Эпоха бронзы лесной полосы СССР
Шрифт:
На поселениях Литвы прослежены зачатки производящего хозяйства. Наблюдается минимальное присутствие костей крупного рогатого скота (Швянтойи 1А), свиньи и мелкого рогатого скота (поселения побережья оз. Крятуонас). Предполагается, что оградка на поселении Швянтойи 1А ограждала загон для скота. Из культурных растений обнаружены конопля, просо и мальва.
За последнее время в ареал жуцевской культуры включена и западная часть Латвии (Ванкина, 1980). Чистый комплекс этой культуры на территории Латвии обнаружен лишь на трех поселениях: Маткулес Тояты, Гарозас Рутениеки (Sturms, 1946) и Варнаскрогс (Sturms, 1936а,
На территории Восточной Латвии и Эстонии находки шнуровой керамики были обнаружены на многих неолитических поселениях. Очевидно, поселения восточноприбалтийской культуры в отличие от поселений жуцевской культуры устраивались на месте поздненеолитических поселений. Поэтому в средней и северной частях Восточной Прибалтики шнуровая керамика почти не встречается в виде чистых комплексов, а перемешана с керамикой позднего неолита. Нам представляется, что находки шнуровой керамики и других вещей культуры ладьевидных топоров на десятках поселений неолита Латвии и Эстонии указывают на наличие поселений носителей указанной культуры на поздненеолитических стоянках.
Это подтверждается идентичностью керамики со стоянок и из могильников. Вряд ли можно согласиться со взглядами Х.А. Моора (Моора, 1958) и Л.Ю. Янитса (Янитс, 1959б) на эти находки как на результат мирных контактов племен культуры ладьевидных топоров и местной культуры с ямочно-гребенчатой керамикой. Скорее это проникновение на территорию других племен, которое впоследствии привело к сближению и ассимиляции, а в других местах — к приспособлению к местным условиям и утере своего облика. Находки боевых топоров на всей территории Прибалтики свидетельствуют о широком расселении новых пришельцев. Х.А. Моора и Л.Ю. Янитс считают, что пришельцы длительное время сосуществовали рядом с местными племенами, не смешиваясь с ними, так как они были этнически различны и имели разное хозяйство.
К северу от Западной Двины распространены поздненеолитические поселения со шнуровой керамикой. Часть их расположена в бассейне озера Лубанас: Абора 1, Асне 1, Ича, Лагажа и Эйни (Лозе, 1979). На территории Эстонии следы пребывания носителей этой культуры обнаружены на поселениях Акали, Валма, Вилла, Куллямяги, Наакамяэ, Нарва — Риигикюла, Симусааре и Тамула (Jaanits, 1966). Находки шнуровой керамики вместе с поздненеолитическими вещами указывают, что носители культуры шнуровой керамики расселились среди поздненеолитического населения и как бы сменили его.
Представление о характере застройки поселений и о жилых сооружениях культуры шнуровой керамики можно составить на основании поселений Лубанской равнины (Loze, 1978). Жилища были наземными, имели столбовую конструкцию, длину не более 10 м и ширину 4–5 м. Они состояли из одного — двух помещений с каменными очагами посредине. Крыша была двускатной. Поселения обычно располагались на возвышенностях среди болотистой равнины. По всей вероятности, врытые в материк сваи являются остатками мостков, облегчавших подход к реке.
Для керамики характерны следующие формы сосудов: кубки, крупные хозяйственные горшки, миски и ванночки. Амфоры встречаются редко. Кубки восточной части Латвии и Эстонии имеют профилированные края со сравнительно
Кремневые орудия представлены треугольными ромбовидно-черешковыми наконечниками стрел (рис. 23, 5–8). Среди первых встречаются экземпляры с прямым либо вогнутым основанием. Скребки изготовлены на узких либо крупных кремневых отщепах (рис. 23, 3, 4, 14), кремневые ножи отличаются стройностью форм и хорошей обработкой (рис. 23, 9). Для костяных гарпунов характерны длинный насад и мелкие одно- или двусторонние зубцы, расположенные в верхней части орудия (рис. 23, 11). Из рога изготовлены ударные орудия с просверленными отверстиями в верхней части для прикрепления их к рукоятке.
Кремневые клиновидные топоры, имеющие прямоугольную форму и прямоугольное сечение, принадлежат в основном к двум типам: толстообушным и тонкообушным (рис. 23, 21–23). Реже встречаются широкие топоры трапециевидной формы со средней толщиной обуха и прямоугольным сечением. В единичных случаях найдены узкие тонкообушные трапециевидные топоры с линзовидным сечением. Находки разнотипных кремневых клиновидных топоров указывают на разновременность памятников. Наиболее поздними являются трапециевидные тонкообушковые топоры с линзовидным сечением (Крайнов, 1972).
Каменные ладьевидные топоры (рис. 21) представлены несколькими формами (Tallgren, 1922; "Ayr"ap"a"a, 1952; Sturms, 1936b, 1970; Jaanits, 1971). Наибольшее распространение получили топоры европейского типа А, которые, по мнению Э. Штурмса, являются древнейшей формой боевых топоров (Sturms, 1970). Однако вряд ли можно согласиться, что топор типа А является древнейшей формой, ему предшествовали более простые топоры.
Второй формой, представленной на территории Восточной Прибалтики, являются фатьяновские топоры (Крайнов, 1972б). Для них характерно выдающееся вниз или отведенное назад лезвие, трапециевидное или сегментовидное сечение, крышеобразный верх. Однако на территории Латвии и Эстонии встречены лишь наиболее простые формы этих топоров, тогда как на территории Литвы и Калининградской области распространены и типичные формы фатьяновских топоров.
Третья форма топоров представлена типом Карпова (от названия местечка Карлова в Эстонии; Jaanits, 1971). Для этого топора характерна втулка, косо выступающее вниз лезвие, довольно прямой и ровный верх. Поперечное сечение прямоугольное или трапециевидное. Эта форма топора возникла, по мнению Л.Ю. Янитса, под влиянием финских ладьевидных топоров, снабженных ярко выраженной втулкой (Jaanits, 1971). Нам представляется, что финские топоры возникают на основе эстонских.