Эпоха дополненной реальности
Шрифт:
Хорошие новости, не так ли? Интернет генерирует в 2,6 раза больше рабочих мест, чем сокращает. И это еще не учитывая рабочие места, создаваемые на волне IPO, что в недавнем прошлом имело место в компаниях Facebook, Google и Apple.
Неоднократно предпринимались попытки количественно оценить вклад интернет-индустрии в мировую экономику. Если ограничиться оценкой оборота электронной торговли, то вклад онлайн-магазинов в годовой ВВП развитых стран составляет 4–9 % [76] . Однако этот подход не учитывает такие аспекты, как использование социальных сетей, мобильных приложений, просмотр видеороликов на YouTube и другие виды активности, которые хотя формально не являются показателями экономической деятельности, тем не менее оказывают колоссальное влияние на современную коммерцию и занятость.
76
По состоянию на 2014 год доля интернет-торговли в национальном ВВП варьировалась от 4,7 % в США до 8,6 % в Великобритании. – Примеч. пер.
Одна из проблем занятости
77
По результатам проведенного автором анализа данных Business Insider и Linkedln. – Примеч. авт.
Цифровая эпоха стала катализатором беспрецедентного информационно-технологического бума, сопровождающегося массовым созданием рабочих мест и повышением благосостояния населения. Однако, как подчеркивалось выше, распределение рабочих мест и доходов в цифровую эпоху крайне неравномерно и с географической точки зрения, и с демографической (что зачастую также обусловлено местом жительства). И этим цифровой бум разительно отличается от всех предыдущих, в частности от промышленного бума начала XX века в США, благодаря которому в стране сформировался средний класс.
Интернет и широкая автоматизация технологических процессов усугубили проблемы в сфере занятости. Еще пять лет назад Эрик Бриньольфссон [78] , профессор школы менеджмента MIT Sloan, и его соратник Эндрю Макафи [79] пришли к выводу о том, что именно развитие компьютерных технологий – начиная с усовершенствованных средств роботизации производства и заканчивая сервисами автоматизированного перевода – является главной причиной замедленных темпов роста занятости в последние 10–15 лет [80] .
78
Эрик Бриньольфссон (англ. Erik Brynjolfsson, р. 1962) – видный американский ученый, профессор кафедры управления школы менеджмента MIT Sloan, директор Инициативной группы MIT по исследованию цифровой экономики, директор Центра развития цифрового бизнеса при MIT, старший научный сотрудник Национального бюро экономических исследований. Внес весомый вклад в научные исследования по проблемам производительности информационных технологий и теории экономической информации в целом. – Примеч. пер.
79
Эндрю Пол Макафи (англ. Andrew Paul McAfee, р. 1967) – содиректор Инициативной группы MIT по исследованию цифровой экономики, замдиректора Центра развития цифрового бизнеса школы менеджмента MIT Sloan, специализирующийся на исследованиях взаимодействия информационных технологий и бизнеса в целом. – Примеч. пер.
80
Erik Brynjolfsson and Andrew McAfee. Race Against the Machine: How the Digital Revolution Is Accelerating Innovation, Driving Productivity, and Irreversibly Transforming Employment and the Economy (Richmond, VA Digital Frontier Press, 2011). См. также: Erik Brynjolfsson and Andrew McAfee. The Second Machine Age: Work, Progress, and Prosperity in a Time of Brilliant Technologies (London: W. W. Norton, 2014). – Примеч. авт.
Рисунок 1.10. Динамика роста производительности труда в сопоставлении с показателями занятости и средних семейных доходов (источник: HBR)
Проанализировав данные о рынках труда за последние 70 лет, Бриньольфссон и Макафи установили, что стабильный рост производительности в последние годы перестал сопровождаться увеличением количества рабочих мест. Начиная с 1940-х годов рост занятости точно повторял динамику производительности труда, и так продолжалось вплоть до 2000-х годов. С наступлением эры интернета производительность и ВВП продолжают расти, тогда как доходы среднего класса и показатели занятости заметно отстают по темпам роста. Особенно четко этот дисбаланс прослеживается в последние годы, ознаменовавшиеся бурным развитием вычислительных технологий и интернета.
В то время как число рабочих мест в сельском хозяйстве и промышленности сократилось, в лидеры вышла сфера услуг, на долю которой в данный момент приходится 80 % ВВП США. Проблема заключается в том, что впервые за 200 лет сфере услуг угрожает серьезная опасность, и опасность эта исходит от информационных технологий. Если в обозримом будущем не будут созданы принципиально новые отрасли, предназначенные для удовлетворения спроса на пока что несуществующие услуги, нас ждут большие проблемы с обеспечением населения новыми рабочими местами.
Какие же изменения в структуре занятости и распределения доходов могут произойти в ближайшие 20–30 лет, когда человечество вступит в новую эру своего развития?
