Эпоха титанов
Шрифт:
– Дурак! – конопатое лицо скривилось и, плюнув мне под ноги, она поднялась по ступеням.
Внезапно дверь распахнулась и на пороге возник злой Варужан. Смерив меня презрительным взглядом, он обернулся и процедил сквозь зубы:
– Неделя, потом лично щенка выпотрошу.
Не обращая на меня внимания, спустился по лестнице и быстрым шагом двинулся вдоль улицы. Ефим, как я и подозревал, тут же подскочил и проследовал за ним, предусмотрительно держась на расстоянии.
На душе стало немного спокойней; конечно, я не верил в то, что
– Неужели ничего нельзя сделать?
Около очага, завернувшись в толстую шкуру убитого медведя, лежал Старейший. Рядом с ним стоял Артур, первый раз я увидел на его лице растерянность.
– Ты не маленький мальчик, – осуждающе посмотрел на него старейшина, – что за детские вопросы?
Задумчиво глядя в костер, Артур положил руку на висящий за спиной автомат.
– Я могу решить вопрос с Варужаном.
– Ты можешь убить Варужана, – усмехнулся старик, – но не решить вопрос. Найдутся другие. Одно убийство станет отправной точкой для многих.
Не понимая, о чем разговор, но благоразумно решив не вмешиваться, я тихонько устроился в дальнем углу и начал помогать Марике разделывать курицу. Оба собеседника молча грелись около огня.
– Ты должен забрать с собой Марику, – нарушил, наконец, молчание Старейший.
Мы удивленно переглянулись с девушкой. Да что же, в конце концов, происходит? Артур долго молчал, никак не реагируя на слова старика.
– Не молчи, – в нотках Старейшего прозвучала мольба, – скажи, что же ты решил?
Пришлый оторвал взгляд от языков пламени, скачущего по поленьям, и, расправив плечи, медленно обвел присутствующих взглядом.
– Уходим сегодня ночью…
Глава 6
Утренний туман еще не рассеялся, а мы уже были в пяти километрах от поселения. Преодолеть частокол не составило особого труда. Под утро стражники всегда клевали носом и мы, воспользовавшись этим моментом, без труда открыли малые ворота. Они использовались для выхода к шахтам. А с учетом того, что Эрик часто заставлял своих подчиненных задерживаться, пока они не выполнят норму, никто не обратил внимания на скрип старых петель.
Мои руки со священным трепетом ощупывали холодную сталь автомата. Это был прощальный подарок старейшины. Выбрав из арсенала родового дома самый лучший, он протянул его мне.
– Пусть ваша дорога будет спокойной, – вздохнул старик и с грустью посмотрел на Марику, – береги ее.
Внучке он отдал последний исправный пистолет, добавив к подаркам увесистый мешочек с патронами. Не став долго прощаться, Артур увлек нас на улицу. Мы грустно двинулись по знакомым с детства улицам, слабо освещенным лунным светом, который с трудом пробивался сквозь спускающийся на землю туман. Изредка доносилось храпение спящих у теплых очагов жителей и беспокойный детский плач младенцев, которых покусывали
Весна уже полноправно вступила в свои права и полчища кровососов, в изобилии водившиеся в окрестных зарослях, каждую ночь атаковали наше поселение. Выскользнув из поселка, от спасительного дыма очагов, мы оказались единственными жертвами тонко жужжащих насекомых, и они, почувствовав свежую добычу, с удвоенной яростью накинулись на наши тела.
– Не шуми, – зашипел на меня наставник, после того, как я звонко хлопнул ладонью по щеке, убив крупного, величиной с ноготь, мерзавца. Сунув руку в карман, он достал небольшой пузырек и скомандовал:
– Закрой глаза, – послышалось шипение и в нос ударил незнакомый запах зелья, которым меня обрызгал Артур. Повторив процедуру с Марикой, он сунул баночку назад и продолжил путь.
***
– Релепент, – ломая неповоротливый язык, я пытался, под хохот наставника, повторить упрямое слово. Едва не плача от смеха, Артур схватился за живот и рухнул на колени.
– Ре-пе-лент, – еще раз, медленно, чтобы я смог хорошо расслышать, повторил наставник и, округлив глаза, замер в ожидании.
– Ре-е-е, – чувствуя, как мысли мешаются в голове, психанул и быстрым шагом пошел вперед, слыша позади дикий ржач моих спутников.
«Дернул же черт спросить, как же называется это зелье», – угрюмые мысли, как дикие белки, метались внутри, готовой разлететься на части от ярости, головы. Самое обидное заключалось в том, что Марика без труда повторила это сложное, как заклятие друидов, слово.
– Яков, постой! – неслись мне в спину насмешливые слова рыжей гадины, – давай я тебя научу!
Взревев от ярости, я стащил с плеча свой охотничий лук и быстро, одну за одной, отправил три стрелы в одиноко стоящую березу шагах в сорока от нас. Тонко запев, стрелы впились в кривой ствол, выложив наконечниками ровную линию.
– Может, говорить я и не горазд, – хмуро обернувшись к переставшим смеяться спутникам, состроил грозное лицо, – но глумиться надо мною не позволю.
Артур подошел ко мне, на лице его не осталось и тени улыбки. Взяв из моей руки лук, он оценивающе взвесил его в руках.
– Стрелять ты горазд, – восхищенно зацокал языком и медленно достал еще одну стрелу из колчана, висящего у меня за спиной, – но лучше никому не показывай свои навыки, пока не решишь его убить или спасти. Я родился на закате старого мира, но вырос уже в новом. – Артур достал еще две стрелы и, зажав все три между пальцами, начал медленно натягивать тетиву. – Я уверен, ты часто хвастался перед парнями и дивчинами своего поселка своей удалью. Но там, куда мы идем, ты всего лишь деревенщина.
Зазвенела тетива и все три стрелы отправились в полет. Я потрясенно уставился на березу. Одна из моих стрел разлетелась в щепки после попадания Артура, а две другие теперь тесно прижались друг к другу.