Эпоха ХХ съезда: международная деятельность А. И. Микояна в 1956 году
Шрифт:
В рамках созданного в начале того же года Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), Микояну было поручено курирование вопросов о распределении советских кредитов и финансовой помощи для стран «народной демократии» [42] .
При этом он, зачастую, руководствовался не политическими соображениями, а конкретной экономической выгодой, которую мог бы потенциально получать СССР от такого рода связей.
Некоторым политикам в этих странах (т. н. «национал-коммунистам» [43] ) микояновский подход не явно нравился, и они осуществляли «обходные маневры» в стремлении получения от Советского Союза в одностороннем порядке больших объемов помощи. Так, например, албанский лидер Э. Ходжа за глаза неодобрительно называл Микояна «купцом», для которого прагматические интересы своей страны были выше «политической солидарности» [44] .
42
Так в Кремле, по «тактическим соображениям, предпочитали до смерти Сталина называть страны, вошедшие в «советский блок». «Народная демократия» для стран Восточной Европы определялась в качестве разновидности «диктатуры пролетариата». Как отмечал сам Микоян, на Пленуме ЦК КПСС, состоявшемся вскоре после смерти Сталина, тот практически не интересовался деятельностью этой организации.
43
На примере Северной Кореи, сравнивая ее развитие с другими странами «народной демократии», этот термин использовал российский историк-востоковед А. Н. Ланьков. См.: Ланьков А. Н. Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее. М., 2009. С. 4.
44
Вот точная цитата из воспоминаний Ходжа, относящихся к первой половине 1950-х гг.: «Этот купец держал в руке полукрасный-полусиний толстый карандаш (который можно было видеть во всех канцеляриях в Советском Союзе) и занимался «подсчетами». Теперь он уже был облечен более широкими компетенциями. 6 марта, в день распределения постов, было решено объединить в одно министерство Министерство внешней торговли и Министерство внутренней торговли, а портфель министра-купца захватил армянин» (Ходжа Э. Хрущевцы. Воспоминания. Тирана, 1980. С. 22). Объясняя Ходже свою позицию в отношении помощи Албании, Микоян прямо указывал ему на бедность и послевоенные проблемы СССР, не позволявшими ее увеличить в соответствии с албанскими желаниями (Там же. С. 24–25). См. также записи бесед Ходжа с Микояном, состоявшиеся в Москве в 1949 и 1951 гг.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 33, 35.
В марте 1949 г., как писал в своих мемуарах сам Микоян, его совершенно неожиданно, по единоличному решению Сталина, освободили от должности Министра внешней торговли. Но с начала 1950 г. он продолжил курировать это направление уже в статусе руководителя постоянной внешнеэкономической комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) [45] .
В декабре 1949–феврале 1950 г., во время нахождения в Москве высших руководителей Китайской Народной Республики (КНР) – главы компартии и правительства Мао Цзэдуна и министра иностранных дел Чжоу Эньлая, Микоян принимал участие в подготовке советско-китайских договоров о дружбе, а также двусторонних экономических соглашений [46] .
45
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079.
46
РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 44–46.
В марте 1950 г. Микояну поручили исполнять обязанности уполномоченного с советской стороны по обеспечению поставок в КНР в счет предоставленного Москвой кредита [47] . Во время визита Чжоу Эньлая в Москву осенью 1952 г. Микоян вновь принимал активное участие в состоявшихся советско-китайских переговорах [48] .
Наряду с «восточными» делами, ему приходилось заниматься и другими, более неоднозначными проблемами международного характера. В ноябре 1951 г. г. Микоян ездил в Прагу с еще одним специальным заданием Сталина: проверить на месте как под руководством Президента Чехословакии К. Готвальда идет подготовка к суду над объявленным «врагом» и «титовским агентом» генеральным секретарем ЦК Компартии Чехословакии Р. Сланским и другими лицами, привлеченными по этому делу [49] .
47
См.: Павлов М. Ю. Анастас Микоян. С. 238.
48
РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 47–50.
