Эра джихада
Шрифт:
Возможное решение было – не «да» или «нет», слово «нет» было исключено. Он понимал, что зависит от Москвы больше, чем кто бы то ни было в республике. Что его работа – договариваться с Москвой, выбивать из нее деньги и льготы, обеспечивать безнаказанность. Он здесь хан, пока он выполняет эту работу. И если он с ней не справится – его просто убьют и найдут другого. А Сергей Сергеевич найдет способ осложнить жизнь. Достаточно задержать федеральные трансферты, и… То, что в ответ может начаться новый виток войны, Сергея Сергеевича не интересовало абсолютно – не ему сидеть в окопах, не ему подыхать под пулями.
Вопрос в том, как именно сказать «да». Он может попросить что-либо для себя и конкретно в проекте – либо что-то для республики. Второе – будет проще, чем первое, потому что в первом случае Сергею Сергеевичу придется отдавать часть своего, в другом – часть государственного. Государственное отдать естественно проще, пусть и сумма будет в несколько раз больше.
Прищурившись, чеченец смотрел
Чеченец прикусил язык. О том, о чем он подумал, было не только опасно говорить – опасно даже думать…
Как бы развернувшаяся борьба с терроризмом и по Кавказу не ударила. А ведь ударит, непременно ударит, дай только срок.
Стоит или не стоит напрягать отношения с Сергеем Сергеевичем? Чеченец как всегда доверился не разуму, а инстинкту выживания, который никогда его не подводил.
– Десять миллиардов, – сказал он, – в этом году.
Чиновник с облегчением и плохо скрываемой радостью кивнул:
– Я доложу Сергей Сергеевичу…
Чеченец сделал неопределенный жест рукой, поднялся. Чиновник понял, остался на месте, стараясь раствориться в окружающем пространстве, слинять, не отсвечивать…
Дело стремное – Чеченец конкретно понимал, что дело стремное. Он шел на людей, за которыми стоят настоящие террористы. Не те, которые по лесам шарахаются, а настоящие, за плечами которых ад Абу-Грейб и Гуантанамо, бои в эль-Фаллудже, растерзанные и повешенные за ноги американские солдаты. Найдутся их последователи и здесь – оловянные глаза, чугунные сердца и несколько намертво затверженных строк из Корана. Они не были такими: даже когда воевали с русистами. А эти родного отца убьют, если кто-то скажет, что он действует не по шариату.
С другой стороны – он и так всегда под прицелом. Если дать им ход – будет Имарат Кавказ, а его самого протащат по Грозному, привязав за ноги к БТР. Это все не шутки, это дальний прицел и наиболее сметливые это понимают. Потому и с русистами…
Так что надо делать…
Чеченец достал сотовый, набрал номер телефона.
– Салам, Шамиль… – сказал он, – как дела в Измире?
Информация к размышлению
Религиозные экстремисты стали вольготно себя чувствовать на казанских улицах. После триумфального возвращения в соборную мечеть Татарстана имама Рамиля Юнусова, которого поддержала мусульманская общественность республики, настроенная против антиваххабитской политики нынешнего муфтия Ильдуса Файзова, на казанских улицах появились дорогие автомобили, украшенные черными флажками с белой арабской вязью. Владельцы иномарок охотно поясняют, что это флаг халифата, к которому в скором будущем будет принадлежать весь Татарстан. Раскол мусульманской общины и создание в республике альтернативного Духовного управления мусульман говорят о том, что новоявленные глашатаи халифата не так далеки от истины.
Отставка Рамиля Юнусова с поста имама-хатыба мечети Кул Шариф вызвала взрыв негодования среди противников Ильдуса Файзова. На следующий день после того, как муфтий подписал распоряжение об отставке Юнусова и назначении себя на его место, в соборной мечети в Казанском кремле собрались сотни мусульман. Увидев столь мощную поддержку верующих, свергнутый имам даже разрыдался. Однако быстро взял себя в руки и объявил собравшимся, чтобы те не бунтовали, а дождались пятницы, когда станут известны результаты его переговоров с представителями властной элиты Татарстана. В тот же день радикалы из Союза татарской молодежи (СТМ) «Азатлык» приготовились провести шумную акцию у кремлевских стен в поддержку Рамиля Юнусова. Однако акция не потребовалась. Рамиль Юнусов остался на своем посту.
