Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
Мортарион кисло взглянул на брата. Бледная кожа примарха XIV Легиона почти соответствовала пасмурным небесам Улланора.
— Я не жалею, — ответил он. — Но могу сожалеть, что только некоторые из нас снискали благосклонность отца.
Сангвиний невозмутимо отпил вина из бокала.
— Брат, тебе следовало порадоваться за Гора.
— С чего бы это? — язвительно спросил Мортарион. — Потому что его нашли первым? И он дольше всех командовал своим Легионом? Будь на Хтонии ты или я, сейчас мы могли быть на его месте.
Фулгрим фыркнул.
— Говори
Сангвиний засмеялся.
— Ни слова о твоей палатинской аквиле, брат. Это только усилит его ревность.
— Я не ревную — ни к Гору, ни к тебе, — буркнул Мортарион, не обратив внимания на веселье в голосе Сангвиния. — Ты не понимаешь проблему.
Фулгрим наклонился вперед, сжав длинные руки.
— Какую?
— Пока Он возглавлял нас, — пояснил Мортарион, — мы сражались ради одного Его взгляда или жеста. Это было приемлемо, потому что никто из нас Ему не соперник. Ничто в галактике с Ним не сравнится. Теперь мы будем сражаться за расположение Гора, но не он создал все это. Он всего лишь один из нас. Это приведет к проблемам.
Фулгрим бросил снисходительный взгляд на Сангвиния.
— Он ревнует.
Хан покачал головой. Фулгрим мог быть раздражающе глупым.
— Нет, он верно говорит. Этого не должно было случиться.
Сангвиний задумчиво посмотрел на Хана.
— Я думал, что из всех нас ты будешь рад за Гора.
Хан пожал плечами.
— Он — лучший из нас, я не завидую, и говорил ему об этом. Но этого не должно было случиться.
— Так это должен был быть ты? — едко спросил Фулгрим. Мортарион снова фыркнул, но Сангвиний промолчал.
— Я бы не принял должность, — ответил Хан.
— Конечно же, принял бы, — возразил Фулгрим.
Хан покачал головой.
— Мне не нужен еще один титул. Достаточно того, что дает мой народ.
Сангвиний улыбнулся.
— Мой брат, думаю, из всех нас ты самый загадочный. Я знаю, чего хочет Рогал, то же могу сказать о Робауте, но даже спустя столько лет понятия не имею, чего хочешь ты.
— Он хочет быть один, — ответил Фулгрим. — Отправиться к звездам и охотиться на ксеносов на этих восхитительных гравициклах. Они чертовски быстры. Я слышал от доверенного лица на Марсе, Джагатай, что ты творишь странные вещи со своими кораблями.
Хан метнул в него взгляд из-под тяжелых век.
— Я слышал, ты делаешь странные вещи со своими воинами.
Узкое лицо Фулгрима тут же вспыхнуло от гнева, а Сангвиний рассмеялся.
— Мне интересно, кто из вас победил бы в дуэли, — задумчиво произнес Ангел. — Я хотел бы посмотреть на это. Вы оба божественно владеете клинками.
— Назови место, брат, — сказал Фулгрим Хану. — Я даже отправлюсь на Чогорис, если ты построишь дворец, чтобы пыль не запачкала мой доспех.
Хан почувствовал колкость. Она сильно задела его, но выражение лица осталось неизменным. Ни один из них никогда не догадывался, насколько сильно его раздражали их близкие братские отношения.
— Ты
Фулгрим усмехнулся, но как-то неуверенно.
— Да ну?
— Ты проиграешь, потому что ты, по своему обыкновению, отнесешься к дуэли, как к игре, а я нет. Ты проиграешь, потому что ты ничего не знаешь обо мне, а я знаю о тебе все, ведь ты во всеуслышание бахвалишься с башен своих линейных крейсеров. Мое мастерство остается неизвестным. У тебя есть кое-какая репутация фехтовальщика, брат, но я не хвастаюсь, когда говорю, что ты подавишься ею.
Щеки Фулгрима вспыхнули. На миг казалось, что он схватится за клинок. Как обычно невозмутимая улыбка Сангвиния разрядила обстановку.
— Теперь я жалею, что затеял все это, — вздохнул он. — Ради общего спокойствия, не стоит ли нам забыть об этой глупости? Мы не враги и никогда ими не будем, и это настоящее благо.
— Кто бы мог подумать, — обратился Мортарион к Хану с проницательным блеском в слезящихся глазах, — у тебя и в самом деле есть гордость.
— Как и у тебя.
— Тогда какой была бы ставка на нас, брат? — спросил Мортарион. — Что бы ты заплатил, если бы мы сразились?
Хан вздохнул.
— Нет. Я начинаю уставать от…
— Ответь, — стоял на своем Мортарион. — Или тебя интересуют исключительно ставки на фехтовальщиков?
Хан пристально посмотрел на него и в этот миг понял, что из всех семнадцати братьев Мортарион был единственным, кто, как и он, во время Великого крестового похода оставался в стороне от главных событий. Даже Альфарий играл более важную роль. Для Джагатая Повелитель Смерти был таким же загадочным, как и сам варп.
Интригующим.
— Не знаю, — ответил он довольно искренне. — Было бы интересно выяснить.
Тогда Мортарион засмеялся, хотя видимая часть лица при этом скривилась. Казалось, его лицо могло излучать только суровость.
— Действительно, было бы, — сказал он. — Но нам не из-за чего драться, так что расслабься.
— Не из-за чего? — серьезно спросил Сангвиний. — А как же библиариус?
Кривая улыбка потухла.
— Это другое.
Ангел сделал еще глоток вина.
— Как же так?
— Значит, вы не слышали новостей. Наш отец взял дело в свои руки. Мне известно, что вы серьезно относитесь к своему детищу, но вам необходимо знать: ему нельзя позволить и далее существовать.
Фулгрим заинтересованно посмотрел на него.
— Что ты имеешь в виду — «взял в свои руки»?
— Наступит расплата. — Повелитель Смерти метнул кривой взгляд в Хана, словно наслаждаясь некой тайной, которая очень скоро станет общеизвестной. — Когда это случится, я буду там. Надеюсь, и ты тоже. Некоторые поединки слишком важны, чтобы оставлять их на своих представителей.
— Ваши мысли не здесь, повелитель.
Хан пришел в себя. Он понятия не имел, почему вспомнил эту беседу. Улланор все чаще проникал в его мысли. Это становилось проблемой.