Эпоха мертвых. Прорыв
Шрифт:
– Ага, – чуть нахмурился Пасечник, сделав какую-то пометку в блокноте. – Давай дальше.
– Дальше больше, – невыразительным голосом сказал Усимов. – Берман, Борис Семенович. Биофизик, никогда не работал в области вирусологии. Дегтярев от такого заместителя не был в восторге и полагал, что ему его подсунули как контролера. Хоть это и не так.
– Не так? – чуть удивился Пасечник.
– Нет. Он появился по представлению того же Домбровского. Связывает их то, что жена Домбровского и жена Бермана – двоюродные сестры. И сами они общаются с давних пор, постоянно.
– Давно
– Около года. Что характерно, должность по факту создана под него, раньше ее просто не было.
– Домбровский воткнул новую строчку в штатное расписание?
– Именно так. Сразу же, как возглавил научное направление.
– Интересно, – хмыкнул Пасечник и начал что-то чертить на листочке. – Продолжай, Ваня.
Усимов заглянул в свои заметки, перелистнул блокнот:
– Последнее интересное совпадение, всплыло случайно, по перекрестным ссылкам. У Тимохина в Бауманке учился студент, которого он рекомендовал потом оставить на кафедре. Если бы потом этот студент не проскочил по нашему ведомству, а мы не вывезли всю министерскую базу данных, то и не знали бы о нем, но он чуть не сел пару лет назад. На этом факте я его поиском и зацепил.
– За что?
– За безобразия с сетями иностранных банков. Хакер доморощенный. Отмазал его папаша, который у него финдиректор Первого канала, причем сколько денег занес в кабинеты, даже не рискну предположить, дело далеко зашло. Но суть совсем не в том.
– А в чем?
– Хакера звали Семен Давидович Шаевич, и работал он в программной компании, куда его рекомендовал Тимохин. И с Тимохиным он продолжал поддерживать отношения. По крайней мере, бывал у него на работе в центральном офисе, остались заявки на одноразовые пропуска у нас в базе, Тимохиным же подписанные.
– И чем этот хакер примечателен?
– Тем, что у него есть сестра. Маргарита Давидовна, восемнадцати лет от роду. И училась эта сестра в одной группе с дочкой Дегтярева, старшей, которая Ксения. Пока все.
Усимов закрыл блокнот.
– И что из всего этого следует? – прищурился Пасечник.
– Абсолютно ничего не следует, – улыбнулся Усимов. – Но совпадений много. Слишком много для случайности.
– Это верно, – кивнул генерал. – Что думаешь делать дальше?
– Попробовать проанализировать, что это вообще за люди. Хочу к каждому в квартирку заглянуть, аккуратненько так. Поспособствуете?
– Поспособствую, сам хотел тебе предложить. Но аккуратно, чтобы ни единого следа, понял?
– Не впервой, Александр Васильевич, – улыбнулся опер.
Сергей Крамцов
24 мая, вторник, день
К рассвету следующего дня мы успели не только собраться, но и неспешно позавтракать, с дымным душистым костерком и походным чайником. Красота! Затем мы вновь взгромоздились на броню, причем сегодня к нам присоединился и Сергеич, бросив Шмеля в стальной утробе в одиночестве. Остывший за ночь мотор выпустил клубы пара из выхлопных труб, быстро прогрелся, и мы поехали дальше.
Карта и навигационные приборы –
На одной из них, лесной речке под странным названием Вопь, были обозначены два брода, на второй – лишь два моста. Если не найдем подходящего места для ее форсирования, то придется ломиться через мост. Впрочем, мостики эти вполне захолустные, так что была надежда на то, что нам удастся прорваться. Гранатомет у нас есть, два пулемета в башне и еще один у Сергеича, ну а я прихватил трофейную СВД, отобрав ее у Лехи. Не думаю, что мост на проселке кем-то серьезно охраняться. А мы с «бардаком» теперь во! Сила! Шучу.
Но до речки еще надо было добраться, а пока нам предстояло сорок километров лесного марша, такого же, как и вчера. Вновь броневик, как бегемот, топтал стальным брюхом и разлапистыми толстыми колесами гибкий кустарник, жалобно скребшийся о броню и с хрустом ломавшийся, вновь время от времени мы останавливались, и кто-то из нас уходил вперед, доразведать маршрут. Попался и достаточно крутой овраг со скользким склоном, который не удалось объехать, а лишь получилось найти место, годное для преодоления, и через который пришлось перебираться, помогая себе лебедкой. Хорошо, что она у военной техники не такая, как для джипов продают, а с десятикратным запасом по прочности.
Но все это были ситуации штатные, для чего и была предназначена сконструированная еще в шестьдесят шестом году машина. Раз она разведывательно-дозорная, то и забираться должна везде, куда забираются разведка и дозор. А как же иначе?
В любом случае марш на броне петляющего между деревьев «бардака» намного комфортней точно такого же пешего марша, да еще и с тяжелым грузом на спине. Старая истина про то, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, так истиной и осталась, ничего не изменилось. Главное, не уснуть на мягко и плавно покачивающейся броне и не скатиться под колеса к собственному транспортному средству. Можно и внутрь перебраться, да очень уж часто спрыгивать приходится, выискивать дорогу.
К первой реке вышли еще утром. Остановились на опушке леса, минут пятнадцать осматривали окрестности в бинокли, но не обнаружили ни единой души, ни живой, ни мертвой. Зато нашли следы коровьего брода в виде многочисленных следов и засохших лепешек коровьего навоза. Следы и навоз были относительно свежими, стадо гоняли совсем недавно, может быть, пару дней назад. Какие выводы? Простые: надо быстро отсюда сваливать. Пересечь реку, затем широкий, заросший диким клевером луг и скрыться в лесу на той стороне. Ничего сложного, но хотелось бы проделать это не обнаруженным никем. Скрытность – наша лучшая защита.