Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме

Терентьев Александр Владимирович

29 сентября в американский Конгресс был внесен законопроект, получивший название «Правосудие для Сергея Магнитского», в котором предлагалось закрыть въезд в США для 60 российских чиновников и заморозить их счета в американских банках (похожие санкции американцы уже вводили против иранцев, имеющих отношение к ядерной программе ИРИ, и лиц, подозреваемых в террористической деятельности, так что партнеры по перезагрузке попали в хорошую компанию). Авторами инициативы стали два весьма уважаемых демократа. Один из них – сенатор Бенжамин Кардин, председатель Хельсинкской комиссии конгресса и вице-президент Парламентской ассамблеи ОБСЕ. Второй – конгрессмен Джеймс Макговерн, глава Парламентской комиссии по защите прав человека. Законодатели были убеждены, что в том случае, если конгресс поддержит их инициативу, Соединенные Штаты и дальше смогут вмешиваться во внутреннюю политику России, «наказывая ее за чиновничий произвол, коррупцию и несовершенную

правовую систему».

«Законопроект Кардина – Макговерна, как и поправка Джексона – Вэника, предполагает экономические санкции за нарушение прав человека, и это может вызвать в России настоящую бурю» [681] , – писала The Guardian. Российский МИД, действительно, довольно жестко отреагировал на инициативу американских конгрессменов, заявив, что «их желание устроить политическое шоу может внести серьезный раздражитель» в двусторонние отношения.

Российские власти отмечали, что в «списке Кардина» присутствует много случайных людей, которые были включены в него благодаря лоббистским возможностям Hermitage Capital. Этот инвестиционный фонд был одним из крупнейших инвесторов в российскую экономику и являлся миноритарным акционером некоторых стратегических компаний и предприятий. Ряд экспертов даже отстаивали версию, согласно которой дело Магнитского – банальная месть со стороны предпринимателей, лишившихся своего бизнеса в России.

681

The Guardian, 2010. October. 10.

Нельзя не отметить, что каждый раз, когда политика перезагрузки приносила плоды, в США начиналась антироссийская кампания. После того как Обама и Медведев в июне 2010 года встретились в Вашингтоне и поели гамбургеров в арлингтонской закусочной, американские СМИ принялись раскручивать весьма сомнительную шпионскую историю. Когда же Россия пошла навстречу США, отказавшись от поставок ракетных комплексов С-300 в Иран, всплыло дело Магнитского. Причем, многие отмечали, что законопроект был разработан однопартийцами Обамы.

Политологи объясняли это предвыборными интересами демократов, которые рисковали с треском проиграть ноябрьские выборы в конгресс и предпочитали привычную для электората русофобскую риторику перезагрузочным играм президента. Однако возникла и версия о том, что команда Обамы возрождает политику предыдущей администрации, которая была зациклена на проблеме прав человека и отказывалась рассматривать Россию в качестве серьезного партнера. Ходили слухи, что в Белом доме было с интересом воспринято выступление бывшего заместителя госсекретаря по правам человека Дэвида Крамера на страницах The Washington Post. В статье с характерным названием «Молчание Америки делает ее соучастницей российских преступлений» человек из команды Буша-младшего призвал Обаму «поставить развитие двусторонних отношений с Россией в зависимость от ситуации в области прав человека». Он отмечал, что у Вашингтона есть мощные рычаги влияния на Москву. «Если бы российская элита, – писал Крамер – была лишена возможности посещать Америку, давать здесь своим детям образование и прятать свои «грязные» деньги, это поставило бы русских на уши, вынудив их прислушаться к мнению США» [682] .

682

The Washington Post. 2010. September. 23.

Еще более туманной стала судьба «перезагрузки» после триумфальной победы республиканцев на промежуточных выборах в Конгресс в ноябре 2010 года. Было не совсем понятно, готовы ли демократы ломать копья на Капитолийском холме ради того, чтобы продолжить сближение с Москвой. Республиканцы с самого начала с иронией относились к идее Обамы. Звезда Чайной партии Марко Рубио обвинял демократическую администрацию в «принебрежении друзьями и умиротворении врагов» [683] . И триумф чаевников в России восприняли как второе пришествие Буша. Однако Обама призвал Москву не нервничать и пообещал принять знаковые перезагрузочные инициативы еще до того как соберется новый состав Конгресса.

