Эра зла
Шрифт:
Той же ночью приснился Григорию сон, удивительно яркий и образный. Будто озарилась вдруг светом темная, провонявшая болью и смертью палата, и появились в ней три белокрылых ангела, облаченные в сияющие одежды. Приблизились они к кровати умирающего сержанта и заговорили:
— Слушай, парень, ты совсем дурак, или как, если решил самодеятельно от судьбы Привратника отказаться? — недоуменно вопросил самый красивый из небесной троицы, нежнолицый и златокудрый.
— Ури! — укоризненно приструнил болтуна второй ангел, пряча снисходительную улыбку. — Так он же молился, значит, прозрел…
— Как же, прозрел, держи карман
Блондин тоненько заржал.
— Вы — настоящие? — ошалело брякнул Григорий, силясь приподняться на койке, но у него ничего не получилось.
— А то! — язвительно гоготнул брюнет и больно ущипнул Агеева за щеку. — Убедился?
Григорий глупо хлопал ресницами да беззвучно разевал рот, временно утратив дар речи и боясь поверить собственным глазам.
— Бога не существует! — наконец сумел выдавить он, справившись с шоком. — Правда, один наш новобранец видел черта, но только после двух литров неочищенной чачи…
Смешливый блондин хлопнул себя ладонями по ляжкам и закатился пуще прежнего. Черноволосый возмущенно возвел очи к потолку, негодуя на неверие доходяги-пациента.
— С католиками намного проще, чем с вами, православными! — укоризненно повел крылом второй ангел. — У них как: «Британка обнаружила лик Иисуса на жвачке, австралиец узрел лик Христа на сковороде, — он в точности спародировал тягучие интонации телевизионного диктора. — Американец увидел Господа в пятне от соуса, шотландец нашел фигуру Спасителя, проступившую на деревянной двери туалета». Спрашивается, почему у них человек, увидевший подобное, считается нормальным, а средства массовой информации во всеуслышание кричат о получении знака свыше, а у русских если мужик увидел маленьких и миленьких чертиков, то, значит, «белая горячка»?
Григорий не выдержал и улыбнулся, присоединяясь к откровенно веселящемуся блондину.
— Получается, черти тоже реальны? — с подначкой спросил он, надеясь получить откровенный ответ.
Его собеседник лукаво улыбнулся.
— Сам все увидишь! — многозначительно пообещал он. — Ты только согласись…
— На что? — насторожился умирающий. — Вы хотите купить мою душу?
— Не-э-э, такими фокусами у нас только Темный Отец занимается! — брезгливо сморщился дюжий брюнет. — А мы всего лишь в армию вербуем, благо тебе к подобному не привыкать.
— И стрелять придется? — продолжил выпытывать всю подноготную сержант Агеев.
Вся троица сумрачно кивнула, а блондинчик картинно поклонился и с неповторимыми голосовыми модуляциями изрек нечто непонятное, звучащее как «а-ля гер, ком а-ля гер».
Григорий задумался. За окном чуть посветлело.
— Поторопись, — без каких-либо эмоций посоветовал брюнет. — Твой срок — до рассвета.
— А что должно произойти утром? — поинтересовался сержант, обильно потея от подсознательного ужаса.
— На рассвете ты умрешь! — холодно отчеканил шатен. — Конечно, если не согласишься вступить в ряды божьего войска.
— В случае мой вербовки вы гарантируете мне бессмертие? — деловито предположил Григорий, сам дурея от выдаваемого им бреда.
— Ну ты, братец, и жук! — одобрительно фыркнул черноволосый. — Сразу видно — наш кадр. Кстати, меня Самуилом зовут.
— Уриэль. Гавриил, — церемонно представились
— Те самые? — обмер Агеев, вспоминая проповеди отца.
Крылатые браться скромно отмолчались.
— Поспеши, — напомнил Гавриил, указывая на тонкую розовую полоску, медленно разгорающуюся над линией горизонта. — Через пять минут ты умрешь…
— Да согласен я, согласен! — нервно заорал Григорий, злясь от настолько неприкрытого шантажа. — Черт с вами. Чего делать-то нужно?
Услышав упоминание нечистого, ангелы сердито поморщились, но смолчали.
— Девушке одной помочь, — коротко пояснил Уриэль, — воительнице, избранной Господом для зашиты, а возможно, и спасения нашего мира.
— Баба — избранная? — повторно обалдел Григорий. — Ну дела-а-а!..
Блондинистый небожитель проказливо оскалился.
— Да ты, никак, совсем в женщинах не разбираешься? — предположил он. — Помни, дружище, что бы ты ни дал женщине, она всегда сделает из этого нечто большее и лучшее. Дашь семя — родит ребенка, дашь квартиру — обустроит уютный дом, принесешь ей продукты — она приготовит из них вкусную еду. Женщины все приумножают и развивают. Но упаси тебя Господи сделать ей хотя бы одну маленькую пакость, ибо в таком случае она так тебе в душу нага…
— Ури, — категорично оборвал его Самуил, — заткнись. Никого не интересуют подробности твоей личной жизни!
Уриэль прикусил язык и виновато склонил покрасневшее лицо.
Солнце важно выплыло из-за иззубренных взрывами гор, заливая палату ярким победоносным светом.
— Нам пора, — тихонько произнес вежливый Гавриил, — жди знамения, еще увидимся.
— Стойте, — заполошно закричал новобранец, наблюдая за тающими, будто дымка, фигурами ангелов, — а с чего мне начинать-то? Неужто придется принять сан, стать попом, молиться, соблюдать пост?..
Вместо ожидаемого им инструктажа Гавриил лишь благосклонно кивнул и прощально взмахнул рукой.
— Братцы, а вы в курсе, что скоро великим постом будут называть подборку фотографий в Интернете? — донесся до Григория звенящий от возбуждения голос Уриэля.
— Тихо ты, балбес! — укоризненно приструнил его солидный бас Самуила. — Разве забыл: Интернета еще нет, он появится лет через пять — десять…
На Григория навалилась странная сонливость, и он погрузился в долгий сон без сновидений. Проснулся он лишь под вечер. Терзавшая его лихорадка спала, а гнойный шов на животе очистился и начал заживать. Смерть отступила, спасовав перед Божьей благодатью. Врачи недоуменно пожимали плечами, не находя объективного объяснения столь чудесному исцелению. Пару недель спустя выйдя из лазарета, Григорий распил сто грамм с другом — лейтенантом Шепелем и в доверительной беседе изложил ему все загадочные факты своего скоропалительного выздоровления. На лице лейтенанта немедленно расплылась широкая озорная улыбка, и он в свою очередь рассказал Григорию о целительном воздействии патентованного афганского наркотика, и ставшего, по его мнению, источником столь потрясающих видений. Но Агеев мудро воздержался от споров, оставшись при своем мнении. Месяцем позже он демобилизовался из армии и вернулся домой, где порадовал отца внезапным решением провести некоторое время в монастыре. После очищения и постов Григорий закончил семинарию, стал иереем и принял родной приход, истово исполняя обязанности верного божьего слуги.