Эпоха мёртвых. Начало
Шрифт:
Был и печальный эпизод – похоронили Лиду, жену Палыча. Похоронили рядом с Виталием Даниловичем. Палыч так и остался сидеть возле ее могилы. Пока делом были заняты, он собрался вроде, а сейчас вот опять… Странно было бы, если бы он по-другому себя вел. Что до меня, так я и представлять себя не хочу на его месте.
К вечеру началась суета по поводу выезда к ожидаемой раздаче оружия. Мы тоже решили не теряться и попытаться хоть что-то добыть себе. К тому же с нашей стороны было бы прилично их туда сопроводить, все же люди безоружные, как бы не высадили их из
Часа в четыре мы с Лехой и Шмелем загрузились в «Патруль» и поехали из поселка. За нами переваливался по лужам серый уазовский микроавтобус, куда набились все «беженцы», готовые держать оружие, если его им дадут.
Проскочили мы по проселкам лихо, но перед выездом на Ленинградку остановились напротив брошенной в кустах «Сонаты», и я решил сходить проверить место. Проверил и понял, что мои «похороны» с запиранием дверей сработали плохо. Все боковые стекла автомобиля были выбиты, трупы растащены по костям по всем окрестностям. Клочья одежды, ремни, даже пистолеты, лежали на земле вперемешку с костями. Некоторые из костей были расколоты или разгрызены.
Судя по всему, на трупах откормился морф или морфы. И не так уж далеко от нашей Базы, хотя есть надежда, что направится он или они не туда, а в сторону Ленинградского шоссе, где больше живой добычи.
Впрочем, Паша оказался не из брезгливых и подобрал оба ПММ, и даже нашел запасной магазин к одному из них. Тоже молодец, делаем выводы.
Поток машин по трассе к вечеру немного ослабел, интервалы между машинами увеличились, скорость возросла. Даже не знаю, плохой это знак или хороший. Скорее всего, машины просто растянулись, или те, кто решился бежать, рванули в основном с утра пораньше, чтобы максимально использовать световой день. В сторону города опять никто не ехал, и мы добрались до самого Солнечногорска, до нужной заправки. Свернули с дороги и остановились на газоне, стараясь не перекрывать сектора огня расположившимся здесь военным.
Вокруг заправки стояло целых три БМП, кашээмка на базе «Урала», с кунгом, утыканным антеннами, и два бортовых КамАЗа со снятыми тентами, в военном вездеходном исполнении. В кузовах машин стояли несколько бойцов и офицеров или с СВД, или с автоматами с оптикой. Мудрая идея, кстати. Борта в этих грузовиках высоченные, да их еще нарастили на полметра примерно. Нормальный мертвяк, не морф, враз не заберется, да и просто человек попыхтит, чтобы туда залезть. А стрелки в кузовах могут отстреливать подходящих зомби с высоты, на выбор, и даже много патронов не расходуя – оптика-то на что?
Вокруг заправки лежало несколько трупов, слишком мало, на мой взгляд, но, может быть, их сгребают куда-то периодически? Вообще-то правильно, не вонять же им здесь. У колонок заправлялись машины, тоже с помощью каких-то рабочего вида мужиков с пистолетами и с сопутствующей регистрацией номеров. Интересно, они по заправкам сведениями о них обмениваются? Должны бы, а то грош цена всей идее лимитирования.
– Лех, пошли военных поспрошаем, что тут к чему?
– Пошли, не вопрос.
Мы выбрались из машины, оставив Шмеля за рулем. У нас уже определено было правило, что водители без команды машины не покидают. Ни при каких обстоятельствах.
Мы прошли к штабной машине и одной из БМП, огляделись, прикидывая, кто может быть здесь за старшего. Взгляд остановился на майоре, спустившемся из кунга, и я направился к нему. Он меня заметил и остановился, глядя устало. Я подошел, поприветствовал по-уставному, а он просто поздоровался в ответ.
– Чего хотел, боец?
– Обстановку узнать, – ответил я. – Вопрос спросить или целых два.
– Спрашивай, – улыбнулся он.
– Тогда вопрос первый и основной. Вот это все… – я обвел рукой общую панораму заправки, – самодеятельность или все же с Арбатской площади командуют?
– Самодеятельность, – категорично сказал майор. – Частичная. Командование подмосковных частей, независимо от ведомственной принадлежности, совет образовало, он и придумал. Они же теперь единственная власть в этих краях.
– Понятно, – кивнул я. – Долго будете заправки держать?
– Пока сможем, – пожал он плечами. – И пока топливо будет. Капотненский НПЗ и основные базы ГСМ у нас под контролем, но… народу не хватает. Вот ты, боец, хочешь вступить в ряды прославленной Кантемировской танковой дивизии? – задал он мне вопрос в лоб.
– Не могу, – проворно отмазался я. – У меня самого гражданских на попечении много. Больше двух десятков уже.
– Ну вот видишь, – вздохнул он. – А у нас есть и где гражданских разместить. От личного состава и двадцати процентов не осталось. И как с такими силами все это обеспечивать?
Двадцать процентов. Четверо из пяти ушли, уехали, дезертировали. Им бы теперь ППД удержать, если уж до конца быть честным, остаться какой-то организованной силой, а они еще выход населения из города обеспечивают. Видать, и вправду в жизни всегда есть место подвигу.
– А у меня гражданских тотальный переизбыток, все больше семьями, – сказал я. – Зато с хорошим транспортом. И девать не знаю, куда их всех, голова скоро лопнет. Не нужны?
Майор заметно растерялся, затем решил не переобуваться на ходу, все же военному не подобает, и кивнул:
– Ну познакомь, поговорим, кто там что делать умеет.
– Познакомлю сейчас, – обрадовался я и спросил: – А что о правительстве слышно?
– Ничего. Говорят, прорвались из центра какие-то колонны, но они это или нет, никто не знает. Скорее всего, они уже на Урале, в убежищах.
Тоже ничего удивительного. Тут же как делается? В первую очередь надо обеспечить безопасность президента, иначе кто командовать будет, если с ним что случится? Затем премьера, потому что без него никак, если с президентом что-то случится все же, а затем вице-премьеров, потому как если и премьер нагрузки не сдюжит, то… и так далее. Поэтому лучше всего смыться всем и сразу, и как можно дальше.