Эпоха Дьявола
Шрифт:
Распахнул дверь, и на меня накинулась фурия в лице абсолютно голой девушки. По ушам ударил дикий визг, а в лицо вцепились острые ноготки, раздирая кожу.
Сказалась многолетняя выучка. Основанием левой ладони упёрся психопатке под подбородок, отодвигая её и, делая недосягаемой мою аристократическую физиономию, для её ногтей. А ребром правой руки нанёс несильный, но резкий удар в область печени. От болевого шока девица обмякла и истеричный визг оборвался. Наступила неожиданная тишина, но в ушах ещё продолжало звенеть.
Как? Откуда? Это было немыслимо. Каким образом эта прошмандовка попала в мой номер, при
С грохотом распахнулись двери гостиничного номера, послышался топот множества ног. Затем в обширное помещение ванной комнаты ворвались люди, настроенные крайне недоброжелательно, так как я сразу же получил по почкам, а затем по затылку резиновым демократизатором, и растянулся на влажном скользком полу, уткнувшись, уже и так изрядно пострадавшей рожей, в кафельную плитку.
Меня грубо, я бы даже сказал непочтительно, взяли под белы рученьки и вытащили в гостиную, усадив на стул. Сидеть в одних трусах было неуютно, чай не лето. Хотя в номере и было относительно тепло, но лёгкий сквознячок присутствовал, так как входные двери в номер были раскрыты нараспашку.
Комната была забита людьми, и некоторые из них были в милицейской форме. Теперь ясно, куда подевалась охрана. Не стрелять же им было в ментов. Следом за мной из ванной комнаты вывели всхлипывающую девицу, укутанную в большое банное полотенце. Девица всхлипывала и стонала, что-то невнятное, типа:
— Он меня избил и изнасиловал!
Разбитый нос, фингал под глазом и моя ободранная этой дикой кошкой физиономия, несомненно, свидетельствовали в пользу невинной жертвы, заливающейся крокодиловыми слезами.
В том, что это подстава, я ни минуты не сомневался. Но фигура я довольно известная и значимая, как в обществе, так и в криминальном мире. Значит, люди, организовавшие этот беспредел, понимали, на что шли и обладали немалой властью, чтобы свои планы осуществлять. Но вот кто они конкретно и какого хера затеяли весь этот цирк, я решительно не понимал, несмотря на весь свой опыт.
Хотя некоторые мыслишки на этот счёт имелись. Здесь как минимум должно было быть задействовано руководство местного ГУВД и администрация. Скорее всего, начальник ГУВД или его первый зам, ну и мэр, до кучи — потрох сучий.
И эти ребята наверняка знали обо мне всё. О моём статусе в игорном мире и о том, что за мной стоит Китаец. Обнадёживало то, что, по-видимому, они не знали, что за мной стоит ещё и Контора. Основные операции с моим участием проводились за кордоном, так что внутри страны я вряд ли засветился.
Тупая ментовская инсценировка, без всякой фантазии. Но так-то схема рабочая, железная. Рассчитанная на то, чтобы сломать человека. Само задержание, возможные побои и отсидка в СИЗО вряд ли способны напугать человека вроде меня. Вся штука была в поганой статье, по которой меня собирались закрыть. Я не сомневался, что Китаец, Контора и Братство меня вытащат. Весь вопрос, как скоро? И как до этого самого скоро, дожить.
Пока события развивались по многократно отработанной ментами схеме. Дали ещё раз по печени и по почкам,
Дальше спустились на улицу, затолкали в милицейский микроавтобус и поехали. Ехали минут тридцать. По приезде меня быстро выволокли из машины и провели в здание, скорее всего, местного ГУВД. Спустились в подвальные помещения, где меня заперли в комнате для допросов, приковав наручниками к специальной скобе в столе.
Сидел долго, наверное, около часа и ничего не происходило. Затем дверь открылась и в камеру зашёл майор, весь какой-то тусклый, полный, даже одутловатый, с тупой безразличной мордой. Но вот глаза, притаившиеся за набухшим, веками, были хитрыми и злорадными. Происходящее майору явно нравилось. Мужик уселся за стол напротив меня и расплылся в гнусной улыбке.
— Как же Вы так, гражданин Извольский. Такой приличный на вид человек и вдруг насильник. Да и девушка к тому же несовершеннолетняя. И что мне теперь с Вами делать прикажете?
Ёрничал, сука! Нехороший человек.
Я смотрел на него молча, всем своим видом демонстрируя равнодушие.
— А знаете ли Александр, статья ваша она, как бы это помягче выразиться, не очень популярна среди заключённых. Я бы даже сказал, что Статья 117 УК РФ, делает вас человеком низшего сорта по тюремной иерархии. С теми, кто идёт по такой статье, обращаются весьма и весьма недружелюбно. Считают, что с насильниками нужно поступать таким же образом, каким они действовали в отношении своих жертв, — вздохнул он. И вдруг, вскочив, заорал: — В жопу тебя будут трахать, козёл грёбаный, всей камерой! — после чего как ни в чём не бывало спокойно уселся обратно на стул, и уставился на меня с деланным дружелюбием.
Пока непонятно было, с какой целью он затеял весь этот цирк. Мент прекрасно понимал, что я хоть и не судимый, но в блатных делах человек весьма сведущий. И всё, что он мне говорит, для меня отнюдь не новость.
Майор посидел, словно чего-то ожидая, но, поняв, что я ничего отвечать не собираюсь, произнёс совсем другим тоном, сухим и равнодушным.
— Не надо было вам со своим сраным Казино к нам соваться. Гонор этот Московский, гордыня, пустое всё это. У нас здесь свои законы и ваши столичные заступники здесь вам не помогут. То, что вы целым отсюда выйдете и относительно здоровым, я вам не обещаю. Но если хотите выйти живым, перепишете учредительные документы на наших людей, введёте наших представителей в Правление, и будете делать, что вам скажут. Тогда, может, и поживёте ещё. А пока отправляйтесь в камеру, отдохните, соберитесь с силами. Они вам вскоре понадобятся. Впереди у вас бессонная ночь любви. Хоть и не по согласию и без взаимности.
Меня не избивали, не кошмарили жуткими угрозами, и это было не так чтобы хорошо. Это означало, что люди, стоявшие за моим захватом, были уверены в собственных силах и вседозволенности.
Но, в сущности, это было всё сейчас не столь важно для меня. Пусть я и не знаю точно, что за люди стоят за всем этим кошмаром, но они точно связались не с теми ребятами. Контора и Братство их размажут, уж в этом-то я не сомневался. Главной задачей для меня сейчас было, выжить.