Эра мангуста. Том 4

Третьяков Андрей

Все поддержали парня, и начали вырезать свои макры. Пустой оказалась всего одна птица, а размер добычи был привычным мне, а не большим, как с лося. А под конец Правнук просто забрал куда-то к себе все трупы. Хочу себе такое! Но я уже знал, что такие ништяки в магазине не купишь, и это его личный уникальный дар. Как по мне, невероятно удобный.

До тонкого места мы добрались без приключений и нападений, и я привычно открыл портал. Весь поход занял всего два с половиной часа, и я решил дождаться Антона Сергеевича здесь же, чтобы не разминуться.

— Рад был немного

поработать с тобой, Андрей, — он протянул мне руку, и я пожал её. — Система оценила первый добытый нами макр по стоимости, как тридцать стандартных. Я думаю, будет честно отдать его тебе, если он тебе, конечно, нужен.

Я с благодарностью принял щедрый дар, поблагодарив и парня, и всех девчат. После чего сообщил, что в течение месяца организую стационарный портал. Мы тепло попрощались, и ребята укатили домой.

Сергеевича долго ждать не пришлось. Минут через пятнадцать раздалось шуршание больших шипастых шин по мусору, и из-за поворота показалась знакомая машинка, в которой был всего один пассажир. Агрегат остановился рядом со мной, и из неё вальяжно вылез Сергеевич в смешных шортах поверх брюк.

— Что, испытываешь подарок? — откровенно заржал я. — Труселя зачётные, если что!

Тот недоумённо посмотрел вниз, хрюкнул от неожиданности и быстро убрал лишнюю деталь гардероба.

— Это неосознанно случилось, — явно смущаясь, ответил он. Никогда бы не подумал, что старый умеет краснеть. — Кому расскажешь — прибью!

Он артистично покрутил носком ботинка землю, качественно изображая смущение, и пошёл к моему байку. Аппарат, на котором он приехал, не разворачиваясь, уехал абсолютно пустой. А я открыл портал на нулевой уровень изнанки. В этом мире, как, скорее всего и на лице, только всходило солнышко. Яма за это время значительно увеличилась, по периметру купола шла траншея для будущего фундамента.

Семён тусил в центре этой вакханалии. Увидев нас, замахал руками, обращая на себя внимание. Я лихо затормозил рядом.

— Слушай, последний раз спрашиваю! — наехал он на меня. — Защита должна быть от проникновения с лица? Ты точно уверен?

— Абсолютно, — с серьёзным видом ответил я. — Чтобы те, кто смогут пройти твою защиту на лице, умерли здесь от живой охраны и техники. Ферштейн?

— Ферчто? — не понял бригадир.

Тьфу, мать их. В этом мире русский язык международный, и немецкий никто не знает. Я просто подмигнул прорабу и сел обратно на трицикл. Потом, подумав, спросил:

— Семён, а можно куда-то припарковать машинку, чтобы каждый раз с ней через портал не таскаться?

После секундного размышления парень показал мне место, от которого дальше мы просто пошли пешком. Пройдя через портал, мы с Сергеевичем оказались дома. И да, здесь тоже был рассвет. Добравшись до особняка, я, слегка ополоснувшись, голышом завалился спать под бок Аиве, которая ночевала в моей спальне. Сил приставать к ней просто не было.

Проснулся я после бессонных полутора суток довольно рано — не было ещё и одиннадцати. К огромному моему сожалению, Аивы уже не было в кровати. Пришлось вставать несолоно хлебавши и спускаться вниз. При этом я не стал одеваться, понадеявшись

на новую броню, придав ей вид брюк и рубашки. Сегодня, несмотря на осень, было необычно тепло.

Не очень плотно позавтракав в гордом одиночестве, собрался выйти наружу, но у входа меня перехватил глава моей деревни Мангустовки.

— Ваше сиятельство! — зачастил он. — Нам всем нужно ваше мнение! Это очень важно, уделите нам немного времени?

— Ну конечно да, — ни разу не покривил душой я. — Что бы не произошло, мои люди для меня в приоритете. По дороге расскажешь, в чём проблема?

— Ваше сиятельство, вы же знаете, что основной доход поместье имело с виноградников? И ваши люди, по большому счёту, больше ничего не умеют, к сожалению. А после нападения целых кустов осталось хорошо, если один из десятка. Но сейчас идеальное время обрезки и посадки черенков.

— Ну да, знаю, — согласился я. — Вы решили восстановить виноградники? Сразу скажу, нашу оборону я буду усиливать, и очень мощно. Но это не гарантия того, что виноградники выживут при очередном нападении. Скажу прямо, я не могу гарантировать, что прямо завтра наступит спокойная жизнь.

— Да я всё понимаю, граф, — неожиданно серьёзно ответил староста. — И все наши понимают, вы не подумайте, что мы тупые крестьяне. И с вами до конца, ваше сиятельство. Мы же видим ваше отношение. Да и бог наш к нам с вашим правлением вернулся после смерти вашей матушки, как вы всё в руки взяли. Уже четверо сообщили, что он к ним являлся лично.

— Я рад, что вера в великого Мангуста вернулась на нашу землю! — немного пафосно ответил я. Ну а что? Ситуация обязывала. — Рассказывай дальше идеи.

— Дело в том, что мы вычитали в одном журнале прогрессивную схему формирования кустов. Там над каждым по две нитки идут, и куст пополам делится. Урожай процентов на восемьдесят выше с одной и той же площади выходит. Дело в том, что столбы погорели, а тросы остались. Но для этой технологии их надо вдвое больше. Впрочем, лучше сами гляньте, ваше сиятельство!

Да, это впечатляло! Сотни людей, включая совсем маленьких детей, занимались посадкой черенков. Малыши таскали срезы веток, взрослые копали ямы, засыпая органическими удобрениями, потом закапывали, подростки таскали вёдра с водой для полива. Похоже, здесь была абсолютно вся деревня.

Честно, у меня на глазах выступили слёзы. Да, у меня планировались десятки видов производств, и моих людей можно было переучить на любое из них. Но, глядя на маленьких детишек, с гордым видом таскающих веточки для посадки, я понял, что это лишит их счастья и привычного уклада.

Руки сами потянулись к лопате, стоявшей у сгоревшего куста. Дождей не было давно и земля была каменной, суглинок не пускал лопату глубже, чем на пару сантиметров. Но на меня напало некое подобие состояния берсерков, и в себя я пришёл только тогда, когда напрочь сгоревший куст со всеми корнями лежал рядом, а нежные детские ручки протякивали мне две веточки с пятком почек.

— Дядь, их надо по две сажать, вдруг какая не примется? — раздался юный голосок у меня над ухом. — Я подержать могу!