Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Торп Гэв

Удар ногой в живот Орфео заставил мечника пошатнуться, однако Кхарн выругался, поскольку упустил замечательный шанс сломать колено. Впрочем, он воспользовался паузой, отступил назад и отбросил лишившийся зубьев цепной меч. Лишившись второго оружия, он крепче сжал силовой клинок.

— Я никогда не был выдающимся мечником, — он попытался произнести это с улыбкой, но Гвозди превратили ее в гримасу, и край рта быстро задергался.

— Брат, — раздались два говорящих одновременно голоса. Кхарн рискнул отвести

взгляд от Орфео.

Аргел Тал приближался, складывая крылья. Покрытая гребнями окостеневшая броня поскрипывала. Какая бы тварь ни обитала у него в сердце, она проявляла себя, искажая шлем с серебристым лицевым щитком. Тот приобрел вид ободранного черепа, затем лица Кхарна, а потом самого Аргела Тала, наделив воина посмертной маской, отлитой из серебра.

Подходили и шакальи стаи других Пожирателей Миров. Они наклоняли головы или безмолвно наблюдали.

Казалось, Орфео этого не замечает.

— Обернись, капитан, — тихо произнес Кхарн с вежливым уважением.

Орфео послушался, медленно повернулся и оказался лицом к лицу с армией ободранных и окровавленных легионеров XII-го, которые стояли по колено в синих и белых телах. Позади них облаченные в алое Несущие Слово садились возле трупов, размахивая серебряными ножами. Орфео увидел, как они ворошат павших, распевая на колхидском, выкладывая пророчества из внутренностей или связывая останки Ультрадесантников в боевые тотемы. Раненых выживших уже волокли прочь, чтобы распять на танках XVII Легиона.

— Война окончена, — сказал Аргел Тал.

Орфео снова развернулся к командирам Легионов.

— Ты так полагаешь?

Аргел Тал сделал жест рукой в направлении одинокого чемпиона.

— Думаю, картина говорит сама за себя.

Ультрадесантник кивнул.

— В таком случае я принимаю вашу капитуляцию, — сказал он. Пожиратели Миров обменялись низкими смешками.

Орфео еще не закончил.

— Скажите, зачем вы явились на этот мир?

— Чтобы уничтожить его, — отозвался Кхарн.

— Чтобы заставить его страдать, — поправил Аргел Тал. — Чтобы вопли обитателей Арматуры пронзили пелену и насытили варп. Все это — часть великого хора, поющего по всему вашему ультрамарскому царству.

Орфео покачал головой, и его офицерский плюмаж колыхнулся.

— Безумие.

— Для невежественных, — согласился Аргел Тал. Он говорил мягко и без угрозы, почти с жалостью. — Но скоро ты увидишь, что находится на Другой Стороне. Твои крики вольются в песнь, а дух испарится в Море Душ.

— Безумие, — повторил Орфео.

— Твои братья говорили об отваге, — вмешался Кхарн. — Об отваге и чести.

— А ты толкуешь о бесстрашии, — добавил Аргел Тал, и его речь слилась со словами Кхарна. — Впрочем, макраггская поэзия всегда имела мерзкий привкус.

Орфео перевел взгляд с потрепанной фигуры Кхарна на ужасное создание,

в которое превратился Аргел Тал. Он стянул с головы шлем, вдохнул удушливую вонь пылающей родины и в последний раз поднял гладий. Оружие зашипело, когда кровь Кхарна начала выгорать на ожившем клинке.

— Хватит болтовни, изменники. Давайте, попробуйте, чего стоит ступить на Пятьсот Миров. Неважно выживу я или погибну, но это избавит меня от ваших проповедей.

Аргел Тал шагнул вперед, однако Кхарн остановил его.

— Дай мне закончить.

Но тут ближайших легионеров отшвырнула вбок приближающаяся более высокая и громоздкая фигура. Примарх был покрыт сотней ран, которых не чувствовал.

— Нет, — выдохнул Ангрон сквозь липкие зубы. — Дай мне.

11

КОНЕЦ АРМАТУРЫ

ТРИАРИИ

ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Я буду помнить эти крики до самой смерти, — в голосах Аргела Тала не было никакой интонации, что указывало не на отвращение или удовольствие, а просто на дальнейшую перспективу. Если уж на то пошло, он казался утомленным.

Несущий Слово вновь стал самим собой, серебристая посмертная маска исчезла, а крылья влились в керамит доспеха. Только что он шел с Кхарном среди мертвых и умирающих в облике, который его Легион почтительным шепотом именовал «божественным образом», а в следующий миг рядом с Кхарном уже шагал брат, каким он его знал до Исствана.

Кхарн никак не мог отследить, как и когда с Несущим Слово происходило Изменение. Порой оно выглядело медленным, порой случалось в мгновение ока. Иногда оно было едва заметным, а иногда — настолько явным, что казалось, будто помимо порабощающей твари внутри доспеха Аргела Тала мало что оставалось от воина, которого уважал Кхарн.

Несущий Слово снял шлем, на секунду прикрыл светлые глаза и вдохнул опаленный воздух. В том пахло победой, но эта истина была смехотворной. Победа и поражение пахли одинаково — никогда не имело значения, чьи танки горят и чья кровь течет. Смерть обрушивалась на чувства абсолютно одинаковым образом.

Вопли продолжались. Кхарн первым отвернулся от их источника, и, к его удивлению, вторым оказался Аргел Тал. И теперь они шли вместе, выясняя имена погибших и записывая их для некрологистов.

— Твои люди ведут себя хуже, — заметил Кхарн. Пока они шли через площадь, он указал туда, где два Легиона занимались неприятным делом окончания схватки. Пожиратели Миров добивали всех выживших врагов. Несущие Слово волокли раненых Ультрадесантников к алым танкам и десантно-штурмовым кораблям, чтобы забрать их на орбиту и заняться ими вдали от любопытных глаз. Среди воинов с белом и красном вспыхивали споры относительно лучших раненых, однако присутствие командиров восстановило подобие дисциплины.