Эпоха бедствий

Мартьянов Андрей Леонидович

– Она объяснит, - рявкнул вельх, подталкивая Фейран к сиденью, на котором распластался шад.
– Рассказывай.

Фейран собралась с мыслями. Кэрис объяснил ей что шаду непременно нужно узнать все подробности недавнего мимолетного сна, который, без всяких сомнений, мог оказаться пророческим.

Помня, как отец в старые добрые времена приветствовал изредка приезжавшего в Шехдад наместника Полуночного Саккарема, девушка преклонила колени и по взглядам придворных поняла что совершила ошибку, - так выражали свое почтение к шаду только мужчины, по той простой причине, что женщины могли лишь наблюдать за подобными церемониями из-за неплотных штор и не допускались в общие залы. Фейран не на шутку расстроилась,

но твердо решила идти до конца. Тем более за спиной стоял такой уверенный в себе и надежный Кэрис.

– Мой господин, боюсь, тебе... тебе грозит опасность...

– Кому она сейчас не грозит?
– преувеличенно горестно вздохнул шад, за туманом винных паров не замечая нарушения этикета, к которому и сам обычно относился слегка небрежно.
– Поднимись. Пол каменный, холодный. Может быть, желаешь вина или сладостей?

Кэрис сдавленно зашипел. По слухам он знал, что в последнее время Даманхур, огорченный потерей державы, трона, столицы и семьи, все чаще прибегает к утешению в виде сока винограда - "солнечных ягод", а поэтому голова шада застилается посторонними и не всегда нужными мыслями.

– Нет, спасибо, государь, - слегка помотала головой Фейран.
– Прошу лишь об одной милости - выслушать меня.

– Ну, если так...
– Шад потянулся к кубку, однако насторожившийся Энарек, в обязанности которого входило знать все и обо всех, отстранил Руку Солнцеликого и как бы невзначай опрокинул стоявший на подставке сосуд с белым вином в клумбу с лилиями. Благоразумный дейвани успел вызнать многое о необычных гостях аттали эт-Убаийяда из разговоров с самим мудрейшим Учителем Веры, а заодно из непременно бытующих сплетен. Энарек знал: вельх, явившаяся с ним девица, а также их приятели - некий нардарский вельможа, усиленно выдающий себя не то за простеца, не то за путешественника, и мальчишка-мардиб по имени Фарр атт-Кадир - далеко не так просты, как хотят казаться. Благоволение Касара эт-Убаийяда завоевать не так легко, а эта четверка почему-то живет не где-нибудь, а в Золотом храме, пользуется расположением строгих и внимательных халиттов... Что-то здесь нечисто! Нечисто в положительном смысле данного слова, если такое вообще возможно.

– Шад позволяет тебе говорить, - ласково сказал государственный управитель и ободряюще кивнул. Даманхур тоже опустил голову, по-прежнему внимательно наблюдая за Фейран. Ее грация и большие, неожиданно светлые для саккаремской девушки глаза начинали ему нравиться.

– Люди говорят, будто мои сны - вещие, - смущенно начала Фейран.
– Иногда они действительно сбывались. Господин Кэрис из Калланмора посчитал, что мое последнее видение может иметь значение...

"Какой я ей, в задницу, "господин"?
– подумал вельх.
– Ладно, пусть говорит что хочет. Даманхур изрядно выпил, и, судя по взглядам, сейчас его интересуют только прелести нашей красавицы, но Энарек явно прислушается. Он мужик умный, голову даю на отсечение..."

* * *

Драйбен вовсе не собирался по первому зову приятеля-варвара вскакивать и мчаться к шаду. Его отнюдь не удивил быстрый, но отчетливый рассказ Кэриса о явившемся посольстве мергейтов о варварском "подарке" в виде уложенной в банку с виноградным спиртом головы брата шада (хвала всем богам и Предвечному Огню, что мардибы догадались скрыть от Солнцеликого столь невероятное оскорбление!), и, в конце концов, неудачливый волшебник-недоучка, в отличие от чувствовавшего приближение угрозы броллайхана, пропустил мимо ушей новое предостережение Фейран, явившееся в виде сна.