Глава 2
Эпоха дополненной реальности
Любая
От 2030 года нас отделяет меньше времени, чем от рубежа тысячелетий (2000). Технологии, над которыми мы работаем сегодня, в том числе искусственный интеллект, редактирование генома, наномасштабное производство, беспилотный транспорт, робототехника, портативные и встраиваемые цифровые устройства, будут определять следующую эру человеческой цивилизации. Учитывая огромное влияние, которое встраиваемые и персональные технологии оказывают на повседневную жизнь и поведение людей, предлагаю называть этот период эпохой HOMO AUGMENTUS, или эпохой дополненной реальности. На этот раз изменения явным образом сосредоточены вокруг индивида. Речь идет не только о трансформации того или иного сектора экономики или о создании новых технологий. Грядущие перемены затронут прежде всего частную жизнь, сделав ее совсем непохожей на жизнь предыдущих поколений.
Суть этих перемен – в принципиально новых способах взаимосвязи и взаимодействия, которые будут управлять миром. Описать новую эру как «вторую механическую» означало бы свести ее понимание к сугубо экономическим аспектам. Конечно, автоматизация за счет использования робототехники и искусственного интеллекта наверняка повлечет за собой и экономические последствия, в том числе в области производительности труда и занятости, но это лишь часть картины.
С наступлением индустриальной, или машинной, эпохи общество оказалось под непрерывным влиянием новых технологий, будь то паровая машина или палка для селфи. Сегодня человечество отмеряет перемены не десятилетиями, а месяцами. Новые многомиллиардные компании возникают быстрее, чем в уже существующих компаниях запускаются новые продуктовые линейки. Стремительные темпы изменений в большей степени обусловлены реакцией на них конкретных людей и общества в целом, нежели технологиями.
Мы – люди, и наше отношение к переменам неоднозначно. Как биологический вид мы стремимся к развитию, расширяем свои возможности, эволюционируем, создаем ресурсы, исследуем мир, делаем открытия, накапливаем знания, обогащаем, наполняем и совершенствуем свою жизнь. Однако когда изменения затрагивают нас лично – нашу работу, дом или семью, это выбивает нас из привычной колеи. Если мы лишимся работы из-за того, что более эффективный производственный процесс или продвинутый компьютерный алгоритм сделали нашу должность ненужной, вряд ли это придется нам по душе. Возможно, мы даже выйдем на демонстрацию, требуя запрета или ограничения такой технологии или новой бизнес-модели. Возможно, мы будем ратовать за введение тарифных и налоговых льгот для своей отрасли. Все что угодно, только бы устаревшая бизнес-модель оставалась конкурентоспособной в мире, в котором уже нет места традиционным подходам. Как уже говорилось в предыдущей главе, это вполне типичная реакция.
Бывало и будет снова
Но не будем уподобляться сценаристам фильмов «Матрица» [81] или «Звездный крейсер "Галактика"» [82] . Надо оговориться, что цикл обновления технологий, которое вызывает к жизни абсолютно новые отрасли, но в то же время разрушительно влияет на модели занятости и общественное устройство, повторяется уже лет 200–250. Комментаторы, которыми я восхищаюсь, Рэй Курцвейл и Питер Диамандис [83] , описывали эту перемену как часть грядущей «сингулярности». Диамандис называл ее веком изобилия [84] , но у рабочего Ford в Детройте или Foxconn в Китае может быть совершенно другое мнение. Ткачи начала XIX века, трубочисты, пахари 1920-х, служащие проката видеокассет, операторы экспресс-проявки фотографий, газетные репортеры и водители такси – это все примеры занятости, на которой технологические изменения сказались особенно сильно. Даже ведущая к изобилию технология продолжает оставаться настолько же подрывной, насколько инновационной.
81
«Матрица» (англ. The «Matrix» Trilogy) – серия из трех фильмов-боевиков, снятая братьями Эндрю и Ларри Вачовски. Трилогия началась с фильма «Матрица», выпущенного в 1999 году. Согласно фантазии создателей, весь наш мир является порождением компьютерной программы – Матрицы, на самом же деле на Земле уже давно правят машины. – Примеч. пер.
82
«Звездный крейсер "Галактика"» (англ. «Battlestar Galactica») – американский фантастический фильм о вооруженном конфликте людей и роботов. История франшизы «Звездный крейсер "Галактика"» началась в 1978 году когда на американском телеканале ABC прошла премьера полнометражного телефильма под этим названием, являющегося стартовым эпизодом одноименного сериала, снятого в 2003 году. – Примеч. пер.
83
Питер Диамандис (англ. Peter Н. Diamandis, р. 1961) – американский инженер авиации, предприниматель, соучредитель Международного космического университета (International Space University, ISU), учредитель первого в мире предприятия по космическому туризму Space Adventures, сооснователь компании по разработке технологий промышленного освоения астероидов Planetary Resources, а также учредитель и организатор множества других проектов, связанных с развитием космоса и передовых технологий. – Примеч. пер.
84
Peter Н. Diamandis and Steven Kotler. Abundance: The Future is better than you Think (New York: Free Press, 2012). – Примеч. авт.