Эрагон
Шрифт:
Эрагон хотел было взобраться на спину Сапфире, но лысый закричал:
— Нет! Садись на коня! Когда я скажу, тогда и пересядешь!
Эрагон пожал плечами и вскочил в седло, на всякий случай предупредив мысленно Сапфиру:
«Постарайся быть рядом: мне может понадобиться твоя помощь».
«Конечно!» — ответила она и двинулась следом за ним.
Муртаг на Торнаке поехал за нею. Должно быть, зрелище было весьма своеобразное, потому что лысый колдун довольно долго смотрел им вслед, потом подал знак воинам, и те, разбившись на две группы, прижимаясь к стенам и стараясь держаться как можно дальше от Сапфиры, потянулись за ними. Орик и лысый, обогнав Эра-гона,
Они направлялись прямо в сердце горы. Подковы лошадей гулко стучали по каменному полу, и по тоннелю разносилось гулкое эхо. Никто им не встретился, хотя в гладких стенах иногда попадались двери и даже ворота, но все они были закрыты.
Эрагон в очередной раз поразился размерам тоннеля, с поразительным мастерством вырубленного в толще горы — стены, потолок и пол были отделаны даже с изяществом, и, насколько он мог судить, сам тоннель ни на дюйм не отклонялся от заданного направления.
Шли они долго, и Эрагон со все возрастающим нетерпением ждал встречи с Аджихадом. Предводитель варденов всегда считался фигурой весьма таинственной. Он поднялся к власти почти двадцать лет назад и с тех пор вёл жестокую борьбу с королём Гальбаториксом. Никто, впрочем, не знал, ни откуда он родом, ни как он выглядит. Ходили слухи, что Аджихад — великий стратег и суровый военачальник. Памятуя об этой его репутации, Эрагон немного тревожился, но решил, что, раз Бром так доверял варденам и даже служил им, можно не бояться встречи с их предводителем.
Снова увидев Орика, он тут же принялся размышлять об отношениях, сложившихся между гномами и варденами. Этот великолепный тоннель был явно создан гномами — никто иной не умеет так работать с камнем; но вот вопрос: заключили ли гномы союз с варденами или просто укрывают их здесь? И что это за «король», о котором несколько раз упоминал Орик? Может, он имел в виду Аджихада? Вряд ли… Теперь Эра-гон понимал, каким образом вардены столько лет оставались необнаруженными. Ещё бы, ведь они скрывались под землёй, вернее, под горой! Но где же тогда эльфы? Где прячется этот чудесный народ?
Лысый колдун уже почти час вёл их по тоннелю, не останавливаясь и никуда не сворачивая. «Мы, наверное, целую лигу проехали, — думал Эрагон. — Неужели всю гору насквозь пройдём?» Наконец впереди забрезжил слабый свет. Эрагон напряг зрение, стараясь определить его источник, но он был все ещё очень далеко.
Постепенно свет становился ярче, и теперь уже можно было разглядеть усыпанные рубинами и аметистами толстые мраморные колонны, рядами стоявшие вдоль стен. Между колоннами свисали многочисленные светильники, а основания колонн были украшены золотым узором — точно расплавленная золотая нить, вделанная в мрамор. Эрагон никогда не видал такой сложной техники. Капители колонн представляли собой огромные каменные головы воронов с полураскрытыми клювами. А прямо перед ними, в конце коридора, виднелись высоченные чёрные двустворчатые двери, отделанные сияющими изображениями серебряной короны с семью зубцами, торчащими в разные стороны.
Лысый остановился, поднял руку и, повернувшись к Эрагону, сказал:
— Теперь можешь пересесть на своего дракона. Но даже не пытайся никуда улететь! За тобой будут следить, так что помни, кто ты и где находишься!
Эрагон перебрался Сапфире на спину, и она тут же сообщила ему:
«Похоже, нас хотят кому-то показать, но чтобы мы сами его не видели».
