процессор был нашей разработкой, пока информация о нем не просочилась во внешний мир. Потом появился этот странный щедрый заказчик и предложил выкупить у нас все, что касается этого процессора. То есть права на идею и технологии.
Мы ему тогда отказали, помнишь эту встречу? Хорошо, я продолжу. Потом пошли звонки сверху, настойчивое давление и обещания новых заказов и щедрого финансирования. Тогда мы с тобой, в этой самой комнате решили взяться за работу, и цифры на чеке от заказчика очень этому способствовали. Все верно говорю? Это факты, которые породили вопрос: как получилось, что секретная информация о технологии, опережающей время, и которая изменит мир, вышла за пределы Центра? Правда, это уже настораживает?
Джагдиш быстро закивал головой, не сводя внимательного взгляда с Раджа.
– А потом появилась неожиданно эта компания, которая предложила найти нужный для разработки коллектив. Лучших из самых лучших, как они выразились. Таким образом появилась эта группа, которую мы в шутку назвали "Юниоры". Шутить над ними мы перестали, когда узнали о них немного больше, ты сам читал мне эту информацию, сидя в этом кресле.
Теперь по "Юниорам": их странные способности, и причинно-следственные цепочки в их жизни, которые якобы случайно связывают их с темой разработки. Потом эта странная компания, которая находит для нас этих специалистов и затем исчезает. Тебе тоже кажется, что слишком много совпадений? Это мой второй вопрос!
А третий вопрос самый серьезный, Джагдиш!Мы с тобой давно отметили некую системность в научных событиях, но тогда это нас не касалось непосредственно, и дальше разговоров не пошло. Помнишь, я говорил тебе, про некую странность? Это было в прошлые века и теперь повторяется. Как только появляется новая технология, или даже научное открытие, опережающее время, случается одно и тоже: ученый, который сделал открытие умирает, рукописи его пропадают, прототип механизма или установка исчезают. Исполинская шорея, которая растет перед моим окном, помнит эти времена.