Эпоха справедливости. Мгла
Шрифт:
Приобняв за слегка напряженные плечи, немного бледную, и от этого ещё более красивую, девочку — самурая, я, ненавязчиво оглядывал бойцов своего хирда. Шептун — скаля зубы, балагурит; Долгий, видимо, по третьему кругу уже, нудно талдычит что-то своей, мелко кивающей в ответ, Михайловне; Олег, наоборот, устало машет гривой в ответ на гундение жены; Чера, бурно жестикулируя, о чем-то, вещает «курсантшам»: Лизе и Свете и примкнувшему к ним Даньке; Александр, успокаивающе гладит маленькую маму — по седой голове; Костя с Машей, обнявшись прильнули, друг к другу…. Мы все очень разные и каждый проявляет личный, тщательно скрываемый
Интересно, какие ставки на исход предстоящей стрелки, у демиурговских букмекеров?
— Егор, вот ты сейчас опять скажешь своё: «Всегда везти не может». А я, с первого дня всё хочу и не решаюсь спросить: что это значит? Или об этом не надо спрашивать? Тогда не отвечай. Я больше не буду. — тихо лепечет моя дева — воительница.
— Тебе уже можно, девочка. Когда-то давно, далеко отсюда: на войне, где мне довелось провести часть своей жизни — это было написано на плитах разбитого блок-поста, неподалеку от расположения нашей части. Неизвестно кем, когда и зачем. Грязной краской по бетону. Коряво. По-пьяному. Крупными прыгающими кривыми буквами. И, каждый раз, выезжая «на войну» и возвращаясь с неё — мы проезжали мимо этих слов. Они нас провожали и встречали… Я вернулся домой живым и в полной комплектации. И с тех пор, каждый раз уходя на какое-нибудь значимое дело, я их повторяю. Как мантру. Это мои слова — обереги… Вот вернемся, напьемся с тобой сегодня вечером — возьмем у Яныча краски, пойдем и напишем их на заборе нашего замка…
— А ещё напишем: «Горан плюс Герда, равно любовь», да? — всем нежным девичьим телом прильнула ко мне девочка — самурай. В уголок моего правого глаза, как залетевшей соринкой, чуть кольнуло острым взглядом юной Лизхен… Прямо пасет, зараза!
— А вот это мы напишем с внутренней стороны стены. Или где-нибудь в нашем тайном месте. Не будем выставлять наши чувства напоказ, всему завистливому миру.
— Как скажет мой белый господин. — блестя влажными глазюками улыбнулась она.
— Мы сейчас пойдем, а ты не вздумай завибрировать. Я командир — а ты моя женщина. Племя на тебя смотрит. Помни об этом, девочка.
— Хорошо, партнёр. Я буду вести себя правильно. Только ты — возвращайся скорее!
— Всё, пора! Закроете ворота и идите в дом. Оттуда ни ногой. Кому приспичит — в подвал, в ведро. В общем, всё сама знаешь. Связь есть — не потеряемся. Всё! «Всегда везти не может…» — я, как ребенка, поцеловал Ольгу в прохладный лоб.
— Ну что, мужчины — пошли повоюем, что-ли?
Союзники ожидали нас у вьезда в свой поселок. Подошли, поздоровались. По быстрому — чисто для соблюдения ритуала, несерьёзно познакомились. Один чёрт с первого раза, никто всех не запомнит. К тому же на поколачивающем предбоевом нервяке.
Братки Зимнего, все до единого, были в ментовских бронежилетах. И на первый взгляд, вообще, выглядели внушительно. В качестве дружеского жеста новоиспеченные союзники презентовали четыре новеньких броника и нашему хирду.
— Больше нету, извините братва, — сморщился Валера.
— Нормально. Спасибо! Долгому все равно не налез бы… Райотдел раздел? — поинтересовался я.
— Не-е, чисто — сами подарили. В знак уважения. — он ухмыльнулся, — а ты свои на рынке покупал, конечно. Зато зацени какие щиты нам за ночь замастырили, — он гордо оглядел своё войско, — Не такие нарядные, как у вас, конечно, но зато прочные, как… — так
— Пошли, чего уж там. Сейчас я тебя в групповой чат добавлю. Еще у кого из твоих связь имеется?
— Чего? — стреляет глазами Зимний.
— Забей! Потом обрисую тему.
За сим и попылили. Неспешно, чтобы силенок зря заранее не тратить. Всей обьединенной дружиной, в шестнадцать суровых голов.
По дороге народ часто жадно покуривал, болтал «ни о чём», перебрасывался немудреными мужскими остротами, да слегка преувеличенно громко гогоча, травил анекдоты и байки — усиленно стараясь не заморачиваться мыслями на предстоящем вскорости.
— Не передумал, насчет: «два в два» — на подходе к месту стрелки, покосился в мою сторону подобравшийся, посерьёзневший, опасный и жёсткий Зимний.
— Нет. Главное, чтобы у тебя все срослось и они повелись.
— Может сейчас уже скажешь, чего задумал-то? — обнаружил наличие нервов союзник.
— Победить задумал. Быстро и убедительно. И без потерь.
— Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, — пробурчал Валера. — Так, братва, все — всё помнят? Вот и молодцы! Веселей, братишки! Сейчас мы этих шавок влет накажем и в загул пацанский! Вискарь с кониной жрать без всякой меры. Командиры проставляются!
— Гуляй босота, брат с севера приехал, — пробурчал я, трудно и звучно сплюнув — вмиг, загустевшую тягучую слюну. Локатор отобразил 39 обьектов впереди… Ну, о нем союзнику знать пока не обязательно, как и о многом другом ещё. Рановато. Сначала надобно соответствующей степени доверия достигнуть.
… В самом центре просторной, неровно заасфальтированной, покрытой заплатами площади таксопарка — нас уже поджидало, стоящее неровной стенкой, вражеское воинство. Сближались почти в тишине: слышны были лишь только неровный топот наших ног и негромкие короткие нервные фразы вполголоса с обеих сторон…
— Тридцать семь к шестнадцати, — еле слышно произнес Зимний почти не разжимая вытянутых в строгую линию губ.
— У меня тридцать девять вышло, — ответил я, — Давай Зимний — всё сейчас на тебе родной. Все эти шестнадцать душ.
Куда тут, нахрен, бежать, если задумка Зимнего не сработает? Нет, можно конечно и попробовать, только от погони сложно оторваться будет. Основы уличной психологии: большая часть врагов ломанется за теми — кто побежит. Подсознательно предпочитая преследовать сломленного, не оказывающего сопротивления противника, и избегая лезть в опасную жестокую схватку с теми, кто упрется и встанет насмерть… Некуда бежать. Как и ожидалось, впрочем.
…Ох, как не хватает энергии! Тихо, Егорка, спокойно! У тебя всё расчитано. Всё по плану. Пока работаем по плану, ну а там поглядим.
Так — вот этот белесый конь, судя по всему, Кравча. А рядом: смазливый и резкий, мелковатый, надо полагать, Ворона. Их пока не задеть. Ни в коем случае. Нельзя им пока неуверенность почуять. Никак нельзя…
А вот на эту четверку крепких парнишек, с уровнями три — четыре, расположившуюся за спинами у старших, можно и даже нужно поддавить. Самую малость — совсем экономненько. Одним комочком — сгусточком, на всех. Ох, вернусь, буду каждый день добро творить. Никуда без репы — энергии. Всех до единой старушек через улицу переведу. Даже если упираться станут.