«Ладно, посмотрим. Жаль только, что мне Заррок не вернули», — сказал Эрагон, поудобнее устраиваясь в седле и затягивая ремни на ногах.
«Может, оно даже
«Наверное, ты права», — согласился с ней Эрагон.
— Я готов, — сообщил он лысому.
— Хорошо, — ответил тот, и они с Ориком отошли от Сапфиры в стороны, так что она как бы оказалась во главе всей процессии. — Подойдите к дверям и, когда они растворятся, медленно следуйте прямо.
Сапфира не спеша приблизилась к чёрной двери. Её чешуя посверкивала в свете ламп, посылая синие отблески на белый мрамор колонн. Эрагон старался дышать как можно глубже и не волноваться.
Двери без предупреждения распахнулись на невидимых петлях, и, по мере того как расширялся просвет меж створками, в тоннель устремлялись потоки солнечного света, слепя и Сапфиру, и Эрагона. Эрагон даже зажмурился, а когда вновь открыл глаза, охнул от изумления.
Они находились внутри гигантского вулканического кратера. Стены его, возносясь вверх, постепенно сужались до маленького отверстия с зубчатыми краями, расположенного так высоко, что Эрагон решил: до него никак не меньше двенадцати миль! Сквозь отверстие и проникали солнечные лучи, освещавшие центральную часть кратера, остальная его часть была похожа на огромную сумрачную пещеру.
Дальняя её сторона расплывалась в неясной синеве и была, казалось, милях в десяти от них. Высоко над ними свисали какие-то странные сосульки, очень толстые и длинные, похожие на сверкающие мечи и кинжалы. Эрагон теперь уже знал — по собственному опыту, — что даже Сапфире не подняться на такую высоту, как вершина этого кратера. Внизу стены пещеры поросли самыми обыкновенными мхами и лишайниками.
Эрагон опустил глаза и вдруг увидел перед собой широкую дорогу, вымощенную булыжником. Она начиналась прямо от чёрной двери и вела к центру кратера, где возвышался какой-то снежно-белый холм, сверкавший, как самоцвет, и отбрасывавший на стены кратера тысячи разноцветных лучиков. Размером холм достигал лишь десятой части высоты кратера, но тоже был весьма высок — не меньше мили, как показалось Эрагону.
Тоннель, по всей видимости, здесь и заканчивался. Озираясь вокруг, Эрагон вдруг услышал басовитый голос Орика:
— Смотри, смотри хорошенько, человек! Ни один Всадник не видел этого уже более сотни лет! Эта гора, внутри которой мы сейчас стоим, называется Фартхен Дур — эту пещеру нашёл много тысяч лет назад Корган, наш великий прародитель, когда искал здесь золото. А то, что ты видишь в центре кратера, это Тронжхайм, город-гора, выстроенный нами из самого лучшего в мире мрамора! Тронжхайм — наивысшее достижение нашего искусства и мастерства.
Город-гора!
Створки чёрных дверей снова заскрежетали и замерли.
И Эрагон увидел целую толпу людей!
Он был настолько поражён открывшимся ему зрелищем, что и не заметил, сколько людей столпилось у выхода из тоннеля. Они выстроились по обе стороны дороги — и люди, и гномы, и ещё какие-то существа! Их были сотни, тысячи, десятки тысяч! И все лица были обращены к Эрагону, все глаза смотрели только на него. И все уста молчали.
Эрагон в страхе ухватился за шип на спине Сапфиры. Он был совершенно растерян. Перед ним стояли дети в грязных рубашонках, суровые мужи с загрубелыми, покрытыми шрамами руками, женщины в домотканых платьях, низенькие широкоплечие гномы, перебиравшие пальцами длинные бороды. И у всех на лицах было одно и то же напряжённое выражение — такое бывает у измученной загнанной жертвы, понимающей, что хищник уже рядом и нет никакой возможности убежать.