Эпоха альтернативно живых
Шрифт:
– А про свиней – ты зря так категорично. Насколько я понял из твоего рассказа, живые свиньи редкость, и в любом более-менее крепком хозяйстве мы пару свиней на патроны или даже на автомат завсегда сменять сумеем. – Пустился в объяснения Фармер. – Тем более, кузов у Вепря большой, много поместиться может, в том числе и свиньи с поросятами. В первом же городище сменяем на более нужное – ну не могу я так просто их убить, они ж почти как дети мне.
– Проблем не вижу на самом деле, во-первых, их можно вести не в кузове а в прицепе – сани-розвальни к примеру сделать и на них нагрузить, во-вторых, ты можешь в процессе не участвовать – если нужно будет я сам всё сделаю пока ты гулять будешь, останется только мясо на ледник загрузить. Если совсем уже никак,
– В обменный, однозначно. Сани, конечно, сейчас уже поздновато, снег тает и весна вообще. А вот с прицепом – это ты хорошо придумал, был у меня прицеп от «Бычка», надо будет с утречка в город смотаться, разведать всё, да и прицеп попробовать выдернуть. Благо в центр лезть не придётся, на окраине всё. – Николай задумчиво повертел карту и сложил её обратно в стол. – А уж по результатам разведки и маршрут рассчитаем. Всё, отбой, завтра подъём до рассвета и день тяжёлый. Ещё и про оружие придумать что-нибудь надо – не дело это с дробью да в дальнюю дорогу.
– Отлично, тогда расскажи, где мне спать ложиться, – Пробормотал курсант, высматривая подозрительную трещинку на потолке, – я к свиньям больше не пойду, я говорил уже – они воняют противно. 22 марта 2015 года. Калужская область, лесной массив.
Камуфлированный фургон имени свирепого лесного кабана мерно рокотал дизелем по бездорожью, без особой натуги преодолевая сугробы и поваленные стволы деревьев. Сложившаяся за последние годы привычка избегать человеческого общества вела Фармера в обход открытых пространств, путь его грузовика пролегал через старую просеку в направлении города. Собственно, сам город ему не был особо нужен, его больше интересовал гараж при магазине стройматериалов, счастливым владельцем которого и являлся Жовтобрюх.
Попутчик, долговязый детина дальневосточной наружности, тарахтел без умолку, переводя разговор на разные темы и отводя его в сторону от содержимого собственного вещмешка. Левой рукой курсант крутил ручку настройки радиоприёмника, видимо ожидая поймать какую-либо радиостанцию, правая же судорожно сжимала горловину хранилища личных вещей и носимого боекомплекта. Интерес Николая к мешку был вызван явным нежеланием Альберта, даже, обсуждать наличие данного предмета, не говоря уже о демонстрации его содержимого, тем самым заставляя любопытство Фармера проявлять чудеса изобретательности с целью достижения результата. Собственно, что именно лежало в мешке – значения не имело, важен был сам процесс, а уж какое удовольствие получал Жовтобрюх от созерцания Полукарповой мимики, невозможно передать словами.
Сам город находился не так далеко от убежища Фармера, но дорогу к нему короткой назвать постеснялся бы даже самый заядлый джипер, по простой причине отсутствия той самой дороги. В нынешней, постапокалиптической, России, всё вернулось на круги своя – дороги исчезли, зато вернулись направления. И для преодоления участков естественных преград между пунктами А и Б грузовик Николая подходил как нельзя лучше. Будучи духовным наследником древнего ГАЗ-66, в народе прозванного «Шишигой», «Вепрь» взял от предка самое лучшее – немалый клиренс, систему изменения давления шин и как следствие, неслабую проходимость. Но на порядок более удобная кабина, мощный дизельный двигатель и совмещённый пространством с кабиной фургон делали данный автомобиль практически идеальным для покорения пространств постапокалипсиса. Этакий самоходный вагончик для путешествий по руинам старого мира. А имеющаяся в кузове печка системы «буржуйка» давала немалый запас автономности, помогая существенно экономить горючее в холодное время года. Минус – отсутствие кондиционера, но в наших широтах зачастую хватает и открытого настежь окна, не так уж и жарко летом.
