Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
— Отец мой…
Кристелин, одумайтесь! — продолжал священник. — Я всегда считал вас трезвомыслящей и рассудительной девушкой, и меньше всего ожидал, что вы способны на нечто подобное!.. Если вы сейчас вернетесь домой, то, поверьте, все еще можно уладить! Граф, поезжайте к себе домой, разведитесь с женой, и возвращайтесь сюда холостым человеком. Говорите, герцог отказал вам в руке своей дочери? Если хотите знать мое мнение, то он поступил верно. И точно так же скажут все остальные. Одна жена, один муж… Если не ошибаюсь, то в Таристане, откуда вы родом, тоже положено одновременно иметь лишь одну жену, а не двух. Любой другой брак в вашем случае будет признан незаконным! Подумайте о собственной репутации, граф, и о репутации этой
— Причем тут мой род! — закричала Кристелин. — Вы можете понимаете, что я не могу жить без этого человека, что стоит сейчас перед вами! А мой жених… Я его не люблю, и не думаю, что он любит меня! Брак, о котором договорились мои родные — это просто коммерческая сделка, и не более того. Только вот при заключении этой сделки никто не подумал обо мне, о моих чувствах!..
— А мне кажется, подумали. Ваш жених достойный и порядочный человек. А любовь… Увы, но мы часто обязаны смирять наши желания ради иного, того, что другие считают более важным. В вашем случае, сударыня, вы должны смириться ради вашей семьи… И, простите, граф, что я вынужден вам это говорить, но слухи о вашей дурной репутации достигли даже наших отдаленных земель…
— Перестаньте, святой отец! — вскочил на ноги граф. — Не повторяйте злых наветов, не имеющих под собой никаких оснований!
— То, что вы сбиваете с пути истинного юную девушку, уже говорит о многом… Еще раз прошу меня простить, но мне, глядя непредвзятым взглядом со стороны на всю эту историю, кажется, что вы думаете прежде всего о приданом этого ребенка, а не о…
— Как вы смеете?! — одновременно закричали и Кристелин и граф.
— Смею. Так вот, граф, хочу сказать вам прямо и без околичностей: я знаю герцога много лет, и могу утверждать со всей ответственностью — он не поддается не давлению, ни уговорам. И уж тем более шантажу…
— Хватит! — граф встал, и потянул за собой Кристелин. — Что ж, жаль, святой отец, что наша искренняя просьба о помощи не нашла здесь понимания…
— Кристелин, вернитесь домой! — умоляюще сказал священник. — Не губите свою жизнь и жизнь своих близких…
Но его слова увещевания не слушал ни торопящийся граф, ни Кристелин, которая была словно околдована этим красавцем. Неудивительно: граф то и дело смотрел на нее взглядом, в котором смешивались любовь и боль от возможной потери любимой… Так что голос разума, к которому призывал прислушаться священник, проходил у Кристелин мимо сознания. Долг, честь, ответственность перед своей семьей, боль, которую она может принести своим родным… Кристелин ничего не хотела слушать, да, говоря по чести, слушать и не желала. Ее обуревало другое чувство — страх остаться без любимого человека. Словно ослепленная, она не замечала того, что граф постоянно поглядывает на тонкую струйку песка, стекающую в больших песчаных часах у стены. Кучка песка в нижней части часов становится все больше, и ему следует поторапливаться — вечером в церквушке должна состояться вечерняя служба, на которой будет присутствовать как семейство герцога, так и многие из гостей. Граф понимал — время уходит и ему надо как можно скорей заканчивать с этой пустой комедией…
— Хватит! — наконец не выдержала Кристелин. — Если вы не хотите исполнить нашу просьбу, то я уеду со своим избранником просто так, без вашего благословения!.. — и, схватив графа за руку, девушка повернулась к выходу.
— Постойте! — священник с горечью посмотрел на девушку. — Хорошо. Пусть будет по-вашему. Дочь моя, раз ты настолько обезумела, что не понимаешь моих доводов,
— Да!
