Эра феминизма

Куликовский Дмитрий

Помимо общения с Васей, другим моим «развлечением» был курс интенсивной реабилитации, который, как выше сказал, был несколько странноватым. Когда в палату принесли телевизор, я наивно подумал, что наша медицина не только гуманная, она просто великолепная, что создает такой комфорт для больных. Это было моим очередным заблуждением. Телевизор стал началом курса реабилитации, в рамках которого пациент должен был смотреть утренние телепрограммы на женскую тематику, читать ежедневные проправительственные газеты и участвовать в семинарах по социализации, а также совершать пешие прогулки по парку, прилегающему к больнице и огороженному от остального мира забором с колючей проволокой. Любопытен тот факт, что на пешие прогулки выделялось всего два часа, из чего следовал вывод, что эта часть курса реабилитации, которую я назвал «физиологической», была менее значимой, нежели «пропагандистская» часть реабилитации.

Что до телепрограмм, газет и семинаров, то от пациента в первую очередь требовалась активность, а затем понимание и усвоение идеалов феминистского общества. Иначе говоря, просматривая телепрограмму или газету, ты должен, если не запомнить все услышанное и прочитанное, то уловить суть, чтобы затем ответить на семинаре по социализации, выполняющим закрепляющую функцию. Все показываемые по телевизору

программы говорили об одном, что женщины – это высшие существа, созданные по образу и подобию Божьему, а мужчины не что иное, как существа низшего порядка, созданные лишь с одной единственной целью – удовлетворять женские нужды. Вот, к примеру, в одной программе с психологическим уклоном делался акцент на универсальности женского организма, приводимой в этой программе в качестве аргументации всевластия феминисток. Женщина способна выполнять множество работ, как – то уборка, стирка, приготовка еды и воспитание детей, уже не говоря о богатстве эмоционального мира женщин и буднях на трудовом фронте. Мужчины же, в силу скудоумия и эмоционального паралича в своих возможностях ограничены, поскольку их интересы лежат исключительно в трех измерениях, – работа, диван и телевизор. Все остальное, а это водка, рыбалка, охота, гараж и машина, прилагались в качестве дополнительных атрибутов образа жизни мужчины, живущего в каком – то своем, оторванном от реальности мирке. Или вот еще передачка, но уже с сексуальным уклоном. Ведущая, на вид добропорядочная тетка, совершенно серьезно говорила, что мужчины – это прямые потомки прямоходящих приматов, а мужские гениталии примитивны, не совершенны и ничего общего не имеют с эстетикой. Совершенно обратное она говорила о женщинах, что это внеземные создания, что все женщины – это потомки высокоразвитой инопланетной расы, а женские гениталии – это плод божественного вмешательства в человеческую природу. Помню, в первое время все эти программы вызывали у меня смех, если учесть, что у меня были несколько иные представления о происхождении мужчин и женщин. Затем смех сменился улыбкой, а затем пришло равнодушие, такое отупляющее, что на любую женскую программу я реагировал ровно и нейтрально, без каких – либо эмоций.

Подобные эмоции я ощущал и при чтении проправительственных газет, на страницах которых речь шла почти исключительно о женщинах и всего того, что обычно ассоциируется с женским миром. Это мода, фитнес, диета, кулинария, вышивка, гороскопы, женская литература, женская психология и многое другое, тогда как о мужчинах говорилось лишь отрывочно, и только в негативном ключе. Что мужчины, в силу своей умственной и эмоциональной ущербности, это подлые, жестокие, эгоистические создания, не приносящие в этот мир ничего, кроме хаоса и ужаса войн. Как подтверждение, в газетах приводились статейки об очередной трагедии, когда мужчина зарезал в пьяном угаре женщину или обобрал старушку по пути в магазин, при этом отправив ее на больничную койку. Все эти статейки, как правило, подытоживались строками о справедливом воздаянии преступнику в виде тюремного заключения или усиленного курса реабилитации. Что это за усиленный курс реабилитации, я узнаю несколько позже. Из всего увиденного и прочитанного я сделал вывод, что все средства массовой информации находились в руках женщин, и, этот вывод, по сути, подтверждали слова Васи о женской оккупации правительства и Конгресса. У меня было стойкое ощущение, что мужчин вообще нет, их словно вычеркнули из жизни общества, и они находятся в резервациях. Эта мысль, как, оказалось, была правильной, но, лишь наполовину.

