Эрагон.Наследие

Паолини Кристофер

— Ну, а свою «череду интересных событий» ты получила?

— Нет, конечно! Череда событий — это и есть смысл жизни. — Анжела продемонстрировала Эрагону наполови­ну законченную шляпу. — Как тебе? Нравится?

— Красивая. Особенно голубой цвет. Но что говорят эти руны?

— Раксакори… впрочем, неважно. Все равно это тебе ничего не скажет. Спокойного путешествия вам с Сапфи­рой. И помни, Эрагон: тебе следует остерегаться уховер­ток и диких хомяков. Свирепые твари, эти дикие хомяки.

Он невольно улыбнулся.

— И

тебе спокойных странствий. И тебе, Солембум.

У кота снова приоткрылся один глаз, и он мысленно сказал Эрагону:

«И тебе спокойного пути, Убийца Королей».

Эрагон вышел из дворца и долго шел по городу, пока не добрался до того дома, где поселились Джоад и его жена Хелен. Дом был красивый, с высоким забором и большим садом, в дверях стояли и кланялись многочисленные слу­ги. Хелен явно преуспевала. Ей удалось создать новую тор­говую компанию, значительно большую, чем была у них в Тирме, и теперь она обеспечивала продовольствием не только варденов, но и все королевство Насуады.

Эрагон застал Джоада, когда тот умывался в преддве­рии вечерней трапезы. Но обедать с ними Эрагон отка­зался и немало времени потратил на то, чтобы объяснить Джоаду то, что только что объяснял Насуаде. Сперва Джо­ад был удивлен и даже огорчен, но под конец согласился, что Эрагону с Сапфирой необходимо покинуть Алагей­зию. Как и в случае с Насуадой и Анжелой, Эрагон и Джоа­да пригласил присоединиться к ним.

— Искушение велико, — ответил ему Джоад, — и все же мое место здесь. У меня есть моя работа, да и Хелен впер­вые за долгое время действительно счастлива. Илирия стала нашим домом, и мы оба больше никуда не хотим переезжать.

Эрагон понимающе кивнул. А Джоад спросил:

— Вот ты собираешься в такие края, куда мало кто, кро­ме драконов и Всадников, заглядывал, а знаешь ли ты, что находится на востоке? Есть ли там другое море?

— Есть, если лететь достаточно далеко.

— А между этим морем и тем?

Эрагон пожал плечами:

— В основном безлюдные земли — так, во всяком слу­чае, говорят Элдунари. И у меня нет причин предпола­гать, что за последнее столетие там что-то так уж сильно изменилось.

И Джоад, наклонившись к самому его уху, очень тихо сказал:

— Раз уж ты собрался покинуть Алагейзию… я вот что тебе хочу поведать. Помнишь, я рассказывал тебе об Аркаэне, неком ордене, который посвятил себя сохранению знаний?

Эрагон кивнул:

— Помню. Ты еще говорил, что монах Хеслант тоже к этому ордену принадлежал.

— Как и я. — Заметив изумленный взгляд Эрагона, Джоад пожал плечами и как-то робко пригладил волосы. — Я очень давно в этот орден вступил, еще в молодости, когда искал, кому и во имя чего служить. Я в течение долгих лет обеспечивал Аркаэну самыми различными сведениями, собирал для них свитки и манускрипты, а они в свою оче­редь помогали мне. В общем, я подумал, что тебе надо бы это знать. Бром был единственным

человеком, которому я об этом рассказывал.

— И даже Хелен ничего не знает?

— Даже она… Короче говоря, как только я закончу ваше с Сапфирой жизнеописание и историю возрождения Всад­ников, я отошлю эту работу в один монастырь, принад­лежащий нашему ордену — он находится в Спайне, — и ее включат в виде обширного приложения в «Домиа абр Вирда». Твоя история не будет забыта, Эрагон! Это я, по край­ней мере, могу тебе обещать.

И Эрагону отчего-то было очень приятно узнать об этом.

— Спасибо тебе, — сказал он, крепко сжимая руки Джоада.

— И тебе, Эрагон Губитель Шейдов.

Эрагон вернулся в тот замок, где теперь жили они с Сапфирой и Роран с Катриной.

Все они ждали его к ужину.

Во время ужина только и разговоров было об Арье и Фирнене. Насчет своего отъезда Эрагон пока помалки­вал — он хотел дождаться конца трапезы. Когда же ужин был окончен и они все — в том числе и малышка — перешли в другую комнату, за окном которой во дворе рядом с Фирненом дремала Сапфира, Эрагон все же решил затронуть неизбежную тему.

Как он и ожидал, Катрина и Роран отреагировали весь­ма бурно и попытались убедить его переменить это реше­ние. Эрагон целый час излагал им разнообразные аргумен­ты, потому что они спорили с каждым пунктом его плана и отказывались смириться с его отъездом.

Наконец Роран воскликнул:

— Черт побери, но ты же член нашей семьи! Ты не мо­жешь нас бросить!

— Я должен. И ты понимаешь это не хуже меня. Ты про­сто не хочешь ко мне прислушаться.

Роран треснул кулаком по столу. На щеках у него захо­дили желваки, он встал и, широко шагая, отошел к окну.

Девочка заплакала, и Катрина, погладив ее по спинке, сказала:

— Ш-ш-ш, тише!

Эрагон тоже подошел к окну, встал рядом с Рораном и сказал:

— Я знаю, ты бы хотел, чтобы я остался, да и сам я этого хотел бы, но пойми: у меня нет выбора.

— Конечно же есть! Уж у тебя-то выбор всегда есть!

— И я его уже сделал. И считаю его правильным.

У них за спиной послышался голос Катрины:

— Если ты покинешь Алагейзию, Эрагон, наша Измира так и вырастет, не узнав толком родного дядю!

— Ничего подобного, — возразил Эрагон, вновь садясь рядом с Катриной. — Я сделаю так, что смогу с ней разго­варивать. И позабочусь, чтобы она была хорошо защище­на. Возможно, время от времени я даже смогу присылать ей подарки. — Он опустился на колени и протянул малыш­ке палец. Она ухватилась за него крепенькой ручонкой и сильно потянула.

— Но ведь самого-то тебя здесь не будет!

— Нет… самого меня здесь, конечно, не будет. — Эра­гон нежно высвободил палец из цепкой ручонки Измиры, снова встал и подошел к Рорану. — Но я ведь уже предлагал вам, вы тоже могли бы отправиться со мной.