Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Торп Гэв

Убийства никогда не приносили мне радость, но сейчас я наслаждался. Повелители Ночи расплачивались за все пытки, которые я перенес, за всю боль, причиненную моим людям. Когда враги сзади наконец преодолели баррикаду, я их только приветствовал. Меня окружали трупы. Клинки и болтеры лежали под рукой, но я в них не нуждался. Сжимая и разжимая кулаки, я мечтал разорвать этих воинов на части в настолько близком контакте, насколько это было возможно.

— Взойдите на мою наковальню, — с вызовом крикнул я, хищно скалясь.

Я даже не задумался о том, что с гибелью корабля мы потеряли единственную

возможность выбраться отсюда. Я жаждал насилия. Я хотел лишь одного: уничтожить этих воинов, заставить их ответить за действия своего отца.

Мои кулаки были словно молоты, моя ярость была словно пламя кузни.

Повелители Ночи гибли один за другим, и я ликовал, смотря, как они умирают.

Когда все было кончено, я тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. Дрожащие губы были влажными от слюны. Все тело тряслось от гнева, медленно истекающего из всех пор. Перед моими глазами стояла бездна. Багровая бездна, цвета крови и смерти. Я был у самого ее края, заглядывал в черноту в глубине. Там меня ждало безумие. Я услышал его зов и потянулся к нему…

Коракс вернул меня.

Рукой на моем плече. Обеспокоенностью в голосе.

— Брат, ты в порядке?

Лишь через пару секунд я понял, что он имел в виду меч, до сих пор в меня погруженный.

Я выдернул клинок. Вместе с ним вырвалась струйка крови, окрасившая палубу, но тут же затерявшаяся на фоне пролитой ранее крови.

— Поверь, это пустяки, — сказал я, постепенно возвращая самообладание.

Коракс кивнул, ничем не выдав свои мысли по поводу моих действий, итоги которых кровавыми ошметками усеивали палубу вокруг.

— Что теперь? — спросил я, взглянув на обломки «Громового ястреба».

— Двинемся глубже, будем пробираться к центру корабля. По пути еще встретится транспорт, который можно будет реквизировать.

Надежда была слабой. Я знал, что Коракс это понимает, но решил оставить свои мысли при себе.

— Если не выйдет, всегда можно пробиться на мостик, — ответил я, — и излить наш гнев на того, кто будет сидеть там на троне.

— Согласен.

Коракс вдруг вздернул голову и прислушался.

— Сюда идут.

— Пусть.

Он перевел на меня холодный взгляд из-за линз.

— Ты хочешь покончить с этим здесь или на мостике, с еще бьющимся сердцем Керза в твоем кулаке?

Я кивнул, хотя считал, что наши шансы добраться до мостика и Керза были не очень высоки.

— На мостике. Веди, брат.

Оставив уничтоженных Повелителей Ночи позади, Коракс провел меня через несколько залов, за которыми оказался служебный люк, прикрывавший вход в лабиринт подпольных тоннелей. Они были тесными, и брат оказался вынужден оставить свой любимый прыжковый ранец у входа. Несмотря на его попытки замести следы, враги шли за нами неотступно. Рычащая ругань на нострамском гналась за нами по шахтам и трубам, повсюду слышалось эхо от задевающих стены силовых доспехов. Я представил, как солдаты Керза ползут за нами на четвереньках.

Но как бы глубоко мы ни заходили, сколько раз бы ни поворачивали в боковые коридоры, Повелители Ночи следовали за нами, как тени. Они знали каждый сантиметр этого корабля. Я снова ощущал себя в ловушке, чувствовал, как ее ржавые зубья смыкаются на шее. Побег или плен — иного способа положить

этому конец не было. Но я боялся за Коракса. Керз не простит ему это оскорбление.

Через час ползанья по служебным тоннелям, подобно крысам, Коракс обнаружил очередной люк. Выбив ногой решетку, зазвеневшую внизу, мой брат спрыгнул и через мгновение позвал за собой. Выбравшись из темного лабиринта, я оказался в пустой комнате. Она была слабо освещена, покрыта темным металлом, как столь многие помещения в этом безлюдном месте, а на полу виднелись царапины от лезвий. А также пятна крови, но в комнате никого не было. Она странным образом казалась знакомой, хотя я ни разу здесь не был.

Единственный путь наружу шел через арку, только слабые ореолы света от люминесцентных сфер, встроенных в стены, до нее не доходили, и проход окутывали тени.

— Посмотри, свободен ли путь, — прошептал Коракс, указав на арку и тьму за ней. — Я проверю, не догнали ли нас преследователи. Держи, — он кинул мне гладий, свое последнее запасное оружие. Я поймал его, кивнул и поспешил к арке, но не увидел и не услышал никаких признаков опасности.

— Здесь лестница вниз, — заметил я. — И я чувствую сквозняк.

Разумеется, он был искусственным, и воздух пах плесенью, но это могло указывать на то, что рядом находилась палуба с циркуляцией воздуха, а значит, почти наверняка и с людьми.

Коракс еще несколько секунд подождал под открытым люком, после чего присоединился ко мне.

— Что показывают сенсоры шлема? — спросил я, зная, что брат уже осматривает арку в различных спектрах.

— Тени… — прошипел он, немного смутив меня своим тоном.

Не знай я брата так хорошо, я бы решил, что он обеспокоен.

— Другого пути нет, — заметил я, указав гладием на тьму, как будто она была врагом, с которым можно побороться.

Коракс согласился, выпустив когти, и мы вместе начали спускаться по лестнице.

Внизу тьма была все так же непроглядна. Смотреть сквозь нее было не проще, чем смотреть сквозь деготь. Я знал, что она была не простым отсутствием света. Наши глаза с этим легко бы справились, избавив от необходимости гадать, что же нас окружает. Она была чем-то иным, чем-то густым и тягучим, липнущим к нам, как смола. Вглядываясь в ее маслянистые глубины, я различил смутный контур чего-то вроде колизея. Мы спиной к спине стояли на его арене. Под ногами шелестел песок.

— Ловушка! — крикнул я, но было слишком поздно.

Коракс успел взбежать до середины лестницы, когда позади нас захлопнулась выдвижная противовзрывная дверь. Оставаясь на шаг позади него, я повернулся к арене, а неестественная тьма между тем начала утекать через отверстия в полу, и холод, не осознававшийся раньше, покинул тело. Факелы зажглись вдоль восьми стен площадки, на которой до сих пор не знающими покоя призраками лежали скелеты гладиаторов в разбитых доспехах. Я вдруг вспомнил, где раньше видел комнату перед лестницей. В Фемиде, городе ноктюрнских царей-воинов, устраивавших гладиаторские состязания, чтобы доказать свое мастерство и выбрать себе нового вождя. Бойцы ожидали начала битвы в казармах, затачивая оружие или разум перед грядущим состязанием. Коракс и я не сделали ни того, ни другого. Что на этот раз задумал наш тюремщик?