Эрдейский поход
Шрифт:
– Может, их кто-то заставил, – предположил Всеволод.
– Заставил что?
– Объединиться. И штурмовать.
– Такие люди не признают чужой власти, русич. Над ними властно только золото и страх. Много золота или большой страх. Сколько золота на нашей заставе – ты видел сам. Богатые купцы и господари в эти края давно не наведываются. Ну, а крестьянские обозы – с них ведь много не возьмешь. Хайдуки должны знать об этом. Должны знать и о том, кто защищает заставу. И как защищает. И вряд ли разбойники стали бы рисковать своими жизнями ради малой добычи. Каравана
– Значит, они пришли сюда не за богатством. Значит, их ведет не жажда наживы. Значит, страх?
– Значит, страх. Что-то напугало их настолько, что они полезли здесь, через ближайший перевал. Ломанулись напролом по Брец-проходу.
Напугало? Всеволод задумался.
– В бою они не казались мне такими уж трусами, Золтан.
– Черные хайдуки не трусы, – признал шекелис. – Иначе давно бросили бы свои шайки, примкнули к обозам и побежали б из Эрдея в числе первых. И от татар побежали бы, и от нечисти. Нет, они просто осторожны. Потому, наверное, и продержались так долго в трансильванских землях. Но я говорю сейчас о большом, о великом страхе, которому подвластны даже самые стойкие души. Хайдуков что-то испугало по-настоящему. И уж если ЭТО испугало ИХ...
Шекелис снова замолчал, хмуря брови. Всеволоду стало не по себе. С ЭТИМ ему еще предстояло столкнуться вплотную. И, судя по всему, ЭТО будет пострашнее одиночек-волкодлаков.
– Скажи, Золтан, как разбойники пробрались к твоим верхним дозорам? Ты утверждал, что тайные горные тропы не ведомы никому.
– Никому. Но я не имел в виду тех, кто скрывается в этих горах десятки лет. У эрдейских разбойников здесь много тайных убежищ. И окрестности они знают лучше, чем я или Бранко. Говорят даже, будто черные хайдуки способны перебираться через Карпаты, минуя перевалы. Но я и предположить не мог, что лиходеи осмелятся приблизиться к укрепленной заставе и решатся на столь дерзкий штурм.
– Хорошо, – поднял руку Всеволод. – Тогда так. Если хайдукам известны тайные тропы и проходы, почему они не могли просто обойти Брец-перевал?
– Могли, – ответил шекелис. – Наверное, могли.
– Так зачем же им понадобилось лезть в бой?
– Жадность, – усмехнувшись, сказал Золтан.
– Что?
– Жадность и разбойная натура. Черные хайдуки не хотели уходить из Эрдея с пустыми руками. А награбленное добро не перетащишь козьими тропами через скалы, осыпи и пропасти. И через заставу скрытно не перевезешь – мои люди осматривают каждую телегу.
– Так, значит, этот обоз...
– Их казна. Казна черных хайдуков Эрдея и то, что было награблено их предшественниками. Мы уже проверили повозки. – Золтан говорил бесстрастно, чуть скривив губы. Ох, не радовало сейчас начальника перевальной заставы захваченное воровское добро.
– Богатая, небось, добыча?
– Да. Такой не сыщешь ни в одном баронском замке. Хайдуки везли только золото и драгоценные каменья. Остальное, видать, бросили.
«Вот отчего повозки шли так тяжело», – подумал Всеволод. Пожалел: лучше бы в разбойничьем обозе оказалось серебро. От него нынче
– Сначала хайдуки вырезали верхние дозоры на Эрдейской стороне ущелья, – мрачно продолжал Золтан. – Потом хотели войти на заставу под видом беженцев. А после – захватить и удерживать ворота, покуда не подоспеет подмога.
– Но почему лиходеи просто не зарыли сокровища и не ушли за Карпаты налегке?
– Потому что назад возвращаться не собирались. Потому что боялись. Потому что уходили не на год-два, а навсегда.
Золтан помолчал и вымолвил с натугой:
– Знаешь, русич, я теперь иначе отношусь к твоим речам. Быть может, то, что движется из темного мира проклятой Шоломонарии, в самом деле опаснее вриколака, головой которого я так неразумно хвастал перед тобой. Сдается мне, что и этот оборотень тоже бежал от нечисти пострашнее.
– Так и есть. – Всеволод облегченно вздохнул. Наконец-то! Озарило! – Теперь ты понимаешь, Золтан, почему нам нужно поскорее добраться к замку, который еще сдерживает натиск темных тварей?
Кивок шекелиса был едва-едва заметен.
– Ты нас пропустишь? В Эрдей?
– Теперь я не смогу тебя задержать, русич, даже если очень захочу.
Еще немного подумав, Золтан добавил:
– Со скал сброшены все камни.
В этой фразе было все: и боль, и отчаяние, и бессилие. И обреченность. И упрямое желание все равно стоять на перевальной заставе до конца.
– Ты нам поможешь? – Всеволод не отводил глаз от лица шекелиса. – Согнать со скал разбойников? Пройти по ущелью?
Снова – недолгие раздумья и слова – как тяжкое признание:
– Помощь моя тебе ни к чему. Путь через ущелье свободен.
– Свободен? – недоверчиво переспросил Всеволод.
– Я уже посылал наверх разведчиков.
– И что? – Всеволод всем телом подался вперед.
– Хайдуки ушли. Вероятно, заметили на заставе твоих дружинников и не стали дожидаться штурма. Но они еще вернутся. Оправятся после боя, соберутся с силами. Придумают новый план – и вернутся.
– Думаешь?
– Знаю. На заставе – их казна. За заставой – их спасение.
– Вряд ли они найдут там спасение. – Всеволод подумал об оборотнях, уже рыскающих по валашским степям.
– Хайдуки уверены, что найдут. И потому ударят снова. Еще прежде, чем наступит ночь. Ночи они, должно быть, сейчас боятся больше, чем наших мечей и стрел.
Наших? Всеволод насторожился.
– И что ты намерен делать?
– Ударить первыми. Сейчас, пока они этого не ждут.
– У тебя так много воинов, Золтан?
Золтан Эшти сжал губы. Потом – скривил. Потом – разжал.
– Я хочу попросить тебя, Всеволод.
Ишь ты! Назвал по имени. Не выплюнул, не выцедил привычное уже «русич». Значит, правда хочет. Попросить хочет.
– Для этого я и участвую в совете?
– Для этого...
Всеволод вздохнул:
– Лишить живота татя и лиходея – не велик грех. Но вообще-то мы пришли в эти края проливать не человеческую кровь.
– Сегодня ты проливал кровь, – напомнил Золтан. – И именно человеческую. Сколько хайдуков пало от твоего меча?