— А ты, Кристелин?
— Конечно, святой отец!
— Безумцы… Ладно, возьму этот грех на свою душу. И сам постараюсь объяснить свой поступок герцогу, хотя далеко не уверен, что он правильно поймет меня… Раз вы оба не боитесь отдать свои судьбы в руки Пресветлой Иштр, и согласны вступить в брак по ее законам… Что ж, в вашем случае подобное бракосочетание допустимо. Хочу, чтоб вы оба знали одно: это брак будет не признан никем, кроме Пресветлой Иштр.
— Хорошо! Только начинайте поскорей!..
— Но, граф, если вы обманете эту наивную девочку, или не выполните свои обещания… За подобными браками Иштр следит очень строго. Запомните: Пресветлая Богиня может жестоко наказать вас обоих за нарушение данных вами обязательств! Она, чтоб вы знали, сурова к тем, кто, поклявшись ее именем, нарушает свои обещания. Тогда ждите бед. В этом вы оба должны отдавать себе отчет!..
— Я все понял! И она тоже…
Церемония была простой и короткой. Отныне судьбы графа и Кристелин были отданы в руки Пресветлой Богини. Конечно, настоящее свадебное заключение брака заняло бы куда больше времени, но девушка об этом не думала. Главное — они теперь навсегда будут вместе! Граф — самый красивый, честный и благородный человек на свете! И что бы там ни говорил священник, но ее муж не может ни обмануть, ни солгать!
Когда все закончилось, и граф, таща за руку Кристелин, направился к выходу, их остановил голос священника.
— И последнее. Кристелин, возьмите — на подрагивающей ладони священника лежал огарок свечи. — Этой свечой я благословил ваше рождение, и ею же заключил ваш брак. Отдаю его тебе. Храни его, как зеницу ока, и ни за что не теряй. С сегодняшнего дня это — твой оберег, и, в самом Можно не сомневаться — их попытаются задержать у Перехода… Вряд ли кто решит, что беглецы рискнут направиться к горам: сейчас осень, и в тех высокогорных местах вовсю начинают дуть ледяные ветры, пронизывающие до костей, и уже идут сильные снегопады, а от резких перемен погоды редкие горные тропки обледеневают до такой степени, что многие из них становятся и вовсе непроходимы… Впрочем, с наступлением осени непроходимой считается вся горная гряда.
Спустя годы, вспоминая то путешествие и сопоставляя факты, Кристелин придет к печальному выводу — у графа все было продумано и подготовлено заранее: и перекладные лошади, и места отдыха, и запасы продовольствия и фуража в самых безлюдных местах, и проводники в горах, и немалая охрана, сопровождающая их… Как это ни горько, но Кристелин должна будет признаться самой себе: брак с ней не был внезапным решением влюбленного человека, а исполнением давно задуманного плана с тщательно проработанными деталями… Наверное, если бы в то время побега девушка даже захотела уехать от графа и вернуться домой, то этого ей никто бы не позволил…
Но осознание этого придет много позже, когда ей не останется ничего, кроме воспоминаний. А пока все было замечательно, волшебно, ново. Кристелин находилась рядом с любимым человеком, искренне считая себя самой счастливой женщиной на свете. Граф был ласков и заботлив, дни и очи пролетали как мгновения, все вокруг казалось радостным, больше напоминающим сказочный сон. Кристелин поняла, то означает выражение — пить счастье полной кружкой… Он переполнявших ее чувств Кристелин хотелось петь, весь окружающий мир виделся в особых красках, и она запомнила дорогу, как путешествие в сказку. В ее память накрепко врезались и причудливые нагромождения камней на развилках дорог, и лесные тропы средь высоких деревьев, и голубоватые горные ледники, восхищающие своей неземной красотой, и смертельно-опасные для тех, кто рискнет пройти по ним в зимнее время…