И, наконец, семинары по социализации, которые, скажу я вам, были специально заточены под газеты и телепрограммы курса реабилитации. Как – то на днях просмотрел очередную женскую программу, в которой говорилось о недопустимости возврата к брачным отношениям, рассматриваемых в качестве инструмента угнетения женщин. На семинаре, в присутствии женщины – психолога, я должен был высказать свое мнение относительно сюжета этой программы, после чего специалист провела разъяснительную беседу, указывая на мои недочеты от просмотра программы. Специалист мыслил теми же категориями, что и участники программы. Так, сказав про то, что брак – это союз двух любящих, равноправных партнеров, основанный на взаимном уважении и разделении функций по дому в соответствии с гендерной принадлежностью, и что отрицание брачных отношений это конец цивилизации, психолог меня поправила, что это неправильное мнение. Брак – это форма угнетения женщин, придуманный мужчинами с одной лишь целью – держать женщин под контролем, и только освобождение от брака есть начало освобождения женщины от ненавистных пут патриархата, которыми она была опутана с незапамятных времен. Слава Богу, что мы прошли этот этап, и теперь в обществе восторжествовала справедливость… в этот момент я перебил психолога, что было легкомысленно с моей стороны, и, было попытался отстоять свою точку зрения. Как потом Вася мне объяснил, подобная самостоятельность мышления чревата, ибо психолог по окончании курса реабилитации составляет заключение, от которого зависит твоя дальнейшая судьба. Либо ты выйдешь из больницы как полноценный член феминистского общества, принимающий идеалы феминистского общества, либо останешься в больнице и должен будешь пройти усиленный курс реабилитации, призванный сделать из человека того самого полноценного члена общества. На мой вопрос, что за усиленный курс реабилитации, Вася ответил, что это лошадиная доза тех самых таблеток по снижению тестостерона в крови, вводимая в человеческий организм внутривенным способом. Как правило, такие курсы прописывают людям, чья благонадежность находится под серьезным сомнением. Он еще не социально опасный для общества человек, но уже на пути к этому статусу. Чтобы избежать такой трансформации, власть прибегает к таким вот усиленным курсам реабилитации. После таких курсов любой становится мягким и пушистым, не способным ни на выражение самостоятельных мыслей, ни на выражение эмоций, ну, в общем, человек становится самым настоящим овощем. Услышав слова про социально опасных людей, я не мог не поинтересоваться, что они из себя представляют. Из разъяснений Васи выходило, что «социально опасные элементы общества» это те, кто состоит в оппозиции власти, например, сопротивленцы, к которым собственно Вася и относился. Например, если тебя поймают за каким – то противоправным занятием, например, за распространением антиправительственных листовок или занятием в тренажерных залах, то за этим последует наказание в виде стерилизации. Если кого убил или изнасиловал, то стерилизация и тюремное заключение в одном флаконе. Одним словом все не объяснишь, все зависит от тяжести проступка. После всего услышанного

я сделал вывод, что в феминистском обществе имеется три меры наказания, это усиленный курс реабилитации, стерилизация, и тюрьма. Ах да, еще обычный курс реабилитации с его таблетками по снижению тестостерона в крови и программой из телепередач, газет и семинаров по социализации, рассматриваемый в феминистском обществе в качестве профилактики преступлений. Что же до психолога, то после разъяснений Васи, всякое желание перечить специалисту у меня отпало. Я говорил все, что от меня хотели услышать, с удивлением открыв в себе способность к конформизму.

– Ну как, готов? – спросил меня Вася таинственным голосом, при этом хитро улыбаясь, словно что – то замыслил недоброе.

– К чему? – ответил я, не понимая, к чему я должен быть готов.

– Ну, похоже, курс реабилитации нормально тебе промыл мозги, раз ты забыл про бегство, – ответил Вася с ироничной улыбкой, и добавил, – Мои друзья по сопротивлению все подготовили, за забором ожидает машина, есть одежда, деньги, остается улучить момент и сбежать, желательно в вечернее время. Нет, ты, конечно, можешь остаться, и, дождаться завершения курса реабилитации, чтобы выйти за ворота больнички без проблем. Правда, не ручаюсь за положительное заключение психолога, ты уже на заметке, раз однажды обозначил наличие собственного мнения, отличного от мнения психолога.

– Наверное, ты прав, Вася, пора дергать, да и с физиологией у меня все в полном порядке, – ответил я несколько неуверенно, размышляя о том, что меня ждет за стенами больницы.

Несмотря на сомнения, я принял единственно правильное решение, по крайней мере, мне так казалось – бежать из больницы, пугавшей меня некоторыми странностями. Скажу я вам, наша больница была полна странностей. Так, помимо особенностей курса реабилитации мое внимание привлекло два обстоятельства. Во – первых, это отсутствие женщин среди пациентов, и во – вторых, все врачи были исключительно женщинами. Собственно говоря, не было в больнице и медбратьев, только одни медсестры. Мужчин можно было заметить среди санитаров, уборщиков и охранников. Такое было ощущение, что мужчины – врачи перевелись, а женщины перестали болеть. На мои вопросы Вася отвечал односложно, – придет время, сам все узнаешь. Возможно, на мое решение о бегстве подтолкнула мысль, что я мог остаться без поддержки Васи, ставшего моим другом. Такая перспектива меня отнюдь не радовала.

