Эпизоды за письменным столом

Ремарк Эрих Мария

Чем больше честных немцев используют для названных задач, тем лучше. Немецкая психология лучше реагирует на своих. Книги антинацистских генералов в Москве и т. п. могут продемонстрировать грубые ошибки, недостаток знаний и бессмысленную смерть сотен тысяч солдат после того, как война была уже проиграна, только чтобы еще на пару месяцев спасти виновных нацистов. Следует публиковать книги и воспоминания (немецких солдат) о том, как эсэсовские офицеры расстреливали своих собственных людей и скрывались еще во время войны.

Чрезвычайно важно всеми средствами показать, как Германия готовила эту войну; что она была единственной подготовленной к войне страной (доказательство: легкие победы в первые годы); как Гитлер нарушал одно обещание за другим; как немецкие нацисты смеялись над наивностью союзников, их слабостью и желанием предотвратить

войну; как Германия начала воздушную войну: бомбардировки Варшавы, Роттердама, Лондона и т. д.

Хотя это просто, но очень важно. Чтобы предотвратить появление новой легенды об «ударе ножом в спину» [77] , Германия должна знать, что она сама навлекла на себя войну и катастрофу. Может быть, поведение нацистских вождей в конце войны (особенно то, что они пытались бежать) можно будет использовать для пропаганды.

77

Лживое утверждение нацистов, что Германия проиграла Первую мировую войну из-за революции.

Но еще важнее, чем уничтожить нацизм и искоренить милитаризм, — это не допустить третьей мировой войны. После своего крушения нацизм больше никогда не будет править Германией. Свергнутая и разгромленная диктатура никогда не приходит во второй раз. Но нацизм никогда не добился бы в Германии таких успехов, если бы не типичные националистические и военные круги. Они его поддерживали. А теперь они попытаются переложить вину на нацистов, спрягаться и на некоторое время уйти в подполье, чтобы заново сформироваться и снова проявиться.

С определенной уверенностью можно сказать, что с нацизмом после войны будет покончено; с национализмом и милитаризмом — нет. В этом заключается опасность. Важно исследовать, как они возродились после Первой мировой войны.

Германия проиграла войну до того, как враг ступил на ее землю. К моменту перемирия немецкие армии находились во Франции, России, Италии и на Балканах. Позднее союзники оккупировали только Рейнскую область. Но не Берлин. И не Пруссию. Благодаря этому было легко выдумать легенду, что армии были победоносными; что еще два месяца — и война была бы выиграна; что катастрофу вызвал «удар ножом в спину», нанесенный социалистами, коммунистами и т. д.

Немецкий генеральный штаб, потребовавший перемирия в течение 24 часов, сделал все, чтобы скрыть этот факт! Новое правительство, сформированное из лидеров демократов и социалистов, было вынуждено просить о перемирии. После его заключения генеральный штаб тут же переложил всю вину за проигранную войну на правительство, которое было у власти только несколько дней. Они имели такой успех, что вскоре после этого введенная в заблуждение националистически настроенная молодежь начала убивать социалистических вождей. Уже в январе 1919 года немецкие офицеры-националисты и националистические круги открыли свою штаб-квартиру в отеле «Эдем» в Берлине под предлогом предотвращения коммунизма, а на самом деле с целью возрождения старой Германии.

Издавались книги: «Непобедимая в бою» и тому подобные названия, мемуары, истории полков, биографии, газетные статьи, — все с одной основной целью — спасти репутации и оправдать не ведающих ошибок генералов.

50 миллионов немцев никогда не видели ни одного солдата союзников, поэтому было легко убедить их, что только проклятый удар ножом в спину не дал одержать окончательную победу и что во второй раз все будет сделано лучше.

Поэтому стало возможным обвинить в нужде, инфляции, безработице не немецких военачальников, а партии мира, лидеров демократов и социал-демократов, которые искренне (хотя и вяло) старались вытащить Германию из беды. Возникла легенда о Версальском договоре — договоре, при заключении которого, к несчастью, никто не настоял на том, чтобы ею подписали также Гинденбург и Людендорф, а еще лучше — только они.

