Эрея: Последняя Миссия
Шрифт:
Шарон вздохнул.
– Мы никогда этого раньше не делали. Нам старейшина рассказал, как им пользоваться - шатёр когда-то принадлежал его деду.
У Ирмелис округлились глаза:
– Погоди, но вы-же все ходите к пещерам Киала? Как же вы...
– Мальчикам которые идут в пещеры дают плащ. Его хватает чтобы укрыться от полуденного солнца.
Ирмелис осмотрела воинов.
– А где-же ваши плащи?
– не могла не задать она очевидный вопрос.
Шарон виновато отвёл глаза:
– Дома.
У Ирмелис челюсть брякнулась на зелёный песок, а Шарон снова вздохнул.
– Мы понадеялись на шатёр, вот и решили не тащить их с собой.
Ирмелис только крякнула.
– Сглупил я, - тихо признался Шарон: - Если бы не ты, так бы и сжарились на солнце.
Ирмелис ничего не ответила. Не добивать-же человека,
– Если бы не я, вас бы тут вообще не было - подумав некоторое время, сказала она и едва заметно улыбнулась.
– Всё равно, спасибо, - тихо поблагодарил её воин, а Ирмелис только отмахнулась:
– Да не за что. Обращайтесь, если что.
Глава 7
Витар с ненавистью смотрел на хрупкую фигурку в странном белом одеянии. Да как она посмела так унижать его перед другими воинами! Обсмеяла, как какого-то Отверженного и кто? Какая-то баба, которая и на бабу-то не похожа. Не баба, а доска... Стиральная...
Не то, что молодая вдовушка Маира к которой часто захаживал Витар. ВОТ ЭТО ЖЕНЩИНА! Какие формы! Какая грудь! Витар чуть не прищёлкнул от восхищения языком, но потом взгляд юноши снова упал на идущую впереди фигуру в белом и он едва не заскрипел зубами от злости. А как она с умным видом осматривала поломаный шатёр? Ясно дело, что он ни на что не годен, но не-е-ет. Эта овца настояла на том, чтобы они тащили эту рухлядь с собой и дальше. Ведь "он рабочий и на следующей стоянке разберемся". Видишь ли, она "ценит своё личное пространство" и против столпотворений когда этого можно избежать. А то, что ему теперь приходилось тащить этот сраный шатёр, её не волнует. Да он уже плечо себе натёр, а ведь только принял ношу не далее, как пол часа назад. Сука!
И чего все с ней так носятся? Воевода Шарон чуть ли не в рот заглядывает этой девке. Совсем спятил старик! Ведёт себя, как деревенский дурачок Зарик! А Миран? А Карил! Но обиднее всего было видеть, как перед этой воблой стелется ужом его лучший друг Олор! Как будто они и не видели как она его словесно опускала в выгребную яму! Нет, ну кто давал ей право вообще открывать свой поганый рот? Сразу видно, что рядом с ней нет настоящего мужчины, который бы научил её правильному поведению и надлежащему почтению. Роль женщины - быть сосудом для семени мужчины, да исполнять все его приказания не раскрывая рта. Пару ударов наверняка доходчиво показали бы этой тощей швабре где её место. На своём опыте Витар уже давно убедился, что женщины вообще по другому не понимают. Даже Маира, при всех её достоинствах сначала сопротивлялась и что-то там лепетала про траур по мужу. Но ничего, пару оплеух и стала, как шёлковая. Да и с матерью этой способ всегда отлично работал, если она думала ему перечить.
Витар задумался. А собственно, почему бы и нет? Он научит эту тощую мымру уму-разуму. А что? Не плохая ведь идея. Нет, в открытую он, конечно, к ней не полезет. Видел, как она Нэтора разделала на празднике. Но ведь ничто не мешает ему напасть когда она будет спать. Придушить слегка, чтобы не рыпалась, попользовать её пару раз, а потом хорошенько поколотить, чтобы знала в следующий раз, как вякать когда не спрашивают.
Настроение Витара поползло вверх! Да! Именно так он и поступит. Парень предвкушающе облизнул губы и остаток дня провёл в сладких грёзах о том, как этой-же ночью воплотит все свои смелые фантазии в жизнь.
