Еретик
Шрифт:
Нет, моралистом быть возможно, пока не побываешь в шкуре того, кого пытаешься осудить. А вот если это и в самом деле случается, куда исчезают самые твердые принципы и почему мгновенно забываются самые звучные, красивые рассуждения о морали?
И стало быть, нечего бояться злых языков. Тем более что им, не будь этого, все равно найдется, за что его проклинать.
Визирь подумал, что если вспомнить весь его долгий путь — сначала во дворец, а потом к ступенькам трона, — то нетрудно установить некую закономерность, Каждый шаг вверх, буквально каждая победа
Так в чем же дело? Откуда у него именно сейчас возникли сомнения? Раньше их вроде не наблюдалось Может, постольку, поскольку он четко знал, чувствовал буквально всей кожей два основных принципа дворцовой жизни.
Если не ты, то обязательно тебя. А отступления назад, хотя бы на шаг, не бывает. Любой шаг назад обязательно закончится неудержимым, окончательным падением в пропасть и, соответственно, смертью. Вновь подняться, опять проделать уже пройденный путь тебе попросту не дадут.
Кто?
Ну хотя бы те, кого ты обошел, проходя эту дорогу в первый раз. Уж они-то постараются, сделают все, чтобы тебя остановить. Хотя бы из чувства самосохранения, поскольку тоже великолепно знают эти обязательные законы.
И стало быть, никаких сомнений у него не должно быть. Вперед! Иначе это сделает кто-то другой.
Сделает ли?
Может, его сомнения объясняются тем, что вот сейчас ему, по сути, бояться некого. Он победил всех, и не осталось конкурентов, наступающих на пятки. И кажется, можно даже расслабиться, оглядеться, выбрать самый удобный, самый подходящий для претворения в жизнь задуманного момент.
Так ли это? Не рано ли он успокоился? Не преждевременно ли празднует победу?
Визирь тихо, едва слышно вздохнул.
Что ж, возможно, и так. По крайней мере после того, как Безымянный выполнит свое задание, тот момент, которого он ждал долгие годы, — настанет. И никакие сомнения не заставят его медлить. Ягоды надо срывать, как только они созреют. Если промедлить немного, они могут перезреть и упасть. Или же найдется кто-то другой, о ком ты не подозреваешь, кто на них позарится и окажется быстрее.
Но все-таки…
Возможно, эта так нежелательная сейчас неуверенность возникла из смутных предчувствий, что все может повернуться не так, как он рассчитывал? Что он вот-вот совершит ошибку?
Какую именно? Где она, эта ошибка, неучтенная им мелочь, способная разрушить его честолюбивые планы? Где соперник, имеющий возможность этой ошибкой воспользоваться? Его нет. Не осталось никого, способного в самый неподходящий момент поставить ему подножку. Уж он об этом загодя побеспокоился.
А сомнения… неуверенность…
Возможно, их возникновение объясняется тем, что он впервые в жизни осмелился плести интриги против великого мага? Пусть он уже стар, пусть от его былой силы не осталось почти ничего, но он все-таки является великим магом. А за годы и годы восхождения он привык трепетать перед великими магами, бояться их, уважать их, почитать
Визирь чисто машинально поежился.
Ступенька, на которой он сидел, показалась ему более холодной, чем обычно. И конечно, это являлось лишь иллюзией, очередной шуткой слегка расшалившихся нервов, реакцией на то напряжение, которое он испытал, испугавшись, что Господин выпьет черного вина и тем самым сорвет так хорошо разработанный им план.
И лучше бы на эту иллюзию не обращать никакого внимания, забыть о ней напрочь. Тем более что после того, как он окажется на троне, и до тех пор, пока окончательно не почувствует себя настоящим великим магом, ему придется выдержать не одно гораздо более серьезное испытание. Уж в этом-то можно было быть уверенным на сто процентов.
А последний шаг к трону…
Да сделает он его, причем вовремя. И все получится так, как задумано. Поскольку пути назад и в самом деле нет. И стало быть, только вперед, оставив сомнения и лживые угрызения совести.
Как раз в этот момент Господин вновь ткнул визиря в бок носком туфли и задумчиво сказал:
— Я вот тут подумал… а не выпить ли мне все-таки черного вина?
Ну уж нет.
Мгновенно очнувшись, визирь вскочил. Склоняясь перед Господином в низком поклоне, он очень четко и холодно оценил обстановку и понял, что тот уже наверняка забыл о недавнем разговоре. И значит, придется вновь распорядиться принести вина, а потом опять уговорить Господина отменить свое приказание.
Если этот план сработал один раз, то почему бы ему не принести такие же результаты вновь?
Отбегая от трона, для того чтобы отдать необходимые распоряжения, визирь все-таки мысленно чертыхнулся, а потом пожелал Безымянному выполнить задание как можно быстрее. Если точнее, то он сейчас наверное, отдал бы все что угодно, только бы Безымянный уже находился здесь и докладывал о благополучном завершении своей миссии.
Отдавая приказания адскому нетопырю, визирь повернулся спиной к трону и поэтому не мог видеть, как и губам Господина скользнула хитрая, довольная улыбка, глаза блеснули так, словно бы к могучему повелителю мгновение вернулись его прежние сила и ум.
Неведомая сила пыталась выкрутить Даниилу руки словно он был деревянной куклой, подаренной любознательному ребенку, пожелавшему первым дело узнать, что можно сотворить этакого с новой игрушкой. Отчаянно сопротивляясь, Даниил каким-то образом все-таки умудрился сделать шаг в сторону, и это наверняка спасло его сухожилия от разрыва.
Собственно говоря, большого облегчения это ему не принесло. Та же сила, только что пытавшаяся искалечить его руки, теперь принялась за его голову. Конечно, приятного во всех этих щипках, попытках открутить уши, выдернуть волосы и давлении на глаза было мало. Однако их можно было хоть какое-то время терпеть.