49
Соответствующая информация была рассекречена и обнародована в Чехословакии в период «Пражской весны» в 1968 г. Позднее этот сюжет получил отражение в работе чехословацкого исследователя К. Каплана (Kaplan K. Report on the Murder of the General Secretary. Columbus, 1990. P. 142–143) и (со ссылкой на эту публикацию), в одной из коллективных монографий российских ученых (Волокитина Т. В., Мурашко Г. П. Носкова А. Ф. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа: 1949–1953: Очерки истории. М., 2002. С. 359). С. А. Микоян так оценивал этот эпизод: «Сталин послал отца к Готвальду с личным посланием. В нем говорилось, что Сланского надо арестовать, ибо он хочет убежать за границу. Не думаю, что отец «нажимал» на Готвальда. Скорее, они вместе обсуждали, как переубедить Сталина и спасти Сланского. Ведь Готвальд тут же позвонил Сталину и сказал, что у него нет данных о предполагаемом побеге Сланского. Сталин ответил, что у него есть точные данные от советской разведки, и потребовал выполнить свое решение» koi/mikoyan.htm). См., также: Дело Сланского // Вопросы истории. 1997. № 3. С. 10–20; Данилов А. А., Пыжиков А. В. Рождение сверхдержавы. СССР в первые послевоенные годы. М., 2001. С. 54–58.
В доступных для изучения документах, хранящихся в федеральных архивах, этот эпизод никак не отражен. В фондах АП РФ (особая папка) и РГАСПИ есть достаточно большой блок документов, из содержания которых следует, что решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 августа 1951 г. Микояна «обязали» поехать в Чехословакию с группой специалистов для оказания экспертной помощи в налаживании промышленного производства дружественному чехословацкому государству [50] . Ничего подобного в практике внешнеполитической деятельности Микояна ранее никогда не было. Отсюда может возникнуть предположение, что направляли его туда один раз и только по этому вопросу.
50
АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 729. Л. 108; 110–116, 158–166. РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 1. Д. 55. Л. 64–77; Д. 56. Л. 1-341; Д. 57. Л. 1-209. Отчет Микояна о поездке в Чехословакию см.: АП РФ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 729. Л. 108; 110–116, 158–166. Л. 117–121.
Вряд ли Микоян, если такая поездка по «делу Сланского» имела место на самом деле, испытывал удовлетворение от выполнения такого рода поручения, но партийная дисциплина и чувство самосохранения не позволяли ему, к тому моменту уже находившемуся в негласной опале, возразить всесильному диктатору, которого своим другом давно не считал [51] .
Необходимо также отметить, что Микоян, с 1935 г. являвшийся членом Политбюро ЦК ВКП(б) (с 1952 г. – Президиума ЦК КПСС), участвовал в многочисленных заседаниях этого фактически высшего органа власти в СССР, в ходе которых постоянно обсуждались и выносились решения по важнейшим вопросам советской внешней политики.
51
С. А. Микоян (по
К каждому такому заседанию члены Политбюро получали конфиденциальные служебные материалы, информация в которых была недоступна даже специалистам-международникам, разве что некоторым из них, имевших специальный допуск работы с секретными и совершенно секретными документами [52] .
Естественно, что «международный кругозор» Микояна по этой причине (даже не беря в расчет его хорошо известные способности анализировать общедоступную информацию) был намного шире, чем у менее высокопоставленных представителей советской номенклатуры [53] .
52
Например, высшие руководители партии и правительства получали в тот период по специальной рассылке бюллетень ТАСС «Вестник иностранной служебной информации», издававшийся ограниченным тиражом с грифом «Совершенно секретно».
53
Неординарной интеллект Микояна, помноженный на масштаб его личности и огромный разнообразный политический опыт, отмечал, в частности, проработавший многие годы а аппарате ЦК КПСС известный советский ученый-историк К. Н. Брутенц, и которому, по характеру деятельности, было с кем сравнивать (Брутенц К. Н. Предисловие // Павлов М. Ю. Указ. соч. С. 8).
В последний год жизни Сталина Микоян окончательно вышел из его доверия и если бы не скоропостижная кончина «вождя народов», сложно сказать, как бы дальше сложилась не только его политическая карьера, но и судьбы членов семьи [54] .
Приведенный ниже отрывок из пока неопубликованных полностью в печатном виде диктовок Микояна дает определенное представление о нем как полномочном представителе советского руководства, выполнявшем важное конфиденциальное поручение Сталина на начальном этапе холодной войны». Оно напрямую относилось к предыстории создания «социалистического лагеря», где коммунистическому Китаю предстояло сыграть одну из ключевых ролей. Не случайно советские пропагандисты позднее представляли победу коммунистов на территории материкового Китая в качестве второго по значимости события в истории XX века вслед за Великой Октябрьской социалистической революцией.
