Эпоха крестовых походов
Шрифт:
Последствия крестовых походов.Прямым результатом крестовых походов, если оставить в стороне гибель миллионов людей, было основание на Востоке, за счет мусульман и Византийской империи, нескольких, католических государств, занятых французскими рыцарями и итальянскими купцами. Европейцы, никогда не достигавшие большого числа, были вытеснены, и единственными следами их пребывания на Востоке остались развалины их замков в портах и горах Греции и Сирии. Но в течение двух веков своего господства на Востоке они установили правильные сношения между христианами Европы и мусульманcкими государствами.
Для перевозки паломников в св. землю города средиземного побережья организовали транспортные
Морем или сущей миллионы христиан отправлялись из Европы на Восток; крестовый поход был для них как бы образовательным путешествием. Они выходили из своих замков или местечек более невежественные, чем наши крестьяне, и внезапно видели перед собой большие города, новые страны и неизвестные обычаи. Все это будило их ум и обогащало его новыми идеями. Они знакомились с народами Востока и перенимали у них некоторые искусства и обычаи.
Кроме того, они получали более правильное представление о мусульманах. Первые крестоносцы считали их дикарями и идолопоклонниками, Магомета — кумиром, а позже еретиком. В XIII в. христиане уже знали сущность ислама и признавали мусульманскую культуру выше своей собственной.
Однако трудно сказать с точностью, чем обязана Европа крестовым походам. Христиане Запада в течение средних веков переняли у арабов и греков множество изобретений и обычаев. Когда видишь в Европе какой-нибудь восточный обычай, невольно приходит на ум, что он был занесен сюда крестоносцами; но крестовые походы представляют собой не единственный путь, которым он мог перейти сюда. Вос точная культура господствовала по всему африканскому побережью и в Южной Испании; христиане находились в регулярных тортовых сношениях с египетскими, тунисскими и испанскими мусульманами и византийскими греками.
В общем нам хорошо известно, что заимствовали христиа не у Востока; но относительно отдельных предметов или обычаев мы редко знаем, перешли ли они в Европу через Испанию, Сицилию, Византийскую империю или крестоносцев. Приписывать влиянию крестовых походов все восточные обычаи, господствовавшие в Европе в средние века, значит преувеличивать их влияние или подводить под это все сношения христиан с мусульманами.
Несомненно, что средневековая Европа многое усвоила от мусульманских народов, но невозможно с точностью oпределитъ роль крестовых походов в этом влиянии Востока на Европу. Единственное, что можно приписать им с уверенностью, это — перенесение на Запад тех обычаев, которые возникли в самой Сирии; из оружия заимствованы apбалет, копье с перевязью, барабан и труба; из растений кунжут, абрикосы (по-итальянски damasco), шарлот (из Ас калона) и арбуз. На Востоке христиане, которые до тех все брились, начали впервые носить бороды. Возможно так же, что ветряная мельница появилась в Европе из Сирии.
Чтобы узнавать друг друга среди огромной толпы воинов, рыцари должны были иметь какие-нибудь отличительные знаки; уже и раньше вошло в обычай изображать какой нибудь орнамент на щите. Во время крестовых походов эта украшения становятся фамильными знаками, которые затем уже не меняются. Так возникла система гербов. Она сложилась на Востоке, как доказывают употребительные в ней восточные слова: gueules (красили) — арабское слово (от gul, розовый); azwr (синий) —
Крестовым походам приписывали и многие другие следствия: освобождение крестьян от крепостной зависимости, усиление королевской власти, преобразование феодального строя, развитие эпической поэзии, обогащение Италии, даже упадок благочестия и ослабление папской власти. Одним словом, почти все перемены, происшедшие в западных государствах между XI и ХIII вв. Крестовые походы без сомнения, имели глубокое влияние на общий ход развития христианских государств, но каждое из этих явлений имело более действительные и несомненные причины, которые следует искать в истории самих государств Запада.
Глава 7
Французское королевство (1108–1270)
Людовик VI (1108–1137).Он унаследовал от своего отца высокий рост и тучность, которая уже в XII в. доставила ему прозвание Толстого. Он был чувствен и жаден, как Филипп I. Но все современники единодушно восхваляли его мягкость, гуманность, приветливость по отношению ко всякому человеку и особого рода искренность или естественное добродушие, которое они называли его простотой. Эта мягкость характера обнаруживалась особенно в его отношениях к членам семьи. Он был превосходным сыном, и это было тем похвальнее, что его отцом был Филипп I, а мачехой — Бертрада Монфорская. Врожденное благородство заставляло его обычно нападать открыто, презирать хитрость и коварство. Самой заметной чертой этого рыцарского характера, которую Сугерий с явным предпочтением выдвигает вперед в своей истории, была неутомимая энергия, пылкое мужество, иногда даже безрассудная смелость солдата. Действительно, Людовик Толстый был прежде всего воином. Он был всецело поглощен своей военной деятельностью до той минуты, когда, добившись почти полного успеха и ослабленный телесными немощами, счел возможным наконец дать себе отдых, которого раньше никогда не знал. Но и после этого он не переставал воевать до последних лет своей жизни: лишь в 1135 г. он сжег свой последний замок.
Завоевание Французского герцогства.Людовик принялся за это трудное дело в 1100 г., тотчас после того, как был облечен королевской властью. С первых же шагов он зарекомендовал себя не как защитник королевских интересов, миссия которого — охранять права монархии от хищений и бесчинств феодалов, а как покровитель слабых и угнетенных и, в особенности, как мститель за клириков и монахов, ограбленных светскими владельцами. Эту роль верховного судьи и охранителя церковного имущества Капетинги теоретически присваивали себе постоянно, с первой минуты своего воцарения. Но Людовик Толстый чаще и с большей настойчивостью, чем кто-либо из его предшественников, провозглашал во вступлениях к своим грамотам, что короли должны защищать угнетаемую церковь. Ту же мысль повторяет и Сугерий на каждой странице своей истории. Он не находит достаточно сильных выражений для похвалы тому, кто первый сумел исполнить долг короля и подвергнуть гонителей духовенства каре, соответствующей их беззакониям.