Эпизоды революционной войны
Шрифт:
Погрузив на один из автомобилей Бабунов как можно больше снаряжения и особенно медикаментов, я вовремя прибыл к месту сбора отряда, чтобы оказать помощь раненым и попрощаться с погибшими товарищами, которых мы похоронили у поворота дороги. Поскольку противник мог быстро организовать преследование, было решено уйти от этих мест как можно дальше. Я оставался с ранеными. Энрике Лопес должен был обеспечить транспортировку их в укромное место, выделить мне помощников и наладить снабжение медикаментами.
Рассказы о бое продолжались до самого рассвета. В ту ночь в отряде никто почти не спал. Каждый хотел принять участие в разговорах и сообщить о событиях, очевидцем которых он был. При этом допускались
Утром мы с грустью прощались с бойцами отряда, с которыми одержали столь важную победу. Со мной оставались Жоэль Иглесиас, Оньяте, проводник Синесио Торрес и Вило Акунья, ныне являющийся майором Повстанческой армии.
Спасая раненых
После боя при Уверо, на рассвете следующего дня, в воздухе появилась авиация противника. Попрощавшись с отрядом, мы скрыли следы, оставленные нами при входе в лес. Наша группа находилась всего в сотне метров от автомобильной дороги и ждала появления Энрико Лопеса, который должен был оказать нам помощь в поисках убежища.
Раненые Альмейда, Пена, Кике Эскалона и Манальс, которому я не разрешал ходить из-за ранения в легкие, не могли двигаться. Мануэль Акунья, Эрмес Лейва и Масео были способны идти самостоятельно. Поздним утром прибыл связной и сообщил, что Энрике Лопес не может оказать нам помощь, так как у него заболела дочь и он был вынужден уехать в Сантьяго. Правда, Лопес обещал прислать нам нескольких добровольцев, но вряд ли мы могли бы дождаться их.
Обстановка сложилась тяжелая. У Кике Эскалоны начала гноиться рана, да и состояние Манальса было не лучше. Мы провели разведку ближайших дорог и, не обнаружив вражеских солдат, решили перебраться в боио, расположенное на расстоянии около четырех километров. Хозяева покинули свое жилище, оставив большое количество цыплят.
Рабочие лесопилки помогли нам перенести раненых. На рассвете следующего дня, плотно поев - после нашего завтрака число цыплят сильно сократилось, мы спешно покинули эту хижину, потому что и так уже провели целый день практически рядом с местом, где произошел бой. Вблизи проходили шоссейные дороги, и по ним противник мог быстро прибыть сюда. К нашей стоянке непосредственно выходила одна из дорог, проложенная компанией "Бабун" для вывоза леса. Перед нами стояла трудная задача - спуститься в долину, где протекал ручей Дель-Индио, а затем подняться по узенькой тропинке к землянке, в которой обитал крестьянин Исраэл с женой и шурином. Конечно, было жалко нести товарищей по такой пересеченной местности, но другого выхода не было. Хозяева землянки приняли нас гостеприимно, уступив даже свои кровати для раненых.
В районе первой стоянки мы спрятали самое старое оружие, чтобы как-то облегчить себе путь. Кроме того, по мере возрастания тяжести нашей ноши мы постепенно освобождались от большого количества трофейного снаряжения, без которого можно было временно обойтись. Как правило, после отдыха в изредка встречавшихся крестьянских хижинах мои товарищи забывали кое-что из своих вещей, и поэтому было решено еще раз пройтись по нашему пути и ликвидировать эти доказательства нашего пребывания в здешних местах.
Вскоре Акунья и Жоэль Иглесиас сообщили мне, что поблизости они слышали чужие голоса. Мы сразу выдвинулись. вперед, стремясь, чтобы встреча с врагом произошла как можно дальше от месторасположения раненых, защита которых была нашей святой обязанностью. Все понимали, что драться придется в очень трудных условиях. Обнаруженные на тропинке следы босых ног очень удивили нас, они показывали, что неизвестные шли той же самой дорогой, что и мы. Осторожно приблизившись, мы услышали, как несколько человек беспечно вели разговор между собой. Я вместе с Вило и Жоэлем задержал их. Это оказались взятые в бою за Уверо пленные, которые были освобождены Фиделем и теперь просто-напросто искали дорогу, чтобы выйти из леса. Какой-то еле державшийся на ногах старый капрал срывающимся голосом стал выражать свое восхищение нами и нашим знанием леса. У пленных был пропуск, подписанный Фиделем. Наше внезапное появление напугало их, и, воспользовавшись этим, мы еще раз строго предупредили, чтобы они никогда больше не пытались проникать в лес.
Пленные батистовцы, будучи городскими жителями, не умели ориентироваться в лесу, и нам пришлось вывести их на опушку, где стояла хижина, в которой мы ели цыплят, и указать им дорогу к берегу моря. Мои товарищи, действовавшие под видом дозорных, на прощание сказали батистовцам, что в лесу хозяевами являются повстанцы и что их дозоры немедленно оповестят свои главные силы о любых попытках батистовского вторжения в эти края.
Ночь мы провели в гостеприимном боио, а на рассвете расположились в лесу, попросив хозяев пойти в брошенную хижину и принести цыплят для раненых. Целый день мы прождали Исраэла и его жену. Позже нам стало известно, что их арестовали и на следующий день заставили показать батистовцам дорогу к предусмотрительно оставленному нами убежищу.
Мы продолжали проявлять большую осторожность, и пока нас никто не застал врасплох. Однако конечный результат в таких условиях предсказать очень трудно. В конце дня к нам пришел Синесио с тремя добровольцами. Одного из них, старика, звали Фелисиано. Двое других, Бандерас и Исраэл Пардо, были молодыми людьми и вскоре стали бойцами Повстанческой армии. Бандерас погиб в звании лейтенанта в бою при Хигуэ, а Исразл Пардо, старший сын в семье революционеров, сейчас служит в армии и имеет звание капитана.
Эти товарищи помогли нам быстро перенести раненых в крестьянский дом, находившийся на значительном расстоянии от опасного района, а я и Синесио до самой ночи ожидали прихода супругов с провизией, не ведая о том, что их уже схватили батистовцы. Заподозрив измену, мы решили долго не задерживаться в новом пристанище. Ужин был скудным и состоял из небольшого количества овощей, выкопанных поблизости от крестьянской хижины.
На следующий день, шесть месяцев спустя после высадки с "Гранмы", ранним утром мы снова отправились в путь. И хотя человеку, привыкшему к ходьбе в горах, переходы, которые мы совершали за один раз, могли показаться невероятно короткими, для нас же они были очень длинными и трудными. Мы были в состоянии нести только одного раненого. В горных условиях приходилось переносить раненого в гамаке, подвешенном к толстому шесту, который буквально раздавливал плечи носильщиков, и они были вынуждены меняться через каждые 10-15 минут. Для транспортировки одного раненого в таких условиях необходимо было иметь 6-8 человек. Я помогал идти Альмейде, и вместе мы буквально перекатывались от дерева к дереву. Очень медленное движение нашей группы продолжалось до тех пор, пока не появился Пардо в сопровождении носильщиков.