Еретик Жоффруа Валле
Шрифт:
— Ты и впрямь сегодня выглядишь неплохо, — подбадривал его Генрих. — Еще немного, и мы, как прежде, поскачем с тобой на соколиную охоту.
Но пожалуй, единственным существом, искренне горевавшим по поводу болезни Карла, была его кормилица Мадлон. И Екатерина, которая все же немного оставалась матерью, с некоторым подобием тепла смотрела на эту простую женщину. А Карл в свою очередь тоже выделял Мадлон из всех, кто толпился у его постели.
— Позовите Мадлон, — шептал он.
И лицо короля несколько оживало, когда Мадлон наклонялась
— Что, дорогой? — спрашивала она.
— Посиди, — говорил он. — Рядом. Ближе. Они все так надоели мне. Они ждут моей смерти.
— Милый, ну скажи, чего ты хочешь? — гладила его Мадлон. — Скажи, где у тебя болит.
— Не уходи, — просил он.
Однажды Мадлон шепнула:
— У меня к тебе просьба, родной. Ты выполнишь ее?
— Да, — отозвался Карл.
— Нужно помочь одному хорошему человеку, — сказала она. — Его приговорили к смерти, а ты должен его помиловать.
— Раз ты просишь за него, он уже помилован, — проговорил Карл.
— Я приведу к тебе его друга, и он тебе все расскажет.
— Не надо никого приводить. Передай, что тот человек помилован.
— Но ты даже не знаешь, как его зовут.
— Мне достаточно, что это знаешь ты, — устало прикрыл глаза Карл.
В отличие от многочисленных эскулапов у Мадлон имелось свое мнение, как нужно лечить больных, подобных Карлу. Если у больного пропадает желание жить, нельзя оставлять его в покое. Нужно возможно больше тормошить его, спрашивать его совета, рассказывать ему о событиях, обращаться к нему с просьбами.
Вот почему она так заинтересовалась маркизом де Буком и настаивала, чтобы Карл выслушал его.
— Это тот самый маркиз, который дрался на дуэли с капитаном Жераром де Жийю, а ты увидел их в зрительную трубу, — рассказывала она Карлу. — Помнишь, как ты негодовал? Тогда еще в очередной раз пропала Альфа. Помнишь? А маркиз де Бук поскакал в Рим и привез от папы разрешение на брак.
— Но зачем мне видеть маркиза? — морщился Карл. — Я помиловал того, за кого он просит.
— Ты обещал маркизу любую награду. А теперь его друг, с которым он, маркиз, побывал тогда в Риме, попал в беду и приговорен к смерти. Ты должен выслушать маркиза.
— Где он? —скривился Карл.
— Он здесь.
Держа в руках барет, Базиль вступил в затемненную, хорошо прогретую комнату. Мадлон устроила ему свидание с королем в самое удобное время. Спальня пустовала. Лишь в кресле у окна дремал дежурный эскулап, да на стуле у изголовья кровати сутулилась монашенка из монастыря Девы Марии.
— Ваше величество, — склонился в поклоне Базиль.
Жидкая бородка, торчащая из подушки, не шевельнулась.
Стараясь быть возможно кратким, Базиль изложил суть дела.
— Я милую Жоффруа Валле, — не дослушав Базиля, проговорил король. — Ступайте.
Переполненный радостью, Базиль попятился от мрачного ложа. Но он не успел выйти из спальни. Раздался тихий щелчок в стене, задрапированной китайским шелком, отворилась
— Кто вы такой и как здесь очутились? — спросила она у Базиля. — Я приказала никого не пускать к королю.
— Это я привела сюда маркиза де Бука, — отозвалась Мадлон.
— Зачем?
— У маркиза была к королю небольшая просьба, ваше величество.
— Какая?
— Помиловать человека, приговоренного к смерти.
— За что он осужден?
— Он написал книгу, которую сочли кощунственной.
— Его имя?
— Жоффруа Валле.
— И король?
— Король сказал, что милует его.
— Ваше величество, — приблизилась Екатерина к кровати, — вы должны взять свое помилование обратно. Если человек написал кощунственную книгу, то она направлена против бога и вас. Вы собираетесь сохранить жизнь еретику? В вашем состоянии нельзя брать на душу столь великий грех.
— Но я желаю, чтобы тот человек жил, — прошелестел Карл бесцветными губами. — Я обещал.
— Сейчас вы обязаны думать прежде всего о себе и о судьбе Франции, с которой может случиться всякое, если она потеряет вас, — проговорила Екатерина. — Скажите маркизу, что вы, к сожалению, не можете выполнить его просьбу.
— Но я уже... — пытался воспротивиться Карл.
— Скажите маркизу то, что сказала я.
— Вы видите, маркиз, — пробормотал король. — Мне жаль. Я бы с удовольствием. Я устал. Простите меня...
— Уходите, — приказала Екатерина Базилю. — Король устал. Ему нужен отдых.
В пухлой руке Екатерины Медичи позвякивала тяжелая связка ключей от потайных ходов Лувра. Часы четко отсчитывали стремительно несущееся время.
После прихода к нему Сандрезы Раймон Ариньи переехал с Моста Менял в новый богатый дом. Стуком деревянного молотка, повешенного у двери респектабельного дома, Базиль Пьер Ксавье Флоко возвестил о своем приходе.
Открыла Базилю прежняя служанка, немка Лотта.
— Узнаешь меня? — спросил Базиль. — Дома ли хозяин?
Хозяин оказался дома. Он вышел, прихрамывая, все такой же сдержанный и лишь чуточку раздобревший.
— Тысячу лет, — сказал Раймон. — Какими судьбами? Я, признаться, думал, ты навсегда забыл старого друга.
Появились бургундское красное вино, каленые орехи и печенье. Комната, в которой Раймон принимал гостя, дышала достатком и хорошим вкусом. Базиль подумал, что вкус, наверное, от Сандрезы. Она всегда умела отличить настоящую красоту от поддельной. Но кажется, саму Сандрезу Раймон решил гостю не показывать. Да и правильно делал.