Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
— Мы теряем время! — рявкнула я, теряя терпение, которого у меня и без того было немного. — А его и так осталось немного!
— Я не могу…
— Зато я могу! Говори, что надо делать!
— Хоть вы образумьте ее… — повернулся старец к Мариде, но я его перебила.
— Прошу вас, поторопитесь, время уходит!
— И я вас прошу… — всхлипнула старая королева. — Сделайте то, что она просит, иначе эта девушка до конца своей жизни не простит мне, что сегодня я ей не помогла…
— Будет ли у ее это завтра, если я исполню ее желание?.. Неразумные, не знаете вы, о чем просите! Опять спорите с Небесами… Ну что ж, пусть будет по-вашему, тем более, что времени, и верно, осталось совсем мало.
Старец взял чашку, налил в нее воды из кувшина,
— Пей!
Я одним глотком осушила чашку, проглотив целый комок травы, и поняла, что не могу дышать: лепестки, мгновенно разбухнув в воде, перекрыли мне горло. Но, тем не менее, я не чувствовала удушья. Вместо этого на меня напала непонятная слабость, и я без сил рухнула на лежанку, и при этом хорошо слышала то, что говорит мне старик:
— Постарайся догнать его до того, как он успеет перейти реку, и сделай все, чтоб он развернулся и пошел назад. И запомни: если только он войдет в воду, то его уже не вернуть. Но даже не это самое страшное: смерть не любит выпускать тех, кто к ней идет… И ты там можешь остаться…
Отшельник стал что-то говорить, читать то ли молитвы, то ли заклинания, но я их уже не слышала, лишь поняла, что проваливаюсь в темную и страшную яму, из которой вряд ли можно вырваться…
Очнулась я в незнакомом месте. Не знаю, как правильно можно описать его. Серое небо, серая равнина, но не гладкая, а словно покрытая кочками, и над всем этим сплошной пеленой лежало что-то, напоминающее то ли на серый снег, то ли на серый пепел. Однако, когда я шла по этому серому пеплу, на нем не оставалось никаких следов. Странно и неприятно… Даже воздух вокруг, казалось, имел серый цвет. Солнца на небе не было, но, тем не менее, казалось, что здесь все отбрасывает тени. Так значит это и есть он, тот самый мир теней, куда мы все уходим? Или это еще не он? И стояла тут тишина, которую можно назвать одним только словом — мертвая…
Вокруг пусто, лишь кое-где маячат тени людей, и все они идут в одну и ту же сторону, и я отчего-то понимаю, что там, куда они все направляются, находится река… Где же Кисс?
А, вот он, тот парень, с которым я успела сродниться. Сейчас он был одним из тех людей, что покорно и молчаливо направляются к реке… Со всех ног кинулась вслед за ним, и, хотя я неслась со всех ног, а он шел спокойно, равномерно переставляя ноги, все одно — расстояние меж нами никак не сокращалось. Я побежала еще быстрей, но все никак не могла его догнать… Да что же это такое?! Припустила еще быстрей, не обращая внимания на то, что творится по сторонам…
Потом провал в памяти, и когда я снова пришла в себя, то поняла, что стою уже совсем рядом с Киссом. Все-таки я его догнала! Но и река рядом… Местность тоже поменялась: теперь вокруг были холмы, пусть и невысокие, но до странности неприятные на вид, и мне казалось, что все они будто указывают в одну сторону, в сторону реки… Я не видела воды, и даже не знаю, текла ли эта река хоть куда-то, или же стояла на месте — просто перед моими глазами появилась широкая серая лента среди берегов. Не имею представления, это была вода, или все тот же серый пепел… Впрочем, это и не имело большого значения. Просто я знала главное — у берега Кисса уже ожидают, но кто эти ожидающие, и для чего его там ждут — это я не хотела знать, да и думать о том тоже не хотела…
Еще рывок — и я встала напротив Кисса. Он все такой же, со своими сказочной красоты волосами, которые сейчас не стянуты шнурком, а свободно рассыпаются по плечам… До странности светлые глаза смотрели мимо меня, и я понимала, что он ничего не видит. И тогда я заговорила с ним, не давая ему пройти к реке, хотя вряд ли он слышал мои слова… Не помню, что я ему говорила, что обещала, но главное — запрещала ему идти дальше, и вместе с разговорами постоянно отталкивала его от реки, но не руками, а словно мысленно… Я стояла на его пути, и все время что-то говорила без остановки,