После этой войны немецкий генеральный штаб незамедлительно ступит на тот же путь. Теперь он возложит вину за проигранную войну на нацистов и Гитлера. Мы еще удивимся масштабам стирки чужого грязного белья. Это будет делаться с относительной легкостью и преследовать следующую цель: доказать, что генеральный штаб еще в 1939 году предостерегал Гитлера от объявления войны России или Америке. Может быть, это даже правда. Таким образом генеральный штаб,

отмывшись от поражения, с легкостью попытается убедить немцев в том, что он, вопреки своему желанию, был вынужден подчиняться приказам. «Вынужденное подчинение приказам» — вот что будет ключевым словом после войны. Почти у всех в Германии будет эта отговорка: «Мы только подчинялись приказам». А остальные (их будет немного) будут заявлять, что никогда не отдавали таких приказов.

Так генеральный штаб сможет легко возродиться после проигранной Второй мировой войны в блеске славы! Немецкий солдат мужественно сражался; воспоминание о победах сохранится у всех; вина за все, что не получилось, падет на нацистов, которых, теперь бесполезных, сразу же принесут в жертву; и снова будет готова почва для отравы.

Вполне возможно, что после войны в Германии возникнут революции и коммунистические движения и т. п. Генеральному штабу и его окружению это не помешает. Они дождутся своего времени. Какие бы жестокости, беспорядки и т. п. ни произошли, позднее их можно будет использовать как орудие пропаганды. Они и пальцем не пошевелят, чтобы спасти хоть одного нациста. Но сами будут твердо знать, что находятся в полной безопасности. Кто обвинит немецкого генерала и отдаст его под суд за то, что он просто выполнял свой долг? Разве не Гинденбург, этот идол, сам фельдмаршал, назначил господина Гитлера? Что еще оставалось немецкому офицеру, как не последовать за своим генерал-фельдмаршалом?

Я повторяю: все сегодня ожидают, что нацисты уйдут в подполье. Они этого не сделают, их принесут в жертву. В начале нацисты были козлами отпущения для военных кругов, потом нацисты тонко их обыграли, но политически они всегда работали в их русле. Теперь нацистам придется взять на себя вину за проигранную войну, а потом стать совершенно бесполезными. Чем больше на них взвалят, тем лучше. Шумиха отвлечет внимание от их покровителей. Те смогут затаиться, как после первой войны.

Их первой жертвой станут миллионы демобилизованных солдат. После той войны среди немецких солдат возникли антивоенные настроения. Они были по горло сыты войной. Но вскоре война в их воспоминаниях стала превращаться из кошмарного сна в самое большое приключение их жизни. Только мертвые могли бы сказать последнее слово о войне; только они испытали все последствия войны. Среди большинства выживших постепенно начался процесс формирования легенды. Лишения прославлялись; повседневная жизнь в мире, в профессиональной деятельности, разочарования, регулярная работа, а чаще — нехватка работы — после короткой радости, в сравнении с годами ужасных приключений, показались скучными. Молодые офицеры, принимавшие решения, от которых зависела жизнь и смерть взводов и рот, вдруг снова оказываются бухгалтерами, мелкими чиновниками и т. п. и получают приказания от окружающих, к которым — когда они были в форме — они испытывали только презрение. То же происходит с унтер-офицерами. Солдаты, привыкшие к фронтовому товариществу, через несколько месяцев после возвращения начинают чувствовать одиночество. Они снова хотят быть вместе, вспоминать и обмениваться воспоминаниями; они создают объединения; встречаются раз в месяц или чаще — естественно, уже как гражданские люди (военные объединения, офицерские клубы и т. д.) Такие объединения были в каждой деревне Германии. Они создавались и организовывались под чутким руководством бывших офицеров, постепенно политизировались, затем становились националистическими и наконец приобретали значительное влияние («Стальной шлем», Союз немецких офицеров, Союз фронтовиков и т. д.).

Можно попытаться помешать созданию социальных объединений бывших солдат. Это будет сложно. Лучше пусть это происходит открыто, а не тайно, чтобы можно было контролировать их и влиять на них, а также поддерживать демократические организации подобного рода («Железный крест» и т. д.).

Второй жертвой станет немецкий средний класс. Его начнут запугивать старым призраком — коммунизмом. По этой причине националистически настроенный класс (юнкерство, офицеры, промышленники и т. д.), возможно, будет приветствовать временный коммунистический или стоящий на близких коммунизму позициях режим в Германии, включая некоторые акции террора в целях будущей пропаганды, чтобы через какое-то время снова оказаться спасителями. Немецкий средний класс абсолютно антикоммунистичен и поэтому обречен стать добычей изощренной агитационной работы (вначале, вероятно, «национал-демократической» или какой-то еще в этом роде).