Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
В палатку заглянул еще один офицер из тех, кого м уже видели.
— Должен вам сообщить, что я буду возглавлять этот обоз с ранеными, который скоре будет отправлен в столицу…
— Господин офицер — раздался голос Кисса, — господин офицер, вы не могли бы подойти к нашему командиру?
— Как я понимаю, вашим командиром является эта дама — офицер подошел к Варин, и церемонно поклонился. — Барон Трабане, к вашим услугам! Слушаю вас.
— Этот молодой человек вам сейчас все скажет от моего имени… — прошептала Варин, кивнув на Кисса.
— Я бы хотел узнать, кто будет сопровождать тот отряд, что доставит наших людей в столицу?
— Лейтенанты
— Их можно увидеть?
— Да, разумеется.
Не прошло и минуты, как перед нами стояли двое молодых людей. Я посмотрела на них, и чуть заметно кивнула Киссу — нормально, сойдут.
— Господин барон, и вы, господа — заговорил Кисс, и голос у него был такой, что поневоле подумаешь: этот человек имеет право говорить так властно и твердо. — Мне бы очень хотелось, чтоб вы всерьез отнеслись к моим словам. Так вот, если вы благополучно и быстро доставите этих людей в столицу Харнлонгра, а затем, если потребуется, и в Славию, то обещаю: ваша карьера стремительно пойдет в гору. У этих людей, которых вы будете сопровождать, имеются чрезвычайно важные сведения, касающиеся безопасности и процветания наших стран. Вам ведь было приказано оказывать подателю этого верительного знака всестороннюю помощь?
— Да.
— Кстати, просто для сведения, и чтоб в дальнейшем не возникло недоразумений: люди, представившиеся вам как князь Дебирте и наследный принц Эшира, в действительности являются теми, за кого себя выдают.
— Так это была спасательная операция? — выпалил один из лейтенантов, тот, что помоложе. Как видно, у него в голове еще хватало детской восторженности. Вон, с каким интересом покосился в сторону Гайлиндера и Наследника.
— Лейтенант! — одернул его барон.
— Ну, — чуть развел руками Кисс, — ну, скажем так: в том числе и спасательная. Помимо того, что эти люди долгое время находились в плену, у них имеются очень важные сведения… Извините, больше я вам ничего сказать не могу. Всех наших раненых надо как можно быстрее увезти отсюда и доставить в столицу Харнлонгра. Как сказал ваш командир: когда на том берегу очухаются, то для всех нас возможны большие неприятности…
Пока Кисс разговаривал с офицерами, я осматривала Рябину, того самого, что прикрыл нас с Киссом от взрыва. Рябина… Он был самым молчаливым и немногословным из всех солдат Гайлиндера. Не упомню, чтоб за все эти дни он произнес хоть два десятка слов. Молчун, одним словом. У него были самые тяжелые ранения. Да уж: осколок у сердца, разворочено бедро, ранение в брюшину, множество мелких осколков в спине… Если этим человеком сию же секунду не заняться, то он, без сомнения, умрет. Конечно: сил на его излечение у меня уйдет много, но оставлять умирать человека, спасшего тебе жизнь — увольте, это не для меня… Но одной, пожалуй, не справиться. На счастье, офицеры покинули палатку.
— Кисс, поговори с Рябиной. Это нужно как-то тормошить, говорить с ним! Он пока что в сознании, и это хорошо, а то как бы болевой шок не наступил… Я сейчас ему помогу, только немного с силами соберусь — много потратила на остальных…
— Это я в два счета…
Кисс присел возле лежащего мужчины. Всмотрелся в его лицо, и чуть нахмурился — у Рябины по лицу стала разливаться смертельная бледность… Плохо дело.
— Слышь, Рябина, — заговорил Кисс, — я все хочу сказать тебе спасибо за то, что ты Лию и меня прикрыл собой.