Дождавшись вечера, мы с Васей отправились в парковую зону, притворившись прогуливающимися на вечернем воздухе. Достигнув самой удаленной точки парка, мы мелкими перебежками добежали до забора, в один прыжок запрыгнули на забор, после чего принялись перерезать колючую проволоку типа спирали Бруно. Данный тип колючей проволоки еще больше утвердил меня в мысли, что наша больница отдаленно напоминала тюрьму, бегство из которой было правильным решением. Справившись с проволокой, мы спрыгнули на обратной стороне забора и побежали к машине, припаркованной тут же, в нескольких метрах от забора.

Переодевшись, мы поехали по вечерним улицам Москвы в направлении квартиры, снятой друзьями Васи на городской окраине. Обычная двушка, в обычной хрущевке, все для того, чтобы не привлекать внимания. Что до Москвы, то за двадцать лет город сильно преобразился, появилось множество новых небоскребов и торговых центров, но в первую очередь в глаза бросалось обилие наружной рекламы. Все эти ситилайты, билборды, баннеры и протяжки пестрели изображениями предметов роскоши, вроде бриллиантов и автомобилей премиум – класса, а также предметов парфюмерии, косметики и женского гардероба. Если на рекламе присутствовала женщина, то она имела строго деловой стиль, ни одного намека на сексуальность, или классический вариант стиля унисекс. Касательно изображений мужчин, то они представлялись в негативном свете, либо алкоголик, держащий в руке бутылку и имеющий непотребный внешний вид, либо наркоман, соответственно держащий в руке шприц. Все эти образы, слишком однообразные и карикатурные, сопровождались рекламными слоганами, вроде того, как «Будущее за женщинами», «Увидишь мужика, дай ему пинка» и «Женщина без мужика – все равно, что собака без пятой ноги». Упоминание про собаку без пятой ноги меня несколько рассмешило, как впрочем, и другие рекламные слоганы, говорившие о своеобразном юморе рекламщиков. Спустя несколько часов, когда я попаду в один неприятный переплет, я перестану реагировать с юмором на подобные рекламы, поняв всю серьезность положения, в которое попали мужчины нашей страны. Еще мое внимание привлекло и обилие словечек, применяемых по отношению к мужчинам. Так, на большинстве рекламных плакатов, преподносивших мужчину в образе пьяницы и наркомана, упор делался на слове «мужик». Конечно, встречались и другие слова, такие, как «мужчинка», «мужечеловек» и «мужеподобие», но их по сравнению со словом «мужик» было немного. Вместе с тем, кроме этих «мужских» образов, на мои глаза попадались и другие мужские образы, которые можно было назвать «мужскими» только с большой натяжкой. Мужчины, или точнее говоря, женопоподобные создания мужского пола, глядевшие с баннеров и билбордов пустым, равнодушным взглядом, рекламировали предметы парфюмерии, косметики и прочих атрибутов женской красоты. Женоподобный образ этих мужчин подчеркивали макияж, прическа и одежда в стиле унисекс, из – за которого не всегда было понятно, кто на тебя смотрит с рекламного щита. Лишь приглядевшись, можно было разобрать мужские черты лица и мужские пропорции тела, а так, издалека, как говорили в моей прошлой жизни, «без бутылки не разберешься».

Глава II

Осознание

У некоторых людей есть такая особенность, как просыпаться рано, в часов шесть – семь. Как правило, такая особенность наблюдается у стариков и людей с синдромом жаворонка, а еще у тех, кто просыпается от ощущения, что спит в чужой квартире, в чужой постели. Просыпаешься вот в таких условиях, и, сразу же ощущаешь дискомфорт, хочется по быстрее домой, в свою родную квартиру, в родную до боли домашнюю атмосферу. Двадцать лет назад моя жизнь круто изменилась, моя жена погибла, я впал в многолетнюю кому, а наша квартира, которую мы не успели приватизировать, перешла к государству. И вот, спустя двадцать лет, находясь в чужой, обшарпанной квартире, полной посторонних запахов, я ощущал самый настоящий дискомфорт.

– Что – то рановато проснулся – сказал Вася, бодрый вид которого говорил о том, что он встал задолго до меня.

– Да не спится что – то, плохо адаптируюсь к новым условиям, – ответил я, после чего добавил, смеясь, заметив, что Вася что – то пишет на бумажном листе, – Завещание пишешь?

– Для тебя стараюсь, чтобы ты не нароком не потерялся в новых реалиях, – с иронизировал Вася.

– Ну, это похоже на какой – то план действий, прямо все по пунктам, – сказал я, подойдя к Васе и взглянув на его писанину.