Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
— И это, — добавил Чел, вытянув руку.
Шибан взял металлический диск шириной менее чем в пол-ладони. Он был тяжелым и с ребристыми краями. Белый Шрам покрутил медальон. Одна сторона была пустой, а на второй выгравирована голова ястреба. Работа была простой, напомнив Шибану ритуальные изображения племен родины, хотя стиль не относился к чогорийскому. Поверхность была шероховатой и тусклой, и хан не смог на ощупь определить металл. Но он был достаточно прочен, чтобы выдержать высокую температуру.
— Где ты его нашел? — спросил Шибан.
Чел
— Там же, где и последнее тело. Ауспик почти пропустил его.
Шибан снова взглянул на медальон. Он казался безобидным. Тусклый свет Фемуса отражался от его испещренный серебряной поверхности, напоминая высохшую кровь. Кожа легионера под керамитом перчатки вспотела.
— До этого видел что-нибудь похожее? — спросил он.
Чел пожал плечами. Язык его тела выдавал сомнения — воин хотел прекратить раскопки и не видел смысла в рытье дальше от тел убитых братьев.
Шибан повернулся к остальным воинам отделения, подняв медальон.
— Еще такое находили?
Ответов не было. Шрамы смотрели безучастно, они вели себя почти так же, как и Чел.
Шибан сжал медальон в кулаке.
— Так тому и быть. Небольшой улов.
Он взглянул вверх по склону, где их ждал горбатый силуэт «Грозовой птицы». В этот момент затрещала радиосвязь.
— Хан, — обратился Джучи. — Сообщение с флота.
— Говори.
Джучи помедлил.
— Будет лучше, если вы вернетесь. Это приказ. Все стягиваются к Чондаксу. Без исключения. Что-то их встревожило.
Шибан почувствовал холодок. Он вспомнил Кагана среди руин крепости зеленокожих на Чондаксе, когда повелитель с опущенной головой выслушивал какие-то тревожные новости от кешика.
«Что-то их встревожило».
Но это случилось некоторое время назад, а Шибан не мог сказать, что будет скучать по Фемусу.
— Понятно. Подготовь «Калджиан» к переходу.
Он отключил связь и повернулся к отделению.
— Мы здесь закончили, братья. Если небесам будет угодно, наше следующее задание станет более стоящим.
Они начали выдвигаться, а Шибан в последний раз осмотрел место раскопок. Для павших это была жалкая могила. Затем легионер снова посмотрел на медальон. Он ему совершенно не понравился, что-то в способе его изготовления оскорбляло эстетические чувства хана.
— Злобный мир, — пробормотал он, шагая вверх по склону, где ждала «Грозовая птица», чтобы забрать их на Чондакс.
Бьорн бежал по переходам «Хельриддера», за ним следовали Богобой и остальные. Шестерых Волков сопровождали два отделения по десять кэрлов из охраны корабля, каждый был облачен в панцирную броню и вооружен тяжелым автоганом. Грохот топота беспорядочно разносился по замкнутому пространству — на такой глубине коридоры были узкими, плохо освещены и увешаны кабелями.
Сияющий топор Бьорна освещал путь резким бледно-синим светом. Энергетическое поле пульсировало и рычало, испытывая жажду впиться в керамит. Оружие называлось Несущий Кровь. Волк держал его в правой руке, левая по-прежнему была незаконченной
«Однорукий, — мрачно подумал он. — Это будет интересно».
Богобой бежал рядом с цепным мечом в левой руке и болт-пистолетом в правой. Его доспех выглядел зловеще в мерцающем синем свете.
— Они рядом, — бросил он.
Бьорн фыркнул. Он не нуждался в подсказке, так как слышал впереди грохот болтеров и крики. Абордажники действовали быстро, отказавшись от попытки пробиться к мостику, вместо этого они поспешили вниз, к субсветовым двигателям. Если они остановят «Хельриддер», то погубят его так же верно, как если бы установили заряды в каналах варп-двигателя.
На их месте Бьорн поступил бы именно так. Битва с другим Легионом была тревожным опытом: они думали так же, как и он, были такими же быстрыми и почти так же хорошо знали планировку корабля. Это было похоже на битву с отражением.
С Тысячей Сынов было иначе. К моменту высадки Космических Волков они уже были почти разбиты, а их оборона отчаянной и беспорядочной. У Альфа-Легиона не было таких затруднений: они были в лучшем состоянии, чем Волки, владели численным преимуществом и инициативой. Змеи прибыли, чтобы сражаться по причинам, которые даже Русс не мог ясно осознать.
«Мы так мало понимаем — у них все карты на руках. Как этому позволили случиться?»
Бьорн добрался до конца коридора и ворвался в огромный, полуразрушенный трюм. Восьмиугольные стены вздымались на сотню метров ввысь, теряясь во мраке. В центре помещения возвышалось главное силовое реле для субварповых двигателей — громадный железный шпиль, оплетенный трубами и светящимися плазменными кабелями. Он тянулся в пространство под перекрытием во всем своем причудливом технологичном величии, окутанный электрическими разрядами, от которых на полу плясали зигзаги молний.
Дисплей шлема указал Бьорну пять целей в силовой броне с чешуйчатым узором, каждая по колено в трупах и обуглившихся деталях двигателя. Охранная команда инжинариума уменьшилась до нескольких дюжин смертных воинов, которые залегли за любыми пригодными укрытиями и яростно отстреливались.
— Хьолда! — заревел Богобой, с грохотом устремившись по покрытому трубопроводом полу к ближайшему Альфа-легионеру. Стая рассыпалась вслед за ним, открыв прицельный огонь по врагам, от силовых доспехов которых уже рикошетили пули.
Бьорн был быстрее. Он пронесся по помещению, петляя между кучами обломков и уклоняясь от выпущенных в него болтерных снарядов. Два выстрела попали в цель — один слегка задел наплечник, от другого треснул наруч. От этого Волк пошатнулся, но не сбавил скорости.
— Хейдур Рус! — проревел он, чувствуя, как слюна брызжет на внутреннюю поверхность шлема.
Это был его корабль, его владения. Все здесь — крики воинов на гортанном фенрисийском языке; вонь масла, угля на жаровнях и пропитанных кровью шкур; грубый вид незаконченных металлических конструкций — было родным. Подобные детали были важны.