Эра разлома
Шрифт:
Какова жизнь! Плевать, что орден Луцис порой действительно подбрасывает столь нелегкую работу. Меня с детства так учили, и я до сих пор в это верю, что наша служба делает окружающий мир лучше. Если примас и ординарии в самом деле считают, что этот приказ имеет смысл, то кто я такой, чтобы их ослушаться? Да, я не могу изменить необходимость своего присутствия здесь, но я могу приложить максимум усилий, чтобы добиться результата! Не торчать тут безучастно, ожидая конца смены, а в самом деле постараться отыскать нужного человека,
Отбросив все сомнения и жалость к тому, что я не участвую в карательных операциях в Найросене, я гордо расправил плечи и повернулся к Милтону.
— Дружище, мы с тобой привлекаем тут много внимания. Оставайся сторожить перекресток, а я пройду по дороге вперед-назад. Постараюсь послушать улицу.
— Сдурел, что ли? — непонимающие покачал головой напарник. — Куда ты намылился? Сбежать решил?
— Не неси чепуху! — обиженно поднял я голос. — И в мыслях не было! Просто я не хочу торчать тут у всех на виду. Да любой преступник нашу засидку распознает в два счета!
— Приказ был патрулировать конкретно на углу Стекольной и Валлийской!
— Вот и патрулируй себе на здоровье! А я погуляю немного и вернусь, понял? И нечего так сердиться!
— Амилен все узнает! Я ему обязательно скажу, что ты прямого приказа ослушался!
— Ты в своем уме вообще, Милтон? — взбесился я, и вместо того, чтобы смешаться с толпой, развернулся и угрожающе навис над немолодым мужчиной. — Хочешь Строгому наябедничать? Я и раньше слышал, что народ тебя не особо любил, но никогда значения не придавал. А ты, видать, и правда с гнильцой!
— От гнилого и слышу! — сплюнул напарник.
— Вот что, Милтон, — выдохнул я и придвинулся еще на шаг, так близко, что чуть не коснулся его носом. — Вбей это себе в самую глубь черепушки — я не какой-то там Вальмеер или Драз! Ни разу в жизни я не пытался “откосить” от своих обязанностей или отсидеться в стороне. Я прекрасно понимаю, как важно ордену отыскать этого парня, и я хочу, чтобы ты ни секунды не сомневался — я наизнанку вывернусь, а работу сделаю. В общем, когда решишь в следующий раз составить для Строгого отчет — вспомни об этом разговоре, договорились?
— Черт с тобой, — стушевался Милтон и отвел взгляд. — Иди, быть может, и правда сможешь что-то разузнать. Но чтобы к пересменке был тут как штык!
— А как же, — хмыкнул я и незамедлительно вышел на Стекольную. Пройдя по мощеной дороге около двух десятков шагов, я накинул теплый капюшон своего коричневого плаща и мигом смешался с толпой заводских рабочих, которые направлялись по домам после тяжелой смены.
Улицы ночного Минакса дышали своей жизнью, которая, как ни странно, и не думала утихать. Несмотря на то, что я плохо спал сегодня, а голова трещала от усталости, прогулка все же придала мне сил. Я как будто совсем забыл о собственном теле и думал лишь о том, как выполнить задачу.
Сперва я бесцельно побродил по кварталам
Я до рези в глазах вглядывался в лица прохожих, однако никого похожего на описание так и не встретил. Или встретил, но от круговорота лиц, проносящихся перед моим взором, у меня попросту закружилась голова, и увиденные люди смешались в неопределенную кашу. Решив, что такой способ не принесет плодов, я отошел к краю дороги и решил отдышаться, чтобы привести мысли в порядок.
Прямо напротив меня оказался небольшой магазинчик с яркой вывеской “Снадобья Джорни”. Входная дверь, как ни странно, была все еще открыта. Улыбнувшись своим мыслям, я бегом забежал внутрь.
— Доброй ночи! Есть тут кто?! — громко закричал я, едва переступив порог. В слабо освещенном помещении, пропитанном запахами календулы и спирта, стояло несколько круглых столиков, на которых громоздились пучки трав и склянки с разноцветным содержимым. В углу комнаты мирно сопел хозяин — низкорослый мужичок с длинными седыми волосами. От моего крика он подскочил на месте и чуть не плюхнулся на пол, но все же смог удержать равновесие.
— Солус милостивый! Зачем же так надрываться? — негодующе пробормотал мужчина, после чего расправил помятый передник и выпрямился передо мной во весь свой невеликий рост. — Чем могу?
— Добрый человек, помогите мне, пожалуйста! — принялся я причитать, складывая руки в молящем жесте. — У меня сын за горящую головню ухватился! Прямо из очага вырвал, дуралей эдакий! Спасите, ради Солуса!
— Погодите, погодите! — взмахнул хозяин руками и отошел к высокому шкафу в углу. — Не нужно паники! Сейчас сообразим чего-нибудь… Так, за головешку, говорите?
— Угу! — с жаром подтвердил я.
— Очень болит?
— Ужас как! Плачет, бедняга, уже и сил никаких нет у него плакать!
— Картофель пробовали? — вопросительно поднял брови продавец, повернув ко мне голову.
— Картофель?..
— Разрезать сырую картофелину на две половинки и прикладывать к ожогу! Верное средство.
— Никогда не слышал, — покачал я головой, после чего подошел к хозяину поближе. — А как насчет… Панрелеи? Нет ли у вас этой травы?
— Как раз ищу, — пробурчал мужичок, копаясь в выдвижных ящичках. — Вот вы представляете, как назло сегодня всю партию и распродал.
— Неужели ничего не осталось?! — в притворном ужасе вскинул я руки к лицу. — И кто ее скупил-то?