Не скажу точно, сколько времени все это продолжалось, но постепенно его неторопливый шаг замедлился, а я как будто стала давить на него, но не телом, а мысленно, не давая идти дальше… Ой, река уже совсем близко! Вновь усилила давление, едва ли не закричала от тех усилий, с которыми отталкивала Кисса от все приближающейся серой ленты реки!.. И парень остановился, а затем, постояв несколько мгновений, повернулся и пошел назад, туда, откуда он только что шел, а я последовала за ним…
Мы не успели сделать и десяток шагов, как перед нами появилось нечто… Не знаю, как верно описать то, что увидела — серое, медленно колыхающееся, заставляющее в ледяном страхе замирать трепещущее сердце… Это… Оно встало на нашем пути, и мы тоже остановились. И я поняла: возможно, меня еще могут выпустить, и то вряд ли, но Кисс, без сомнения, должен будет остаться здесь…
Ступила вперед, заслонив собой парня. Смотрела на то, что стояло перед нами, и не ощущала враждебности от него — тут было, скорей, полное и холодное равнодушие, и вместе с тем легкое раздражение оттого, что какая-то букашка пытается вмешаться в давно заведенный порядок вещей…
— Давай договоримся… — я не узнала собственный голос. — Я знаю, что умолять тебя о милости бесполезно: за тысячи лет ты наслушалась и насмотрелась всего, и вряд ли тебя тронет очередное горе… Прошу тебя подумать о другом: и он, и я — мы оба воины, и оба можем сражаться, и мы умеем это делать. Что тебе с очередных двух погибших? Нас всего двое, и не более того, пара песчинок в океане умерших… А если мы будем живы, то, как это ни страшно звучит, постоянно будем целью колдунов Нерга. Они без устали будут стремиться добраться до нас, и просто так, без боя, тут вряд ли обойдется. Спокойной жизни у нас никогда не будет, а жизнь превратится в цепь постоянных схваток, сражений, и во множество погибших врагов… Разве это для тебя не более интересно?
Ответом мне было все то же равнодушное молчание, так что я продолжала:
— Если ты отпустишь нас, то я обещаю: в нашем лице ты найдешь тех, кто верно будет защищать границы Харнлонгра от вечных поползновений колдунов Нерга, а от них милости ждать не стоит, и это утверждение прежде всего относится ко мне. Думаю, ты знаешь: меня Нерг уже давно считает своим врагом, так что не успокоится до тех пор, пока не доберется до меня, а я, естественно, попадать им в лапы не желаю ни в коем случае… По твоему, это все может обойтись без крови и схваток? Разве тебе не хочется все это увидеть? Мы двое, оставшись здесь сейчас, всего лишь пополним твой счет на две единицы, а оставшись в живых, мы принесем куда больше пользы и своим странам, и тебе… Своим предложением я обрекаю и себя, и своего мужа на всю оставшуюся нам жизнь без покоя, и на вечный бой… Как это ни горько звучит, но ты любишь кровь, и разве тебе не хочется посмотреть, чем закончиться наша схватка с колдунами Нерга?
Воцарилось молчание, и я уже вновь хотела было начать говорить, но тут мне ответили:
— Договорились… — холодный мертвый голос ледяным набатом прозвучал в моих ушах, и в тот же миг вокруг нас все закрутилось, и я вновь провалилась все в ту же бездонную яму…
Когда же я пришла в себя, то увидела, что по-прежнему нахожусь на соломе, покрывавшей лежанку, а рядом со мной лежит Кисс. Возле нас хлопотала зареванная Марида, а старец по-прежнему читал вслух молитвы, правда, в его глазах я увидела сочувствие и жалость. Преодолевая непонятную слабость, дотянулась до руки Кисса. Она была теплой, и чуть дрогнула при моем прикосновении… Все в порядке, он жив… — это я поняла, прежде чем вновь провалилась в то ли забытье, то ли в глубокий сон…