Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
— И теперь ты жаждешь мести? Я сделала то, о чем меня просили. Нужно быть аккуратнее, когда просишь милости высших сил, воин.
— Значит, в будущем я буду точнее подбирать слова, провидица, — ответил Эреб. Он скинул мешок с плеч и положил его в пыль у ее ног. — Я проделал долгий путь, чтобы найти тебя, и устал. Не могла бы ты дать мне отдохнуть? Быть может, воды?
— Стало быть, ты пришел не для того, чтобы убить меня?
Эреб скрестил руки.
— Если ты видишь будущее, то знаешь ответ.
Она загадочно улыбнулась, от чего
— Что ты знаешь о том, что я вижу, мой господин? Я скажу, что я вижу. Я вижу, что ты обрел силу. Ты славно потрудился. Но знай, рука судьбы, как бы ты ни возвысился, нечто всегда останется для тебя неведомым.
Эреб покаянно кивнул.
— Ты права, Ашкуб, и хотя мне неприятны эти слова, от этого они не станут менее правдивы. Потому-то я и пришел — чтобы учиться у тебя. В тот раз я был посрамлен твоим могуществом и признаю, что ты знаешь больше меня.
Темный Апостол опустился на колени и склонил голову.
— Позволь мне стать твоим учеником.
Он потянулся к свернутой мешковине, развязал веревку, с почтением развернул скрытый внутри черный бархат и поправил лежащее на земле содержимое.
В свете костра блестели восемь ножей — атамов, сделанных с исключительным и безжалостным мастерством.
Теперь она была поражена. К нему вернулось удовлетворение.
— Это… был… анафем? — прошептала она.
— Осколки, которые я собственноручно отколол от клинка в соответствии с древними ритуалами, — он широко раскинул руки, повернув их ладонями кверху. — Я вырастил их в крови Нерожденных и придал форму этих прекрасных орудий. Они все похожи, но среди них нет двух одинаковых.
Она подняла глаза с настороженным выражением на лице.
— Как ты этому научился?
— Ковать было легко, поскольку этого требовали боги. Уж ты-то, могучая Ашкуб, должна знать, что их воле невозможно противиться.
Она наморщила нос.
— Их воле? Твоей воле, полагаю. И теперь ты хочешь от меня вознаграждения за это святотатство? — она покачала головой, и косточки в волосах задребезжали. — Нет. Никогда.
— Этого хотели боги, провидица.
Ашкуб уставилась на него и испустила протяжный вздох. Она поскребла кожу на голове неровным ногтем и уселась, продолжая ворчать. С момента их прошлой встречи ее конечности утратили гибкость.
— Возможно. Возможно, — пробормотала она. — И чего же ты от меня хочешь?
Эреб снова распростерся перед ней.
— Помоги мне. Помоги выиграть войну и донести свет Хаоса во все уголки галактики. Могучая Ашкуб, молю тебя, научи меня ходить по путям меж миров.
Пока слова срывались с его губ, он улыбался в грязь перед лицом.
Ашкуб всю ночь общалась с духами-покровителями. Она развела высокий костер на кизяке, нагрев свой шатер до почти невыносимой температуры. Пространство было изолировано, она закрыла пологи на двери и окнах и закупорила отверстие
Эреб слезящимися глазами наблюдал, как старая ведьма творит свою волшбу. Он пытался сохранять бдительность, но ее пение проникало во все уголки его сознания и уводило в места, которые Темный Апостол впоследствии не мог вспомнить.
Он не спал. Точно не спал.
Внезапно стало светло, а огонь пропал. Эреб моргнул. Дверной полог позади него был откинут. Грязь снаружи была истерта ногами, а вокруг валялись разнообразные пожитки. Племя сбежало, но было невозможно сказать, насколько давно это произошло.
Ашкуб сильно ткнула его пальцем в плечо.
— Ну хорошо, благородный воин. Мы отправляемся. Я научу тебя тому, чего ты хочешь. Этого желают боги, — она бросила взгляд на бархатный сверток с восемью атамами, а затем пригнулась и вышла из шатра.
Она сожгла остатки лагеря, а потом восемь дней и ночей вела Эреба по саванне. В часы мрака, когда огромная болезненная луна Давина висела низко в небесах, Ашкуб рассказывала ему о владениях богов. Ведьма вводила его в транс, направляя сознание к краю эмпиреев, и показывала тайные пути, по которым разум может проникнуть на ту сторону.
— Мы служим богам, и потому нам легче пройти, — говорила она. — Однако они переменчивы, а в этом океане обитает множество темных тварей низшего порядка, которые жаждут огня твоей души. Ты должен быть всегда начеку. Никому не верь, ни о чем не думай. Ничего не чувствуй. Все, что ты в силах вообразить, может тебя уничтожить.
— Тогда что же нас защищает? — спросил он. — Почему меня не сожрали, когда ты отправила меня по этому пути в прошлый раз?
Она отвернулась, глядя в розовато-лиловый мрак неба Давина.
— Думаешь, дело в твоих прелестных татуировках? В особых словах? Или ты полагаешь, будто избран, «рука судьбы»? — она вновь развернулась к нему почти со злостью. — Нет, это тут не причем, лорд Эреб. Ничего из этого не защитит тебя. Мы защищены, ибо делаем божественную работу, а также благодаря нашей преданности. Нашему честолюбию, силе воли и целеустремленности. Это доставляет им удовольствие. Вот почему в прошлый раз ты прошел беспрепятственно.
— Смогу ли я сделать так снова?
Вместо ответа она лениво ковырнула грязь травинкой и снова бросила взгляд на сверток с ножами.
— Я знаю, что вы с золотым намереваетесь сделать. Я предвидела, что вы попытаетесь призвать в галактику Гибельный Шторм и устроить бурю в океанах времени. Вот почему ты здесь, а не только чтобы пройти сквозь пограничную пелену. Ты соберешь свои корабли вокруг себя и будешь двигаться без помех, пока остальные терпят неудачу. Вот чему ты хочешь научиться, — она шмыгнула носом и тихо добавила, — несомненно, это сильное колдовство.