Эпоха перемен
Шрифт:
– Дядечка, зачем вы меня схватили, - жалобным голосом сказал мальчишка, - я ни в чем не виноват... отпустите меня, Христа ради.
– Ты, паршивец, у меня вчера портмоне украл, - сказал Сева.
– Ничего я не крал, - начал оправдываться мальчишка, - меня вчера вообще даже на рынке не было... Я и сегодня случайно зашел на рынок, просто так от нечего делать, чтобы товар посмотреть... нас в школе учительница отпустила.
– Ты в какой школе учишься, мальчик?
– спросил Якунин.
– В десятой...
– сказал мальчишка.
– А где живешь?
–
– Врет он все!
– сказал Сева.
– Нигде он не учится, и дома у него нет.
– Вот сейчас мы его в милицию отведем, пусть там с ним разбираются.
Мальчишка перестал ломать комедию, недовольно посмотрел на Севу и деловито спросил:
– А если я тебе кошелек верну, тогда в милицию не отведешь?
– Тогда не отведу, - сказал Сева.
– Побожись.
Сева вздохнул:
– Эх, трудно с тобой, пацан, ушлый ты.
– Так не отведешь?..
– Нет.
– Ну, лады, пошли...
– Куда?
– Сам увидишь...
Они вышли с территории рынка и направилась в центр города, прошли через парк и вышли к заброшенному строению бывшего общежития. Здание было обветшалым, вместо окон и дверей зияла пустота, все, что можно было вынести из здания, бомжи уже растащили. Мальчишка остановился у входа в здание в нерешительности и сказал:
– Я дальше сам пойду.
– Э, нет, приятель, я тебя самого не отпущу, - сказал Сева, - ты сейчас зайдешь в дом и убежишь, а мне тебя потом снова искать по всему городу. Идем вместе.
– Ну как хочешь, - сказал мальчишка.
Он вошел в дом, Лавринец и Якунин последовали за ним. Здесь гулял ветер, холодно было как на улице, повсюду на полу валялись кучи мусора, здесь была грязь, вонь, трудно даже было представить, что здесь мог кто-то находиться из людей, а еще трудней было представить, что раньше лет 10-15 назад - это было жилое помещение, здесь жили люди, в комнатах было тепло и уютно, по вечерам здесь зажигали свет, готовили ужин, смотрели телевизор, мечтали о планах на будущее. Сейчас же здесь было темно, сыро и очень холодно, как в подземелье. Они поднялись на второй этаж и прошли по узкому темному коридору. У дальней комнаты мальчишка остановился, он оглянулся на Севу и вошел в комнату, Сева и Якунин вошли вслед за ним. В углу кто-то зашевелился. Дима присмотрелся, там на брошенных на пол старых одеялах лежали двое малолетних детей. Они спали, у ног их примостилась большая рыжая собака. Учуяв чужих, собака подняла голову и зарычала. Мальчишка подошел к собаке и погладил рукой по голове:
– Спокойно, Волк, свои...
Пес перестал рычать, он лизнул руку мальчишки своим шершавым языком и снова умостился на свое место на одеяле. Сева посмотрел на спящих на полу детей и спросил:
– Кто это?
– Такие же бездомные, как и я ...
– сказал мальчишка.
– Как звать тебя? И сколько тебе лет?
– Меня Коля зовут, мне двенадцать лет, а это друзья мои - Дима, ему десять, и Егорка самый маленький, ему
– А они что же братья твои?
– Нет, мы все из разных семей...
– А как на улице оказались?
– По-разному, кого выгнали из дома, кто сам убежал. У меня отец сильно запил, когда мать умерла, он нашел себя новую женщину, они пили вместе. Мы жили тогда в селе Дмитровка. Мачеха невзлюбила меня, мне от нее доставалось, била часто.
– А что же отец не заступался?
– А он сильно переменился после смерти матери, - сказал Коля, - стал совсем другим человеком, хмурым и нелюдимым, сильно выпивать стал, а до этого даже и не пил почти, так выпивал по праздникам. Он хороший, я знаю, он мне много рассказывал, где работал, где служил, интересно было слушать...
– А как в Никитино ты оказался?
– Когда нас из сельского дома выгнали, мы переехали в село Приднепровское. Жили в общежитии. Затем отец снял квартиру в поселке Каменском. За жилье не платили - нас опять выгнали. Потом стали жить в мачехиной квартире на 8-м квартале. Один раз папа ушел на работу и не возвращался целую неделю. За это время мачеха меня выгнала из дому. Жил у дядьки, а есть хотелось жутко. Воровал на огородах все, что под руку попадет. Если хозяева поймают - обязательно побьют. Надоело все, убежал, теперь здесь живу...
– Так ты теперь на рынке промышляешь?
– Так кто-то должен же их кормить, они без меня пропадут, - сказал Коля. Он кинул взгляд на своих товарищей. Дети уже проснулись. Открыв глаза, они прислушивались к разговору.
– Только не строй из себя героя!
– резко сказал Сева.
– Никого я не строю...
– обиженно произнес Коля.
– Деньги будешь отдавать?
– Буду, - буркнул Коля. Он отошел в другой угол комнаты, протиснул руку в небольшое отверстие в кирпичной стене и достал оттуда маленький сверток в газетной бумаге. Он протянул его Севе Лавринцу.
– Вот ваши деньги...
Сева развернул бумагу и стал быстро пересчитывать деньги.
– Но здесь же не все!
– сказал он.
– Ясное дело, потратили уже, есть-то надо что-то каждый день...
– сказал Коля. Он шмыгнул носом и уставился на Севу, боясь, что тот сейчас его начнет бить.
– Не бойся, я не буду тебя бить, - сказал Сева. Он вопросительно посмотрел на Якунина.
– Что будем делать, Дима?
– Нельзя их оставлять здесь, - сказал Якунин.
– Но и взять их мы не можем с собой...
– Что делать, ума не приложу, - сказал Сева.
– Дяденьки, не выдавайте нас милиции, они нас накажут или в тюрьму посадят, - попросил Коля. Младший Егорка разревелся.
– Никто вас не посадит, - сказал Якунин.
– Что вы выдумываете тут всякую ерунду.
– Неужто на улице лучше жить?
– спросил Сева.
– Вас в детский дом определят, там хорошо, там чистые постели, горячая еда, учиться будете, в школу ходить.
– У нас есть дом, - сказал Коля, - и нам ничего больше не нужно.
– Разве это дом?!
– сказал в сердцах Сева.
– Да в хлеву почище и получше будет.