Пока Альберт тарахтел о неопределённом, попеременно сбиваясь с анекдотов на истории своей недолгой курсантской жизни и обратно, выжывальщик размышлял над предстоящими переделками, или точнее сказать, доработками автомобиля – слишком заметный и незащищённый в базовой комплектации
– Слушай, мастер оратории, ты варить умеешь? – обратился к сидящему на месте штурмана носителю полированной каски Николай.
– Умею – пельмени, сосиски и гороховый суп, – практически без задержки ответил Альберт, – но мы ж вроде только что пожрали, чего ты вдруг о еде вспомнил?
– А ты сам вообще кроме еды о чём-нибудь думать можешь? – шевеля усами в улыбке, вопросил Фармер. – Я вообще-то имел в виду сварочные работы, а также малярные и прочие прикладные. Нам надо будет машину до ума довести, чтобы живыми доехать куда хотим.
– Я таскать могу, и думать логически, собственно, я мыслитель и воин – фактически идеал древнегреческий. Так что нагрузить меня перетаскиванием херни из угла в угол не получится, даже не надейся. – Парировал курсант, просунув руку в свой мешок и что-то там с лёгким стуком перебирая. – И изобретать немного умею. А сваривать – не умею, уж не обессудь.
– Тогда зачем ты мне? Если умеешь меньше, чем я, а жрёшь больше, не смотри что худой. – Продолжая веселиться, Николай не отрывался от дороги, лишь мельком бросая взгляд в сторону соратника. – Разве что по стрелковой части, но я и сам не совсем дурной, вот, ружьё сам пристрелять сумел.
– Ну-ка, ну-ка, расскажи, а то молчишь всю дорогу, а я до оружейных дел большой охотник, всё в свою копилку складываю, – Альберт выразительно и звонко постучал указательным пальцем по каске, – а про пристрелку ИЖаков вообще информация редкая, а потому – бесценная, особенно по нынешним временам.
– Да там рассказывать особо нечего, у меня полдня всего и ушло-то. Это ещё до всего было, проект только в мыслях был, место подбирал, для дома фундамент только заливать собирались. Купил я, значит, по-дешёвке ружьишко это, и патронов к нему штук шестьсот. Почитал инструкции всякие, научился заряжать, разряжать и немного стрелять. Ничего сложного, на первый взгляд. Да вот только стрелять-то научился, а попадать – нет. Почитал в интернете про это, поспрашивал, и узнал, что у меня прицел сбит, а точнее даже мушка. Вот и решил я его пристрелять, да так, чтобы не сбивалось уже никогда. Выбрал полянку в лесу, подальше от народу, приволок туда фанерку, я из неё в магазине лобзиком силуэт зайца выпилил, чтобы правдоподобнее было.
Отмерил 50 шагов, зарядил дробью и пальнул. Мимо, метрах в двух траву покосил, а зайца не зацепило даже. Смотрю, я значит на ружьё, и соображаю – его же нужно пристрелять, а как это сделать не пойму. Стал вспоминать, что слышал по этому поводу. А слышал я вот что – существует в гладкоствольных ружьях дульное сужение, которое за кучность осыпи отвечает. Ага, думаю, вот где собака порылась. Если это сужение подточить – можно кучность регулировать. Делов-то. Берём напильник, ружьё идём стрелять. Выстрелил, смотрю на осыпь – как то неровно легло. Не нравится. Взял напильник, шоркнул пару раз, стрельнул ещё. Вроде бы получше получилось. Ну, думаю, пошло дело. Целый день пристреливал, ствол чуть до мушки не спилил. Понятно, что технология начала века, как и сам гладкоствол, но, полагаю что-то более удобное для… – Фермер нахмурился, припоминая точный термин, потом удовлетворённо улыбнулся и закончил мысль.