У бывшего эрла владения Кешт на сегодня имелись другие планы.

Когда вельх и утянутая им к Даманхуру Фейран покинули комнату, а Фарр засобирался на полуденное богослужение, в котором обязан был участвовать,

Драйбен решил сам попробовать, как у него получится пообщаться со знаменитым мешком вельха. Дело в том, что, едва наступил рассвет, принц Асверус Нардарский, еще не протрезвев после розового дангарского вина, поднялся и, пошатываясь, раскланялся, сославшись на то, что ему необходимо идти и заняться своими делами. Надо полагать, изряднейше захмелевший Асверус, по молодости лет не привыкший пить так много и не имевший особого опыта в ремесле винопийства, просто возжелал прогуляться во двор до отхожего места и там как следует прочистить желудок. Воспитанный Драйбен, конечно, не стал возражать. Он сам был молодым и прекрасно знал, что юношеский организм не всегда спокойно переносит чересчур обильные возлияния.

Однако Асверус явно решил больше не надоедать гостеприимным хозяевам и, сделав свои дела во дворе, отправился домой - в ту сторону, где ниже по улице жили шад, его приближенные и послы иных держав.

Миновал полдень. Сквозь полусон и нарождающуюся головную боль Драйбен слышал и видел, как абсолютно трезвый и не мучающийся с похмелья (великое преимущество броллайханов перед людьми - вечно здоровое тело!) Кэрис куда-то убежал, затем исчезли остальные... Едва солнце встало в зените, кидая отвесные лучи на мрамор Белого города, нардарец отбросил легкий коврик, которым укрывался, протянул слегка дрожащую руку к полупустому кувшину, как следует хлебнул...

"Асверус, Асверус...
– тяжело повернулись мысли в его голове.
– Без сомнения, он потомок кониса Юстиния. Это точно: у старшей ветви Ла-уров родимое пятно на предплечье в форме неправильного пятиугольника. Когда вечером принц закатал рукава, я его заметил. Но что-то здесь не так... Что?"

Драйбен остановил взор на мешке Кэриса. В конце концов, эрл Кешта, пусть даже и потерявший вместе с земельным владением свой титул, остается эрлом по крови, и этого не изменить даже богам и Первородному Пламени. Головная боль медленно отпускала, и Драйбен начинал соображать.

"Как меня Кэрис учил? Достаточно обратиться мыслью к мешку, вообразить себе требуемую вещь, и он породит ее незамедлительно. Бутылки с вином и монеты у меня получались, но, как сказал наш броллайхан, это лишь самое простое волшебство. А ну-ка... Попробуем посложнее!"

Нардарец сосредоточился, воссоздал в своих мыслях требуемые предметы и... Оставалось лишь развязать горловину мешка.

– Ого!

Собственно, мешок, как отчасти разумное существо, всегда подчинялся только своему хозяину-вельху. Но сейчас почему-то потрепанная кожаная торба соблаговолила одарить дружка своего господина всем необходимым. Драйбен вытащил из развязанной горловины отличный кожаный колет с золотыми накладками (правда, вскоре выяснилось, что они бронзовые и лишь позолоченные) великолепные коричнево-белые полосатые штаны, новые сапоги, плащ, тунику с гербом Кешта (только кабанья голова на вышивке держала в зубах не листья дуба, а крапиву, но это мелочи) и несколько простеньких, но вполне красивых мужских украшений, включая серебряную серьгу с аметистом, тяжелые серебряные браслеты и небольшой кинжал нарлакской работы.

"Теперь я одет как приличный человек, - с удовлетворением подумал Драйбен, рассматривая свое отражение в блеклых стеклах стрельчатого окна.
– Не зазорно будет сопровождать нардарского принца..."

Пинком отбросив ворох старой, но еще добротной дорожной одежды, бывший эрл легко сбежал с лестницы, миновал внутренний дворик и, выйдя на улицу, горделиво посматривал на обряженных в халаты саккаремцев. Теперь Драйбен снова чувствовал себя нардарцем и эрлом со своим родовым гербом на груди. В конце концов, люди с полудня не слишком разбираются в геральдике и едва ли отличат крапиву от дуба.