54
Стоит отметить, что одним из обвинений, выдвинутых Сталиным во время выступления на известном последнем в его жизни пленуме ЦК (октябрь 1952 г.) что Микоян, якобы, вместе с к тому моменту расстрелянным «врагом народа» С. А. Лозовским, в 1946 г. пытался «сдать» советские позиции в переговорах с американскими представителями по внешнеэкономическим вопросам. См.: Микоян А. И. Так было. С. 614–626. Когда в том же выступлении Сталин прямо заявил, что он расценивает Молотова и Микояна в качестве капитулянтов, готовых свернуть социалистическое строительство в СССР и пойти на поклон к капиталистам Запада, по воспоминаниям писателя К. М. Симонова, это заявление вызвало в зале шок, за которым не последовало никакой внятной реакции. См.: Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. Размышления об И. В. Сталине. М., 1988. С. 239–246).
Из содержания диктовки хорошо видно, как Микоян выстраивал свое общение с Мао Цзэдуном и другими руководителями КПК, как происходил процесс согласования им различных вопросов со Сталиным, какими он к тому моменту обладал дипломатическими навыками.
Кроме того, становится понятным, что в 1956 г. был далеко не случайным выбор советским руководством кандидатуры Микояна для ведения переговоров с Мао Цзэдуном по весьма непростым вопросам двусторонних отношений, а также важным международным проблемам [55] .
55
См. Разделы 3.1 и 3.3 в настоящей книге.
В этой связи выглядит не случайным, что именно после возвращения Микояна в Москву Сталин распорядился послать в освобожденные районы Северного Китая группу советских кинодокументалистов. Они получили от него специальное задание – снять фильм о жизни местного населения со вставлением в него отдельных сюжетов о Мао Цзэдуне как выдающемся руководителе КПК и других его соратниках [56] .
Из воспоминаний Микояна о поездке в Китай в январе – феврале 1949 г. [57]
56
Сами авторы новой редакции этих киноматериалов («Второе рождение Поднебесной»), появившейся 16 сентября 2019 г. на канале «Россия 1», не упоминают о причастности Микояна к такому решению Сталина. Как нам представляется, именно информация Микояна о поездке и послужила отправной точкой к такому решению высшего советского руководителя. См.:watch?time_continue=22&v=OtzMWFOi34I.
57
Диктовка была сделана в ЦК КПСС и 22 сентября 1960 г. была направлена членам и кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС «в связи с разногласиями между КПК и компартиями других стран» (АП РФ. Ф. 3. Оп. 65. Д. 606. Л. 1. Текст самой диктовки: там же. Л. 2–16). Этот текст также размещен на сайте Архива национальной безопасности США (АНБ) без указания ссылки на первоисточник. По всей видимости, эта копия была сделана С. А. Микояном во время его работы в АП РФ и затем передана для размещения на сайте АНБ. См.:gwu. edu//rus/text_files/MikoyanStalin/Draft-Rep-to-CPSS-1949.pdf.
В конце 1948 года происходил обмен мнениями с Мао Цзэдуном о его приезде в Москву. Была целесообразность такого приезда и готовность принять его для обсуждения вопросов китайской революции и советско-китайских вопросов.
В это время боевые действия китайских коммунистов развивались быстрыми темпами в благоприятном направлении… было ясно, что на освобожденной территории будет образовано революционное правительство. Поэтому на заседании Политбюро ЦК при обсуждении ответа Мао Цзэдуну о времени его приезда Сталин высказал такое соображение, что вряд ли целесообразен приезд Мао Цзэдуна теперь, когда он находится в роли партизанского руководителя, он наверное, должен приехать инкогнито. Это оторвет его от руководства делами на месте в решающий момент. Было бы более целесообразным отложить приезд на несколько месяцев, т. е. до момента, когда будет образовано революционное китайское правительство, тогда он мог бы приехать как глава Китайского революционного правительства. Нo чтобы не откладывать рассмотрение актуальных вопросов, интересующих китайских товарищей, было признано целесообразным послать в Китай одного из членов Политбюро для обсуждения с Мао Цзэдуном и руководителями Китайской компартии необходимых вопросов.