Эра подземелий 27
Шрифт:
«Хозяин, я выложусь на сто процентов и задействую все свои стихии! Только скажи, что делать?!» — отозвался на мои слова Варм.
«Муж, мы будем с тобой до самого конца!»
Последней подала голос Римма. Было видно, как тяжело ей дается постоянная подпитка Зоны подавления внутренней энергией. Если этот бой с посланником продолжится, она рисковала полностью истощить ресурсы своего организма.
«В прямом противостоянии эту троицу нам не победить! Я предлагаю прорываться к обособленному миру! Если не ошибаюсь, Творец должен был предусмотреть подобную развязку! Об этом говорило
«Понял, хозяин! Я тебя не подведу!»
После создания этого духовного образа цилинь высвободил ауру максимальной мощности, наполняя ее принципами всех доступных ему стихий. Прямо внутри нее появились четыре великих изначальных символа. Огонь, земля, вода и воздух.
Мой питомец задействовал все доступные ему бессмертные меридианы, чтобы высвободить огромное количество изначальной энергии. Она начала преобразовываться в его коронное умение.
Вскоре перед нами сформировался гигант, не уступающий ростом образу Солнцеликого. Его торс состоял из камня, вместо ног были два наполненных силой Домена вихря. Руки гиганту заменяли водяные бичи. А вместо головы на плечах располагался гигантский сгусток пламени.
По мощности умение моего питомца уступало магии Имир Хана. Но я и не рассчитывал, что цилиню удастся его победить. Он мог лишь на какое-то время сдержать Солнцеликого.
Установив связь с Пространственным лотосом первого исхода, я переключил его атаку на посланника Дворца бесконечного богатства. Из-за этих действий туарен был вынужден оставить попытки истощить Римму и Селесту. Он создал вокруг себя несколько защитных барьеров из первородного пламени, которые стали блокировать посылаемые лотосом снаряды.
Дав своим девочкам отдышаться, я активировал трансформацию. Родословная истинного дракона внутри меня раскрылась в полную силу. Я высвободил звериную ауру и начал превращение, задействовав все шесть своих бессмертных меридиан.
Вскоре моя физическая оболочка преобразовалась в истинного дракона. Его размеры ничем не уступали размерам тела Дзота. Именно на него я собирался нацелиться в первую очередь.
Увидев мое преображение, Дзот решил, что таким образом я бросаю ему вызов. Громко взревев, он бросился прямо на меня. Одновременно с этим два гиганта — Солнцеликий и стихийный голем цилиня, сошлись на своем собственном поле боя.
Римма и Селеста решили оставить посланника Дворца бесконечного богатства на пространственный лотос, и выступить единым фронтом с моим питомцем. Сойдясь вместе, два гиганта начали атаковать друг друга мощнейшими стихийными умениями. В голема Варма летели потоки солнечного пламени.
Он отражал их водяными бичами, одновременно с этим создавая мириады Клинков ветра, чтобы контратаковать своего противника. От действий двух этих гигантов содрогалась сама материя мироздания.
Они сражались в центре, а мои девочки на правом фланге. Им потребовалось совсем немного времени, чтобы вступить в бой с Солнцеликим. Собравшись с последними силами, Римма и Селеста снова решили использовать свои коронные умения.
Используя великие изначальные символы, а также свое уникальное пламя, воительницы раскрыли на всю ширину крылья, издавая боевой
Селеста использовала ментальную энергию, чтобы атаковать Солнцеликого Растворением духа. А Римма задействовала родословную ледяного сердца и запустила Безмолвие духа. Две невероятно мощные атаки сконцентрировались на духовном сознании Имир Хана.
Как бы ни был силен Солнцеликий, без последствий для него эти умения не прошли. Хоть его Дяньтянь и был защищен изначально, но дополнительно он ничем его не укреплял. Ведь ранее никто из нас не пытался использовать атаки ментального толка.
За счет помощи моих девочек голему цилиня удалось нанести существенный урон образу Имир Хана. Чтобы восстановить свои позиции, ему пришлось снова задействовать изначальную энергию от мини-звезд.
Направив всю силу родословной на Дзота, я смог частично подавить его силы. Мы с ним одновременно активировали Дыхание дракона. Мое Грозовое пламя первого исхода смогло подавить огонь противника.
В рейтинге пламени царства пустоты оно явно стояло выше, чем то, которым пользовался мой противник.
— Ничтожный человечишка смеет использовать против меня приемы моего же клана! Я уничтожу тебя, разорву собственными зубами! — Закричал дракона, бросаясь в атаку.
Он понял, что не сможет выиграть у меня за счет использования магических умений, поэтому решил сражаться в ближнем бою. В данный момент моя физическая оболочка была укреплена максимально за счет Девяти врат дракона. Поэтому я не боялся такой битвы.
Накинувшись друг на друга, мы начали стараться нанести противнику как можно больше физического урона. В ход шло все — зубы, когти и даже хост. Дзот сражался очень яростно. Он ревел, словно дикое животное. Каждая его атака была наполнена убийственным намерением.
Пока мы с ним сражались, я не прекращал следить за общей обстановкой на поле боя. После активации атак ментального толка, Римма с Селестой запустили свои ультимейты — Меч ледяного сердца и Плач темного феникса.
К атакам Клинками ветра Варм добавил гравитационное воздействие, а также огненное дыхание, воспроизводимое головой его голема. Вместе им снова удалось нанести образу Солнцеликого существенный урон.
— Сейчас! — Громко проревел я и снова связался с терроризирующим посланника Дворца бесконечного богатства лотосом.
Он одновременно сбросил с себя все лепестки, разрушая его защиту. После чего пришел черед действовать сердцевине цветка, состоящей из Инь-Ян первоначал. Она устремилась прямо к туарену и сдетонировала, создавая мощный взрыв, который разорвал даже материю мироздания.
Варм понял меня без слов. Он направил своего голема прямо на образ Солнцеликого. Его голова переместилась в район груди, начав раскалять тело. Таким образом, цилинь запустил процесс самоуничтожения этого гиганта.
Я тоже высвободил на полную мощность звериную ауру, вкладывая в нее золотое пламя первого исхода. Волна этого огня сдула Домен, защищающий Дзота. Взмахнув крыльями, я подлетел к борющемуся с огнем дракону и укусил его прямо в шею, оставляя на ней глубокую рану.