Эпоха героев и перегретого пара
Шрифт:
Но времена нынче другие.
Глава девятая, начинающаяся и заканчивающаяся как морская
Паровой фрегат «Святитель», приписанный к Либаве, провёл самую необычную зиму, когда-либо выпадавшую кораблю Российского Императорского флота. Уворачиваясь от бесчисленных льдин, а мелкие разбивая обитым железом форштевнем, он бороздил побережье Восточной Пруссии с единственной задачей: сделать Балтийское море крайне неуютным для германских судов, а также иных, имеющих дерзость торговать с осаждённым Кёнигсбергом. Все торговцы со сколько-нибудь ценным грузом получали призовую команду.
Раз
В марте начали вскрываться реки, впадающие в Балтику, наполнив её льдинами и затруднив без того непростую ледовую обстановку. Морское сообщение прервалось, хотя с рейдами «Святителя» и без того оскудело.
Беда нагрянула с другой стороны. Перед самой весенней распутицей прусская армия под командованием генерала Хельмута фон Мольтке ударила вдоль балтийского побережья. Гепанцдампфвагены, бронированные паровики, более похожие на русские машины времён Турецкой войны, обрушились на укрепления, люди в которых были также не готовы к отпору против бронетехники, как и противники русских в предыдущих боях. Дальнобойные пушки с нарезными стволами, имевшие непревзойдённую точность выстрела на огромных дистанциях, оказались бессильны. Гранаты выкашивали пехоту и конницу, следовавшие за панцерами, но ничего не могли поделать с корпусами машин, которые беспрепятственно выдвинулись на близкое расстояние, кроме разве что трёх с разбитой ходовой частью. Прусские канониры в упор расстреляли артиллеристов, после чего вагены переехали через трупы, открыв кавалерии простор для прорыва вглубь.
Разгром был ужасен. Когда прусские драгуны налетели на расположение российских бронеходов, там не успели развести пары, а лишённые движения машины остались беззащитными. Полковник Мацкевич, заменивший убитого с Черепановым командира, отдал отчаянный приказ подорвать технику и сам погиб. Пруссакам достались лишь развороченные корпуса, однако для пытливого взгляда и в изуродованных железных останках нашлось много интересного.
Паскевич был отозван с западного направления и приехал в Москву, благо на поезде из Варшавы это недолго, где застал всяческое смятение и кучу ненужной суеты. Дума заседала ежедневно, не отказываясь и еженощно, ежели бы у толпы партикулярных господ появился шанс отыскать верный рецепт спасения от поражения. В делах военных они все сведущи, когда нужно смешать генералов с конским навозом, и удивительно беспомощны касаемо полезных советов. Выказанные на заседаниях соображения, печатаемые в газетах, напоминали барахтанье утопающего в трясине, чьё каждое телодвиженье не выручает, а способствует проваливанию вглубь.
Светлейший князь Анатолий Николаевич, чей титул регента при молодом императоре в эти дни был особенно труден в ношении, встретил Паскевича в Кремле как единственную надежду трона и державы.
— Не ждите никакого чуда, милостивый государь, разве что и в Пруссии революция вспыхнет. Но чудеса не случаются по воле человеческой и два раза подряд, — разумеется, фельдмаршал не ведал про чудотворные происки Строганова
Демидов, облачённый в зелёный мундир с белыми лосинами по вновь вернувшейся дворцовой моде прежних времён, от нерадостных слов будто оплыл, свесив рыхлые щёки.
— Александр Иванович Чернышёв с должности Военного министра изгнан с позором. Однако же новый пушечный заряд по щучьему велению не появится!
— Щуки на Урале обитают, Анатолий Николаевич, в Тагиле.
Красноватые глазки регента сердито блеснули.
— Самую важную из них вы лично в бронеходе погубили, Фёдор Иванович.
— Не досмотрел, виноват. Однако чем сожалеть, нужно дело делать — свести воедино бежавших из Западной Пруссии героев в способные к бою полки, призвать до сотни тысяч пополнения, флоту в Балтике шустрее германца бить — лёд сходит. Бог даст, к лету вернём викторию; пруссов не впервой бить.
— Уверены? Тогда вам и карты в руки.
Паскевич покинул кабинет регента с назначением на должность Военного министра. Сие назначение ещё в Думе утверждать, но оно уже легло на плечи тяжким бременем — переломить ход войны, тем более что тевтоны не будут сидеть сложа руки.
Пруссаки ещё до контрнаступления, крайне встревоженные пиратскими рейдами «Святителя», обратились к стране, донельзя более ревностно относящейся к чужим успехам. Никогда в истории Британия столь быстро не приходила на помощь, тем более что убивать можно под чужим флагом и за счёт просящего, не втягиваясь самой в обременительно дорогостоящую войну.
Через студёные воды датских проливов, где ещё попадались ледяные глыбы, вынесенные в Балтику вскрывшимися реками, проследовали три боевых корабля. Флагман «Супериор», чьё длинное дубовое тело было обшито от ватерлинии и выше толстым листовым железом, нёс на двух палубах девяносто орудий! Мощнейшая паровая машина в восемьсот лошадиных сил при убранных парусах разгоняла его до немыслимых тринадцати узлов, при удачном направлении ветра корабль двигался быстрее.
Пароходофрегаты «Принц Уэльский» и «Георг», чуть меньшего размера, имели по восемьдесят пушек, по совокупности стволов — больше, чем все русские паровые суда Балтийского флота. В Данциге над тройкой англичан взметнулись стяги с прусскими орлами. «Супериор» превратился в «Гогенцоллерна», остальные также сменили имя. В командах появились германские офицеры — учиться уму-разуму от опытных морских волков и создавать видимость смешанных экипажей. Наконец, к большому неудовольствию британского адмирала Старка, к эскадре присоединился вооружённый колёсный пароход «Рейн», согласно названию более пригодный для речного плаванья и изрядно замедливший общий ход.
В этом составе новорождённый прусский военный флот отважно двинулся на север, к входу в Финский залив. В день отплытия пришло известие о разгроме русских в Западной Пруссии, враг далеко был отброшен от Данцига. Даже самые далёкие от военных дел бюргеры смекнули: после победы на море война закончится. Ни для германской, ни для русской, ни для английской стороны её затягивание не выгодно. Пострадает лишь Польша от очередного передела, ей не привыкать служить разменной монетой в торге великих держав.