683

http://www.marcorubio.com

Однако было очевидно, что с 2011 года внешнюю политику на Капитолийском холме будут формировать конгрессмены, которых никак не отнесешь к числу друзей Москвы. Комитет по международным делам Палаты представителей возглавила Илеана Рос-Лихтинен – этническая кубинка и страстная антикоммунистка, которая по-прежнему видела в России «империю зла» и отказывалась участвовать в парламентских

контактах с Госдумой. Лидером республиканского большинства стал Эрик Кантор – политик, тесно связанный с еврейским лобби и критикующий Кремль за дипломатические игры с Тегераном. В Сенате усилились позиции противников ратификации договора СНВ-3, который являлся на тот момент главным достижением перезагрузки. «Если это соглашение подвесят, и тем более похоронят, – отмечал редактор журнала «Россия в глобальной политике Федор Лукьянов, – тогда, к сожалению, становой хребет перезагрузки будет разрушен и все остальное начнет расползаться. Потому что перезагрузка – это такая пакетная сделка, в которую включено несколько смежных, но не совпадающих тем. Из этой сделки нельзя вынуть элемент, чтобы все не посыпалось» [684] .

684

Интервью автора с редактором журнала «Россия в глобальной политике Федором Лукьяновым. 2010. Ноябрь. 10.

Конечно, основным приоритетом для Обамы оставалась внутренняя политика. И ему намного проще было уступить республиканцам в таких вопросах, как отношения с Россией. С другой стороны, американский президент к тому моменту слишком сильно связал свое имя с идеей перезагрузки, и изменить внешнеполитическую концепцию, не потеряв при этом лицо, было для него проблематично.

ЛИССАБОНСКАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ

Вскоре после победы республиканцев на промежуточных выборах в Конгресс состоялся Лиссабонский саммит НАТО. И команда Обамы сделала все возможное, чтобы на Западе всерьез заговорили о вступлении в альянс бывшего соперника по холодной войне. Политологи отмечали, что Москва могла бы усилить НАТО в военном отношении и предоставить организации новые возможности в Центральной Азии и на Среднем Востоке. К тому же, говорили они, без участия России невозможна полноценная система безопасности в Европе.

«Интеграция российского государства в евроатлантический порядок, – писал ведущий эксперт Совета по международным отношениям Чарльз Капчан, – это куда более надежный вклад в безопасность Центральной и Восточной Европы, чем противотанковые ловушки, истребители и ракеты класса Patriot. Как показывают примеры мирного урегулирования после окончания Наполеоновских войн и Второй мировой войны, включение прежних соперников в послевоенный порядок – это очень разумная и успешная тактика» [685] . С призывом пригласить Россию в НАТО выступила и группа немецких политиков и военных во главе с экс-министром обороны Фолькером Рюэ и бывшим начальником натовского комитета военного планирования генералом Клаусом Науманном. Эту идею поддержал и представитель США в НАТО Иво Даалдер, а группа мудрецов, работавшая над стратегической концепцией альянса, даже приезжала в Москву для консультаций. И хотя возглавлявшая группу Мадлен Олбрайт заявила потом, что Кремль – лишь один из партнеров Запада и не может быть «хвостом, который виляет собакой», становилось очевидно, что прагматичное крыло американской администрации всерьез рассчитывало привлечь Россию к решению таких вопросов, как война в Афганистане и сдерживание КНР.

685

http://www.cfr.org

Конечно, для этого вовсе не обязательно было приглашать русских в Североатлантический альянс. Наладить военное сотрудничество можно было и малой кровью, реализовав проект французского президента, озвученный им на трехстороннем саммите России, Франции и Германии в октябре 2010 года в Довилле. Саркози предложил Медведеву и Меркель новую концепцию европейской безопасности, которая получила название «стратегической матрешки». Смысл ее заключался в том, что, сохранив существующие механизмы обеспечения безопасности, которые ассоциируются с такими институтами, как ЕС, НАТО и ОБСЕ, европейцы должны создать «внешнюю матрешку», подключив Россию к решению ключевых проблем континента.

«Безусловно, на географической карте, – писал немецкий журнал Der Spiegel, – Россия, Германия и Франция составляют красивую фигуру и могут стать тремя столпами европейской безопасности. Однако французский президент слишком настойчиво продвигает свою идею, и его гиперактивная дипломатия может вызвать раздражение в Вашингтоне. Тем более что Европейский Совет безопасности, который предлагает создать Саркози, полностью обесценивает роль Совета Россия – НАТО и подрывает таким образом позиции американцев» [686] .

686

Der Spiegel. 2010. Nov. 18.