Решение о сохранении за имамом прежней должности Ильдус Файзов объявил сторонникам Рамиля Юнусова лично. Правда, далось это нелегко. Едва муфтий начал говорить, как в его адрес из зала полетели проклятия. Сторонники свергнутого имама встретили решение о возвращении Рамиля Юнусова возгласами «Аллах акбар». Когда первый муфтий Татарстана, а ныне имам казанской мечети «Нурулла» Габдула Галиуллин предложил собравшимся проголосовать за отставку Ильдуса Файзова, весь зал вытянул руки вверх. На улице ликующие мусульмане уже не стеснялись в выражениях. «Файзов достал уже своей политикой! – кричал лидер СТМ «Азатлык»
Наиль Набиуллин. – Он в каждом мусульманине видит экстремиста».
Громкая
Однако далеко не всем мусульманам в республике пришлась по душе инициатива Файзова. Центрами сопротивления кампании деваххабизации стали закамские города Нижнекамск и Набережные Челны, где всегда были сильны позиции религиозных экстремистов (кстати, именно из Нижнекамска приехало большинство сторонников Рамиля Юнусова. – «НГ»). Радикалы ушли в подполье в ожидании перемен. Локальная кадровая победа Рамиля Юнусова, открытая демонстрация протеста против Ильдуса Файзова в мечети Кул Шариф и создание альтернативного муфтията, по сути, обозначили эти перемены и засвидетельствовали тактическое поражение антиваххабитской политики Ильдуса Файзова. Ведь если учесть, что в ДУМ-2 должны войти приходы сразу нескольких казанских мечетей, где довольно часто собираются религиозные экстремисты и проповедуется нетрадиционный ислам, можно сделать вывод, что ваххабизм в Татарстане в скором времени получит официальное признание. И лучше остальных это чувствуют как раз те самые владельцы дорогих иномарок, украшающие свои автомобили черными флажками с белой арабской вязью.
26 мая 2015 года
Москва
Можно сказать, что уже приехали…
За окном царствовала поздняя, зрелая весна, чахлые, стоящие на болотине березовые леса, грузовые станции и россыпь коттеджных поселков сменила орда многоэтажек, перроны пригородных станций электричек, ставших теперь городскими, заросли разномастных, обшарпанных гаражей, построенных еще в советское время и которые все никак не снесут. До Казанского было еще полчаса, народ доедал припасенную в дорогу снедь, собирал и сдавал постельное, озабоченно смотрел на часы. Из радиоприемника лилась громкая танцевальная музыка, которая хорошо помогает отвлечься и хоть ненадолго не думать. Просто окунуться на время в бессмысленный ритм мелодии.
Не люблю ездить в купе.
На самом деле безопасность, которую вроде как создает стенка, отгораживающая твое личное пространство от вагонного коридора, довольно иллюзорная. Все двери отпираются одним и тем же универсальным ключом, изготовить который даже в самых примитивных условиях – плевое дело. А можно даже и без него, если у вас, к примеру, старый, советского образца напильник. Или подходящий нож. Вариантов существует множество, при случае могу показать. Еще хуже с СВ, там можно проникнуть со стороны санузла. И вот в этом случае стенка станет уже крышкой вашего гроба. Видели, как выглядит человек, которому отрезали язык и выкололи глаза? И лучше не видеть. А еще лучше – не попадаться…
Лучшая защита – постоянное присутствие людей. В плацкартном, самом дешевом вагоне, куда всегда есть билеты. Людей, которые ходят в туалет, к бойлеру за горячей водой, посмотреть расписание, покурить в тамбуре или спросить о чем-то проводницу, перекинуться в картишки. Кто-то пьет пиво и лузгает семечки, кто-то читает газету с описанием причин очередного провала российской сборной по футболу, кто-то играет на своем мобильнике. Пятьдесят с лишним человек, у каждого – свои потребности, свое время, кто-то жаворонок, кто-то сова, кому-то надо покурить или отлить ночью. Это и есть лучшая твоя защита, десятки глаз вокруг. Нужно просто быть таким же, как все. Так же выходить покурить и потрепаться в тамбуре, угостить соседа курицей, улыбнуться шалящему ребенку. Тогда ты, скорее всего, останешься жив.
Напротив меня – мама с двумя дочками, одной одиннадцать, другой семь. Младшая ходит в СДЮШОР по художественной гимнастике, даже ездит куда-то на соревнования за границу. Старшая в одиннадцать уже готовая хулиганка, но при этом отлично умеет подлизываться к матери. И ко всему жаворонок… голосистый, с самого утра мне спать не давала. Едут в Москву, занятия в школе уже закончились. Отец работает в Москве, а семья пока что живет в провинции.
Это – будущее моей страны. Моего народа…