Эпоха Возрождения
Шрифт:
— Ты не родился таким, тебя таким сделали, — уверенно сказал Орочимару, но всё же пристально посмотрел в его глаза, и Дейдара кивнул. — Кто?
«Мой отец», — всё же не решился врать или отмалчиваться Дейдара. Не в том он положении, да и отца, который пропал без вести столько лет назад, сейчас попробуй найди. А Орочимару… Он был легендой.
— Твой отец сам подобное придумал? — приподнял бровь змеиный саннин.
«Нет, он… использовал одну технику, которую…»
— Украл у кого-то, — закончил Орочимару, задумчиво потрогав подбородок. — Интересно. Жаль, она была несовершенна. Либо украл он не доведённый
Дейдара покосился на свой вновь обретённый орган и смущённо кивнул.
— Мне было интересно, сможем мы восстановить его или нет, а также покопаться внутри тебя и посмотреть на каналы чакры и воздействие техники трансформации изнутри, — начал что-то записывать в свою книгу Орочимару и хмыкнул. — Пришлось кое-что доделать, чтобы всё работало, но, как видишь, мы справились.
Дейдара криво усмехнулся очередному повороту своей судьбы. Боги отдали ему то, что забрали, вот только из этой подземной лаборатории его вряд ли когда-либо выпустят, чтобы он хотя бы раз мог, так сказать, воспользоваться вернувшимся к нему органом.
— Надо будет испытать тебя, когда всё заживёт и восстановится, — словно в пику его мыслям сказал Орочимару. — Думаю, через пару недель можно будет выпустить тебя.
Дейдаре показалось, что он ослышался.
«Выпустить?» — переспросил он, булькнув пузырями воды.
— Следует всесторонне изучить твои способности, — кивнул Орочимару и сложил печати. — Теперь спи: быстрей восстановишься.
Дейдару тут же накрыла темнота, но перед этим он испытал странное чувство, которое как будто ни разу не чувствовал. Надежду.
Часть 2. Глава 10. Связи
Конец четвёртого месяца в этом году снова был очень снежным. В последний буран намело огромные сугробы. Зима словно и слышать не слышала о том, что совсем скоро лето, так как белые завалы таять пока как будто и не намеревались. Но Хаку был рад и тому, что хотя бы начали проходить туманы, стало солнечно и ясно. Ветра не было, и деревья с пушистым блестящим инеем выглядели по-своему красиво. Хаку был уверен, что большинство шиноби в жизни не видели ничего подобного.
Даже не верилось, что он пришёл в Оду всего лишь год назад, чтобы познакомиться с мальчиком, который стал его названым младшим братом и личным учеником. Сколько с той поры всего произошло, и не сосчитать! Буквально через пару месяцев после знакомства с Кано, летом, Хаку назначили главой Северо-восточного гарнизона. А осенью, как раз после того, как он, подчиняясь ещё одному приказу «о возрождении клана Юки», женился сразу на трёх девушках, Пятая Мидзукаге вместе с присланным подарком сообщила о своём решении устроить в Оде международные экзамены на чуунина. Свой приказ Тэруми Мэй даже пояснила тем, что Хаку, как и Чоуджуро с Суйгецу, которые были отправлены в гарнизон Оды ему на помощь, побывали на экзаменах в Конохе и видели, как там всё организовали. Им велели сделать приём не хуже, чем в Стране Огня, а по возможности ещё лучше. Так что Ода вот уже полгода готовилась к встрече чужаков, которые со дня на день должны были прибыть в Страну Воды.
Хаку осматривал свои владения и раздавал последние команды шиноби гарнизона и местным гражданским: от Чоуджуро прибыл гонец, что первые корабли проплыли Самешидзиму
Страна Воды была морским государством и состояла из десяти островов, главным из которых был Хонто — самый крупный остров. На Хонто располагались столица Мизуто, западней неё — Киригакуре — деревня, скрытая в Тумане, а восточней — гарнизон, прикрывающий столицу со стороны группы стран «Большого Когтя» — Ода.
Остров Коджима был самым маленьким, и с него начинали отсчёт островов Страны Воды. После Коджимы следовали «острова-близнецы»: Хитошима и Футашима, когда-то принадлежавшие кланам Каратачи и Кушимару. Западный морской торговый путь пролегал в проливе между этими островами и с юга огибал четвёртый остров Страны Воды, который по форме напоминал камбалу. Но из-за того, что там с незапамятных времён обитал клан Хошигаки, который не смогли уничтожить и в пору гражданской войны, четвёртый остров давным-давно стали называть «Самешидзима». Название намекало как на клановые способности охраны острова, так и на его нумерацию и опасность там находиться*.
Два порта Страны Воды располагались на пятом острове Годжиме, который охранял клан Тэруми, и седьмом острове — «Острове костей» — Коцушиме, который теперь временно находился в составе гарнизона Оды. Порт Тэруми на Годжиме был в основном внутренним, сообщающим все острова страны. А вот порт Тэрукоцу на Коцушиме принимал корабли, которые приплывали с западного и восточного морских путей.
Когда-то «Остров костей» был владениями истреблённого клана Кагуя, о существовании которого теперь напоминал лишь жутковатый белый маяк, облицованный черепами, в честь которого и назвали порт. Кто-то говорил, что это побеждённые враги, а кто-то, что это своеобразное архитектурное сооружение — клановый могильник, символизирующий, что Кагуя и после смерти «продолжали охранять страну».
Седьмой остров был равноудалён от Воды и Страны Когтя, с которой была морская граница, и без клана-защитника Коготь начал потихоньку претендовать на Коцушиму. По крайней мере, были свидетельства, что их восточную границу постоянно нарушают. Жители Когтя ловили на их территории рыбу, но — самое главное — вырубали и воровали драгоценный корабельный лес, который рос только на Коцушиме. Леса в Стране Воды вообще имелись только на севере и востоке. Весь юг был в болотах (местами ядовитых), а на западе преобладали горы с чахлой растительностью. Так что в Оде, кроме всего прочего, строили корабли, и это был самый развитый и, можно сказать, единственный крупный торговый город Страны Воды.
Кроме всего прочего, только в предместьях Оды была подходящая земля, чтобы выращивать рис и некоторые овощи для собственных нужд, в силу этого в Оде и её предместьях жила львиная доля всего гражданского населения страны. Собственно, как думал Хаку, в этом и крылись причины, отчего именно Оду Мидзукаге решила сделать центром приёма делегаций других стран. Народ тут выглядел побогаче, посытней, да и доступность простых людей к «зрелищам» снижала внутреннее напряжение в стране и популяризировала собственных шиноби, к которым после гражданской войны свои же люди всё ещё относились с большой опаской и недоверием.