— Да ладно, чего там… — слова Рябине давались с трудом. — Жаль только, что помру… Но все же на свободе, а не в овраге для
— Ага, как же, помрешь! Не надейся так быстро расстаться с этим светом. Сейчас Лия твои раны подлечит, и будешь как новый!
— С такими ранами, как у меня, не выживают…
Ой, мне надо торопиться, а не то опоздаю! Главное — брюшина, потом примемся за осколок и бедро… Махнула головой Киссу — давай, продолжай!
— Охота помирать — помирай, неволить не станем! — тем временем продолжал Кисс. — Только вот я давно хочу спросить: отчего тебя так кличут — Рябина? Ну, Лесовик, Рыбак — это понятно: до того, как в армии оказаться, один с леса хозяйство вел, другой на реке рыбу ловил — тем и жил. А тут — Рябина… Ты что, этой ягодой торговал? Надо же, впервые о таком чуде слышу!
— Да нет… — на бледных губах мужчины появилось слабое подобие улыбки. — Просто я раньше жил в Рябиновке… В Стольграде есть такое место, самое лучшее на свете — по весне рябина цветет повсюду, а по осени все красно от ягод… Птицы в Рябиновке чуть ли не всю зиму кормятся… Там я и родился, и женился… И семья моя там живет, жена и дети… Наверное, все еще живет…
Мы с Киссом переглянулись. Рябиновка… Обоим голову пришла одна и та же мысль… Уж не муж ли это Кирен, той самой женщины, что заботилась о Зяблике? Она, помнится, даже имя погибшего мужа называла. Как же?… А, вспомнила — Свиар…
— Когда мы в Стольграде были, то в Рябиновку заглядывали — в голосе Кисса была заинтересованность. — И верно, хорошее место — тихое, душевное… Познакомились там кое с кем… Слышь, Рябина, твою жену, случайно, не Кирен звать?
— Да. Кирен, Кир… Она уж, наверное, сейчас замуж вышла за кого другого — ведь раньше в Рябиновке она чуть ли не первой невестой считалась… Ее, конечно, уже посватали, пока я был тут… Красивая, хозяйственная, с чистой душой… Постой, а откуда ты знаешь, что мою жену Кирен звать?.. — попытался было приподняться на локтях Рябина. А, между прочим, на имя жены наш раненый среагировал, как положено. Значит, мы не ошиблись.
— Лежи, не шевелись! — рявкнула я. — Мешаешь…
— А детишек у тебя сколько было, когда уходил? — продолжал допытываться Кисс.
— Четверо. Два сына и две дочки… Жена еще одного ждала, когда я уходил… Но…
— Тогда, дорогой папаша, должен тебя порадовать: тебя дома ждут не четверо детей, а пятеро! Все живы и здоровы, с чем тебя и поздравляю!
— Врешь… Откуда ты…
— Просто мы твою жену видели не так давно.
— Где?
— То есть как это — где? В твоей любимой Рябиновке, конечно. Я ж тебе про что толкую: мы с Лией в те края не так давно по делу заглядывали, и там с Кирен случайно познакомились… Кстати, очень даже симпатичная женщина. Даже красивая. Мне, во всяком случае, она понравилась. Я бы сказал, очень понравилась… Такая, знаешь, обаятельная женщина, что любому приятно на нее посмотреть…
— Блин! — Рябину, по-моему, последние слова Кисса задели за живое. — И без тебя знаю, что она красивая! А с чего это ты…
— Это ты с чего вдруг разошелся, Свиар? — откровенно оскалил зубы Кисс. — Если мне не изменяет память, ты ж вроде только что помирать собирался? И что это за странные вопросы вздумал задавать перед смертью? Не понимаю — тебе надо о душе подумать, грехи снять, а ты…
— Ты чего в Рябиновке делал? — Рябина даже не обратил внимания на то, что Кисс назвал его настоящее имя. Надо же, и бледность с лица пропадать стала — вместо этого краснеть стал. Никак от злости? А может, от ревности? Ну, мужики…