Остаток дня прошёл без особых происшествий и потрясений, и когда багряные лучи заходящего Киала исчезли за горизонтом, Ирмелис уже сидела у костра и задумчиво жевала лиофилизированный батончик рагу с мясом и запивала всё это водой из фляги. Вкусно, только слегка жестковато. Хотя... Вот в такие моменты, самое-то занятие, когда нужно подумать. А подумать было о чём. Ощущение чужого внимания за сегодня почти протёрло у неё дыру на спине. Доведённые до совершенства инстинкты вопили об угрозе исходящей от одного из её спутников, да вот беда - Ирмелис хоть убей не могла понять причину. Вроде бы она никому так не поднасрала, чтобы к ней воспылали столь сильными чувствами (Нэтор не в счёт, но она потом подумает, как исправить ту дурацкую ситуацию), а вот поди-же ты! Ирмелис исподтишка бросила взгляд на другую сторону их маленького лагеря, откуда её жёг настойчивый взгляд. Трое воинов. Двое мужчин, имён которых она так и не смогла вспомнить и
Вот только как её воспитательные действия воспримут её проводники? Не хотелось бы нарываться на конфликт, но с другой стороны, иногда лучше сразу в бубен зарядить, чем разговоры разговаривать. До многих так почему-то лучше доходит. Ведь, как бы ни прискорбно это было признавать, а люди понимают только язык силы. И нежелание ввязываться в конфликт они воспринимают как слабость. Наивные. Они просто не понимают с кем связались. Как частенько говаривали её коллеги - бойтесь, это не я здесь с вами, это вы тут со мной.
Ирмелис демонстративно потянулась, и, пожелав всем доброй ночи, отправилась к своей палатке. Выспаться сегодня скорее всего не удастся, но ей не впервой бодорствовать по несколько суток. На руке сразу зазудел шрам от ножа - эту рану она нанесла себе сама во время задания. Тогда пришлось четверо суток пролежать в засаде со снайперской винтовкой. Не планировала она тогда на такое развитие событий, иначе бы озаботилась подходящими стимуляторами, но... как оказалось, рана натёртая солью бодрит действеннее любой химии. Какой там спать? Тут бы от боли кукухой не поехать. И да, из той дуэли она вышла победительницей, оставив после себя два трупа. Снайперы! Достойные противники, что вдвойне приятно! Почесав шрам, Ирмелис забралась в палатку и с усердием хомяка, стала укладывать спальный мешок так, чтобы в темноте казалось, что это она в нём спит. Потом изменила настройки в защитном костюме, заменяя цвет с белого на чёрный, и усиляя резонатор на спонтанные движения до максимума (это заметно облегчит её движения в предстоящей схватке). Всё - она готова. Теперь осталось только ждать, и что-что, а ждать она, как и все Жнецы Тартара умела.
Шарон задумчиво наблюдал за тем, как языки пламени жадно поглощают с избытком подкинутые в костёр колючки лайкеры. Лёгкий ветерок привычно пел песню песчаных барханов, в небе ярко светила луна и мерцали бесконечно далёкие звёзды. Хорошо. Спокойно. Тихо. Как давно на его долю выпадало вот такое счастье? Просто сидеть у костра, слушать тихий шелест песка, и любоваться звёздным небом. Шарон вздохнул. Он уже и не помнил когда вот так сидел у костра. А ведь ему уже пятьдесят пять оборотов Киала! Да-а, в селении так не получалось. Там жёны, дети, хлопоты... Средней дочери вот скоро надо собирать приданое. Пришла пора девке замуж идти. Марик будет ей хорошим мужем. А то, что у него уже одна жена есть, Шарон считал большим плюсом - хоть какой-то опыт у парня есть. А так был риск, что Сарина мужа быстро под себя подомнёт. Характер-то у девки не сахар - волевая, сильная, и упертая как сто баранов.
"Вся в меня", - невольно подумалось ему, и Шарон усмехнулся.
Не родись Сарина девочкой, она была бы точной копией Аштара и Литара. Скупая улыбка растворилась в темноте словно дым, а на лбу Шарона пролегла глубокая, скорбная морщина. Его сыновья, его гордость... Их пещеры Киала забрали у него первыми. А потом Никор и Мирал не вернулись. Да-а... Он прожил долгую жизнь и вырастил четверых сыновей, но... Так уж получилось, что слуги бога не посчитали их достойными жизни. Как? Почему? Пути хранителей пещер Киала неисповедимы и Шарон знал, что никогда не поймёт причин, по которым у него забрали его сыновей. Всё в воле Киала. Если не вернулись, значит так было нужно. Но... Сердце Шарона всегда обливалось кровью, когда он думал о них, хоть уже и прошло более двадцати лет. Он смирился - да, но не знал где и когда он допустил ТАКУЮ ошибку в их воспитании, что слуги Киала посчитали всех четверых его сыновей недостойными. Вот хоть убей. Шарон бы жизнью поклялся, что вырастил сыновей настоящими воинами и защитниками. Но... Они не вернулись. А этот трусливый щенок Витар, который почти каждый день колотит свою мать, вернулся.