Ересь ацтеков
Шрифт:
Джеймс Ноубл сунул в рот сигару и засосал в легкие огромную тучу сладковатого дыма, потом фыркнул и выдохнул его, точно бык из мультика, поглядывая на сына. Он уже в который раз задумался о кознях генетики. Там, где он сам действовал хладнокровно, его сын демонстрировал горячность. Там, где старший Ноубл находил окольные пути, младший проявлял глупое прямодушие. Дерево выросло сильным, но ветка оказалась мертвой. Харрисон Ноубл был тупым инструментом. Что ж, пришло время использовать его соответствующим образом.
— Обеспечь за ними слежку. Однако держись от них подальше. И ничего не предпринимай до тех
— Ты все это уже говорил.
— А ты, хотя бы теперь, послушай меня.
Ноубл сердито зашагал по лужайке, и сын поспешил за ним, закинув за спину мешок с клюшками для гольфа от «Луи Вуитона» за девять тысяч долларов.
Офицерская кают-компания на «Эспаньоле», бывшем океанском буксире, была переоборудована в лабораторию. Она располагалась сразу за комнатой отдыха на главной палубе, по всей длине до кормы, а в ширину доходила почти до самых бортов. В лаборатории были низкие потолки и яркое освещение, по правому и левому борту имелось по шесть прямоугольных иллюминаторов. По периметру шли узкие стойки для запасных частей и инструментов, центр помещения занимал прозрачный, покрытый акрилом смотровой стол размером восемь на десять футов. Снизу находился источник рассеянного света. Финн Райан считала лабораторию сердцем всего, что они делали.
Она стояла перед столом в шортах и любимой футболке «Турман кафе» [41] . На левой ноге у нее красовался здоровенный синяк, на правой — длинная царапина, но в остальном она почти не пострадала во время нападения траулера. С Гвидо судьба обошлась более жестоко, ему пришлось наложить полдюжины швов на щеке. Впрочем, он рассчитывал, что у него останутся эффектные дуэльные шрамы. Билли заметно прихрамывал из-за растянутого сухожилия. Все трое чудом избежали серьезных ранений, и, если бы Брини Хансон не сумел вовремя перерезать длинный трос, обломки «Сан-Антона» стали бы для них подводной могилой. К тому моменту, когда Эли Санторо надел скафандр и нырнул вниз, пятисотлетний корпус корабля начал опасно клониться к ближайшей голубой дыре — дюжина крючков с длинной лески, сброшенной с траулера, запуталась в такелаже затонувшего судна. В результате пролом в борту корабля исчез, когда он еще больше накренился на бок, и Эли пришлось искать другой вход, чтобы прийти на помощь друзьям. Он проник внутрь корпуса через узкое отверстие в полубаке, позволявшее пушке стрелять прямо вперед по ходу корабля. Теперь, когда корабль опасно раскачивался, у них не осталось времени на тщательное изучение его содержимого, однако перед подъемом на поверхность Финн умудрилась прихватить один артефакт из полуразрушенной капитанской каюты. Теперь он лежал перед ними на смотровом столе.
41
Кафе в Огайо. Считается, что там делают самые лучшие гамбургеры.
— А на что, собственно, мы смотрим? — спросил Брини Хансон, закуривая очередную сигарету с ароматом гвоздики.
Стоявший подле него Ран-Ран Максевени наморщил
— На кусок, естественно, — сказал шотландец с китайской кровью.
— Кусок чего? — поинтересовался Гвидо. — Эта штука похожа на гадость, которая иногда дрейфует по поверхности каналов в Амстердаме.
— Мне до сих пор непонятно, зачем ты прихватила это с собой, — заявил Билли, когда они дружно рассматривали странный предмет. — На мой не слишком профессиональный взгляд, твоя находка не кажется привлекательной. — Билли покачал головой. — Я склонен согласиться с Гвидо.
Цилиндрический предмет имел длину примерно в фут, его диаметр составлял девять или десять дюймов. Черная поверхность напоминала смолу, концы цилиндра были слегка сплюснуты. В общем, выглядел он малоприятно.
— Dan juan, — сказал Ран-Ран.
— Дон Жуан? — уточнил Билли. — Какое он имеет к этому отношение?
— Dan juan, — повторил тщедушный инженер. — Яичный рулет, ты, английский недотепа. Мне казалось, ты говорил, что ходил в Оксфордский университет?
— Ладно, — проворчал Билли, глядя через стол на Финн. — Перед нами окаменевшее блюдо из китайской закусочной пятисот летней давности. Однако мне все равно непонятно, зачем ты притащила его на борт «Эспаньолы».
— Дело в том, что эта штука показалась мне совершенно… бесполезной, — объяснила Финн. — Ты прав. Она похожа на…
— Оно выглядит как гигантский кусок черного дерьма, — сухо сказал Ран-Ран.
— Совершенно верно, — с улыбкой ответила Финн. — Так почему же он оказался в каюте капитана? Зачем ему такая уродливая, непривлекательная вещь?
— Почему собака лаяла ночью, — сказал Билли и кивнул.
— Что? — спросил Ран-Ран.
— Шерлок Холмс, — объяснил Билли.
— Что? — повторил Ран-Ран.
— В другой раз объясню. Это связано с Оксфордом, — сказал Билли.
Финн отвернулась от стола и посмотрела на инструменты, разложенные у нее за спиной. Она вытащила из коробки пару перчаток из латекса, взяла хирургическую пилу «Страйкер» и подошла к столу. Держа в одной руке длинный черный предмет, она приставила к его верхнему краю маленькую циркульную пилу и, включив ее, провела вдоль всей длины своей находки, почти не прикладывая силы.
— Фу! — сказал Ран-Ран, наморщив нос, когда лаборатория наполнилась отвратительной вонью.
— Горящая резина, — пробормотал Брини Хансон.
— Гуттаперча, — объяснила Финн, — или в данном случае, скорее всего, чикли либо гутта-балат.
— Чикли, как жвачка? — спросил Эли Санторо.
Финн кивнула.
— Прежде из нее делали жевательную резинку. Гуттаперча — это вид резины. Раньше ее применяли для изоляции трансатлантических кабелей. А сейчас ею пользуются дантисты. Гутта-балат — это почти то же самое в Центральной Америке.
— Водонепроницаемый футляр, — сообразил Билли.
— Вот именно, — ответила Финн.
Ей потребовалось еще пять минут, чтобы при помощи пилы снять толстый смолистый покров и выяснить, что внутри находится простая коричневая керамическая бутылка с широким горлышком, залитым защитным слоем из воска.
— Бутылка? — спросил Хансон.
— Вероятно, из-под вина или рома, — ответила Финн.
— Должно быть, превосходной выдержки, — заметил Гвидо.