Эрагон

Паолини Кристофер

— Понятно… — осторожно протянул Бром. — Интересная мысль! Я с удовольствием послушал бы тебя ещё, но нам просто необходимо поскорее встретиться с Джоадом.

— Ах, ну конечно! — отмахнулась она и снова принялась что-то писать.

Когда они отошли от лавки травницы подальше, Эрагон воскликнул:

— Она же сумасшедшая!

— Возможно, — пожал плечами Бром, — но не похоже. Вполне вероятно, что она и что-нибудь полезное выдумать может, так что погоди её критиковать. Кто знает, а вдруг жабы действительно окажутся лягушками!

— А

мои башмаки — золотыми! — буркнул Эрагон. Они остановились перед резной дверью с красивой металлической колотушкой. На крыльцо вели мраморные ступени. Бром три раза ударил колотушкой, но в доме стояла тишина. Эрагон, чувствуя себя полным идиотом, робко спросил:

— А может, это и не тот дом? Давай попробуем постучаться в другой, — но Бром даже бровью не повёл и продолжал стучаться.

Дверь так долго не открывалась, что Эрагон в отчаянии уже повернулся, чтобы уйти, но тут вдруг в доме послышался топот ног: кто-то бегом спешил к двери. Она со скрипом приотворилась, и в щель осторожно выглянула светловолосая молодая женщина с бледным лицом. Глаза у неё припухли, словно она долго плакала, но голос звучал абсолютно спокойно.

— Что вам угодно? — спросила она.

— Джоад здесь проживает, госпожа моя? — вежливо осведомился у неё Бром.

Женщина, надменно кивнув, ответила:

— Здесь. Это мой муж. Он вас ждёт? — Дверь она до конца так и не открыла.

— Нет, не ждёт, но нам необходимо поговорить с ним, — ответил Бром.

— Он очень занят.

— Мы прибыли издалека. И это очень важно. Лицо женщины точно окаменело:

— Он занят.

Бром явно рассердился, но говорил с ней по-прежнему вежливо.

— Ну, раз уж он так недоступен, не соблаговолишь ли ты, госпожа моя, передать ему кое-что? — Женщина поморщилась, но все же кивнула. — Скажи ему, что у крыльца его ждёт старый друг из Гиллида.

Женщина подозрительно на него глянула, но сказала:

— Хорошо. — И поспешно закрыла дверь. Эрагон услышал её удаляющиеся шаги.

— Не слишком-то она любезна, — заметил он.

— Оставь своё мнение при себе, — рявкнул Бром. — И вообще — помолчи. Предоставь все разговоры мне. — Он явно был очень зол: скрестил руки на груди и нервно барабанил пальцами по резной двери. Эрагон отвернулся и решил помалкивать.

Дверь внезапно распахнулась, из дома выскочил какой-то седой высокий человек. Его дорогие одежды были в полном беспорядке, волосы всклокочены, но лицо печальное, как на похоронах. Длинный шрам спускался от макушки к виску.

Увидев их, он изумлённо раскрыл глаза и бессильно прислонился к дверному косяку. Рот его беззвучно шевелился, точно у выброшенной на берег рыбы. Затем он тихо и недоверчиво пробормотал:

— Бром?..

Бром приложил палец к губам и стиснул руку высокого старика.

— Рад тебя видеть, Джоад! И рад, что память тебя не подвела, но не произноси этого имени вслух. Могут быть большие

неприятности, если кто-нибудь узнает, что я был здесь.

Вид у Джоада был совершенно ошалелый.

— Но я был уверен, что ты погиб! — прошептал он. — Что же все-таки с тобой случилось? И почему ты раньше не дал о себе знать?

— Я все тебе потом объясню. Есть у тебя место, где можно спокойно поговорить?

Джоад явно колебался; глаза его смущённо бегали, но лицо оставалось непроницаемым. Наконец он сказал:

— У меня нельзя… Но если вы согласитесь, я мог бы отвести вас в одно безопасное место, где нам будет удобно.

— Хорошо, — сказал Бром. Джоад кивнул и исчез за дверью.

«Наконец-то я смогу кое-что узнать о прошлом Брома», — думал Эрагон.

Вскоре Джоад снова выскочил на крыльцо. Он привёл себя в порядок, на поясе у него болталась шпага. Он был одет в богато расшитый камзол, на голове красовалась шляпа с перьями. Бром насмешливо глянул на разряженного приятеля, и тот, пожав плечами, обиженно вздёрнул нос.

Они шли прямо к цитадели. Эрагон, плетясь позади, вёл в поводу обоих коней. Указывая на цель их прогулки, Джоад пояснил:

— Ристхарт, губернатор Тирма, издал указ, чтобы конторы всех городских торговцев были перенесены в крепость. Даже если мы ведём дела совсем в других местах. Полная чушь, но пришлось подчиниться. Зато там такие толстые стены, что никто нас подслушать не сможет.

Через главные ворота они вошли в башню. Джоад подвёл их к коновязи:

— Можете вполне спокойно оставить здесь своих коней. Никто их не тронет.

Эрагон привязал Сноуфайра и Кадока, и Джоад. открыв находившуюся рядом небольшую дверь железным ключом, пропустил их внутрь.

За дверью был длинный пустой коридор, освещённый горевшими на стенах факелами. В коридоре было удивительно сыро и холодно. Эрагон коснулся стены и почувствовал на ней толстый слой слизи. Его передёрнуло.

Джоад вынул из держателя факел и повёл их по коридору. Они остановились перед тяжёлой деревянной дверью. Он отпер её, и они оказались в комнате, основное пространство которой занимал огромный ковёр из медвежьих шкур. На ковре стояло несколько кресел, заваленных бухгалтерскими книгами и бумагами. Стены были увешаны полками со множеством книг в кожаных переплётах.

Джоад затопил камин, сунув туда горящий факел, и обернулся к Брому:

— Ну, старина, давай рассказывай! Бром усмехнулся:

— Ты кого это «стариной» называешь? Помнится, в последний раз у тебя в волосах ни одного седого волоска не было, а сейчас ты седой как лунь.

— Зато тебя я сразу узнал — ты выглядишь не хуже, чем двадцать лет назад, хоть и тогда уже был весьма почтённым старцем! Время, похоже, пощадило тебя: пусть старичок ещё поживёт да молодых уму-разуму поучит. Ну, довольно шуток! Рассказывай! Уж что-что, а рассказывать ты всегда здорово умел!